Джек Ландер - Войны Роз Страница 22

Бургундский хронист Жан де Ворин приводит красочный отчет, поясняющий причину внезапного отступления Йорка.

…Герцог Йорк, подобно отважному принцу, приказал, чтобы на следующее утро все отправлялись в сторону Лудлоу на выбранное ими поле боя, надеясь застать войско короля в беспорядке. Но они не стали сражаться, поскольку люди короля прибыли в большом количестве и были очень сплочены. Милорд Уорик, построив свои войска в боевой порядок, назначил вести авангард Эндрю Троллопу (Andrew Trollope)[34], потому что доверял ему больше всех. Этот Эндрю тайно получил очень убедительное послание от герцога Сомерсета, который упрекал его в том, что тот за деньги прибыл воевать против короля, своего верховного лорда. В письме говорилось также об указе, который король издал по своему войску, гласящем, что все те, кто был сторонником противной стороны, но возжелал возвратиться для служения королю, будут прощены и получат большое вознаграждение и еще много чего. Тогда упомянутый Эндрю скрытно вернулся в гарнизон Кале и там призвал солдат присоединиться к нему, чтобы они все вместе отправились к графу Уорику заявить о нежелании сражаться против их верховного лорда: они покидают сторонников Йорка и никто не может их остановить.{79}

Парламент, собравшийся в Ковентри 20 ноября, за измену лишил мятежников прав (актом лишения гражданских и имущественных прав за государственную измену парламент признавал их виновными без судебного процесса; видами наказания были казнь, конфискация собственности и изменение правил наследования таким образом, чтобы они не могли наследовать или передавать собственность). Мнения относительно обвинения в измене сильно рознились. Лорды — сторонники Йорка в манифесте, который они послали из Кале, объясняли свое осуждение алчностью их врагов.

Графы Уилтшира и Шрусбери и лорд Бомонт, не удовольствовавшись владениями короля и его добром, подстрекали Его Высочество созвать Парламент в Ковентри, где благодаря их козням против нас — герцога Йорка, его сыновей Марча и Ратленда, и графов Уорика и Солсбери, и сыновей упомянутого графа Солсбери, и многих других рыцарей и эсквайров — был принят акт, ложно и неправедно обвиняющий нас в измене, за что они ответят перед Всемогущим Богом в день Страшного суда. Упомянутые графы Шрусбери и Уилтшира и лорд Бомонт спровоцировали это в надежде уничтожить нас и наших отпрысков, чтобы заиметь наши владения и богатства, поскольку они и раньше открыто грабили места и дома наши, равно как и многих других праведных людей…{80}

Приор Брекли (Brackley), знакомый Пастонов и ярый приверженец Йорка, придерживался той же точки зрения.

Боготворимый господин и преданный друг, со всем почтением обращаюсь к Вам, и не сомневайтесь, я сейчас сообщу Вам истинную правду, в чем ручаюсь. Недавно я общался с достойным, порядочным и преуспевающим человеком этой страны, который тайно поведал мне, что он слышал, как доктор Алейн говорил после Парламента в Ковентри, что если лорды, бывшие раньше в силе, а ныне изгнанные, оставались бы у власти, то судья Фортескью, доктор Мортон, Джон Хейдон, Торп и он оставили бы все без изменения; а поскольку фортуна отвернулась от них, то их положение и дальше будет ухудшаться; для того и было состряпано это ложное обвинение, являя собой злонамеренный заговор против невинных лордов, рыцарей, джентльменов, простолюдинов и всех их наследников и т. д.{81}

Другие авторы были одинаково настроены против мятежников. Анонимный памфлет (иногда, хотя с большой долей сомнения, приписываемый сэру Джону Фортескью) Somnium Vigilantis, написанный в начале 1460 г. между Дьявольским парламентом (1459 г.) и вторжением прибывших из Кале графов, утверждал, что они понесли заслуженное наказание за свою длительную строптивость, и что лишение их прав было необходимо для спокойствия государства.

Разве можно упоминать о милосердии применительно к людям, о которых Вы говорите (памфлет составлен в форме диалога)? Такие рассуждения были бы уместны, если бы это было их первое нарушение, которое произошло из-за невежества или же по какой-либо небрежности. И, возможно, в данном случае правосудие могло бы закрыть глаза. По разве прощают неприкрытые преступные намерения и давно задуманное зло, которое, после того, как уже однажды простили их вину, вернулось в более страшном обличий и коварном преступлении, что тоже сошло с рук. И, не оценив сладости прощения, без тени стыда они в третий раз попытались довести до конца свое черное дело — сможет ли теперь какой-либо порядочный человек приписать это любой другой цели, как не умерщвлению доброго короля и безвозвратному ниспровержению всех его истинных приверженцев?! Есть ли здесь хоть какая-то причина быть милосердными?.. Итак, я заканчиваю. Здесь не было ничего другого, помимо жестокости, и не следует щадить тех, кто столь часто грешил…

…Что касается второго вопроса, где Вы связываете их ниспровержение с разрушением государства (ответ на аргумент, что государство может пострадать от утраты ими былого могущества), то, если бы на то были веские причины, я бы ответил более подробно. Но данное замечание настолько легкомысленно, что я со смехом и негодованием отвергаю его. Вот лучшее сравнение для этого. У меня во рту гнилой зуб, что мучает меня день и ночь. Лучше вырвать его, оставшись со щербиной, которая, о чем я хорошо знаю, не украсит меня, чем от смущения замазывать его, и так уничтожить все другие, которые в конце концов выпадут согласно своей природе, что сделает меня уродливым и больным. Воистину, даже если бы король, кроме них, вообще не имел лордов на этой земле, все же без сомнения было бы лучше отдать их в руки сатане на бесконечную муку, чем примириться с ними, поскольку восстановление их влияния привело бы единственно к подчинению ими короля своей воле для выполнения их низких желаний: как говорил святой Августин, Veternose consuetudinis vis nimis alto radices habet. Они неисправимы, они неизлечимы. И даже если предположить, что у короля не осталось бы ни одного лорда и советника себе в помощь, все равно они не заслуживали бы того, чтобы их положение было восстановлено и не могли находиться среди истинных рыцарей, коих король имеет подле себя. И если нас обвинят в том, что память изменяет нам и мы наговариваем на этих предателей, то остается еще много свидетельств, подтверждающих нашу правоту. В заключение я утверждаю, что для блага государства будет полезнее навечно изгнать и уничтожить их, нежели примириться с ними, как бы то ни было…{82}

Глава II.

БОРЬБА ЗА ТРОН

Йорк и лорд Клинтон сбежали из Лудлоу (Ludlow), сжигая за собой мосты, чтобы избежать преследования, и пробивались к Ирландии. Солсбери, Уорик и молодой граф Марч во весь опор поскакали в Девон, где сквайр Джон Динхам заплатил 73 фунта за утлое суденышко, на котором они поплыли в Кале. Согласно Ворину, Уорику самому пришлось стоять у штурвала, поскольку никто из его отряда этого не умел. Тепло принятые в Кале братом Уорика, лордом Фоконбергом, они прибыли, как отмечает Хроника Дэвиса, как раз вовремя, чтобы разбить герцога Сомерсета[35], пытавшегося принять на себя управление городом.

В следующем октябре молодой герцог Сомерсет, Гарри, лорд Рус и лорд Одли[36] с некоторым числом вооруженных людей, имея при себе письма короля, подошли к Кале, так как упомянутый герцог, согласно воле короля, намеревался стать капитаном Кале. Он полагал, что граф Уорик сразу передаст ему эту должность, поскольку таков был высочайший приказ; но когда он прибыл на эту землю, то засевшие в Кале попытались схватить его, и он в большом расстройстве вынужден был ретироваться и укрыться в замке Гин (Guisnes), где ему пришлось оставаться еще достаточно долго. Сопровождавших его солдат разоружили и отпустили. Лорд Одли был захвачен в Кале, откуда сбежал во Фландрию и затем тайно вернулся в Англию.

Вскоре лорда Риверса послали в Сэндвич охранять город, чтобы граф Уорик и другие лорды не смогли остановиться там, поскольку, как говорили, весь Кент одобрил и поддержал их; и также правда, что упомянутый лорд Риверс должен был удерживать несколько больших кораблей, принадлежавших графу Уорику, которые стояли там в бухте на якоре.

И тогда упомянутый граф Уорик, улучив удобный момент, послал ночью нескольких своих солдат схватить лорда Риверса и Энтони [Вуд-вилла], его сына, которых вытащили прямо из постелей; он привез их в Кале и вернул себе все суда, кроме одного, называвшегося «Грейс Диу» и на котором невозможно было бы далеко уплыть из-за пробоины в днище.{83}

28 января 1460 г. Уильям Пастон в письме из Лондона сообщал своей матери о событиях в Кале:

Что касается новостей, то милорд Риверс был доставлен в Кале, и там в присутствии 160 лордов милорд Солсбери бранил его сыном холопа и невеждой за то, что тот называл его и этих лордов предателями, когда на самом деле они являются истинными вассалами короля, а настоящий предатель — он и ему подобные. И милорд Уорик напустился на него с ругательствами, говоря, что его отец, будучи всего лишь сквайром, возвысился при короле Гарри V, который устроил его брак и сделал его лордом, и что не подобает ему поносить лордов, в коих течет королевская кровь. И милорд Марч тоже вступил в перепалку[37]. И сэр Энтони также стал браниться с этими тремя лордами.{84}