Александр Елисеев - Как обуздать олигархов Страница 22

Издателю монархической газеты «Киевлянин» Д. И. Пихно принадлежит следующее интересное сравнение: «Появление социалистов, как жучков и гусениц, свидетельствует о заброшенных и заросших сорными травами полях, на которых кладет свои яички… жук…» (Пихно Д. И. В осаде).

Шарапов настаивал на том, что для обращения человека в социализм необходимо наличие среды, удобной для процветания ненависти: «Нищета, падение земледелия, разорение промышленности, безработица, отсутствие возможности приложить свой труд — все это представляет собой удобную почву, на которой произрастает социализм».

В соответствии с концепцией Тихомирова, усиление индивидуализма неизбежно порождает мощный коллективистский отпор. Так, коллективизм Платона возник во времена тотальной свободы в Афинах, а социализм Томаса Мора — во времена обезземеливания английского крестьянства.

Порой национал-консерваторы оппонировали буржуазии не только на арене идейно-политического противостояния, но и с высоких трибун российского представительства. В течение очень долгого времени фракция правых в Государственной Думе настойчиво «пробивала» законопроект о лечении рабочих, встретивший ожесточенное сопротивление либералов из партии октябристов, вставших на сторону работодателей. Монархист Г. Юрский, автор специального исследования о деятельности этой фракции, особенно подчеркивал последнее обстоятельство, прямо указывая на то, что за октябристами стоял крупный капитал («Правые в Третьей Государственной Думе»).

Однако были случаи, когда националисты решительно солидаризировались с частным капиталом. В основном это происходило тогда, когда дело касалось противостояния российских и иностранных предпринимателей. В марте 1908 года правые и центр одобрили правительственный законопроект о ликвидации Владивостокского «порто-франко», через который иностранные товары пересекали дальневосточную границу без всякого таможенного обложения. Юрский заметил по этому поводу следующее: «Редко сочувствуя октябристскому тяготению к интересам крупных капиталистов, правые находили, что в данном случае эти интересы вполне совпадают с пользой общегосударственной».

К слову сказать, именно крупный капитал подвергался основным нападкам правых. И это очень важный для нашей темы момент.

Как известно, дореволюционное российское законодательство запрещало любые соглашения промышленников и торговцев, преследующие цель повышения цен на товары. Однако монополистические объединения нашли немало способов легализации своей деятельности, и правительство почти не чинило им особых препятствий. В России существовали такие мощные альянсы крупных капиталистов, как «Продуголь», «Продвагон» и т. д. Иногда власти сами толкали промышленников на создание монополистических союзов.

Усиление этих союзов вызывало опасение у национал-консерваторов, видевших в «синдикатах» враждебную антитрадиционную силу. Они пытались настроить против них общественное мнение России, используя для этой цели свои периодические издания.

Критика монополий со стороны националистической прессы была довольно аргументированной. Правые публицисты ясно представляли себе генезис монополистических объединений. Согласно им, он проходил следующим образом (схема правой газеты «Московские ведомости»).

Придя на смену жестко регламентированной ремесленной промышленности, предприятия крупного частного капитала стали сражаться друг с другом за обладание рынком. Эта конкурентная борьба, на первый взгляд, служила верным средством удержания товарных цен на уровне, приемлемом для потребителя. Но с увеличением размеров промышленных предприятий и развитием банков, обеспечивающих промышленность оборотными средствами, конкуренция уступила место соглашению между однородными предприятиями. Вновь появилась регламентация производства и, в отличие от предшествующего периода ремесленной промышленности, она была не общественной, а частной, устанавливаемой заинтересованными людьми. Первой формой монополистического соглашения стал синдикат. При синдикатах каждое предприятие, сохраняя за собой индивидуальность и независимость, принимает на себя известные обязательства по сбыту товаров, регулирующих рынок. Регламентация сбыта сделалась постоянной, и стали возникать особые организации, ставящие своей целью продажу товаров, производимых участниками синдиката. Такие организации руководили уже и производством товаров, ибо определяли объем выработки и долю каждого участника. Они опасны своим монопольным характером и тем, что управляют рынком по своему усмотрению, не считаясь с интересами потребителя.

Но наиболее совершенную форму монополистического соглашения представляет собой трест, так как входящие в его состав предприятия «совсем обезличиваются и из них образуется новое, грандиозное предприятие монополистического характера», а «прежние предприятия утрачивают всякую самостоятельность и являются лишь отделениями нового».

Эти представления свидетельствуют о том, что «Московские ведомости» рассматривали монополистический капитал в качестве некой агрессивной и могущественной силы. Они обвиняли ее в стремлении ликвидировать свободу хозяйственной деятельности и многообразие, присущее социально-экономической жизни традиционного общества.

Если же останавливаться на конкретике, то здесь на первом месте были вопросы ценообразования. Националисты критиковали курс монополий на повышение цен. «Московские ведомости» утверждали: «… Практика показывает, что как только возникает синдикат или трест, то в этой области промышленности немедленно наблюдается повышение цен».

Националист В. Крупенский писал, что «теперь нет, пожалуй, ни одной отрасли производства и торговли, особенно предметами массового потребления и сырьевыми продуктами, где бы не существовало синдикального соглашения с целью удержания цен на безупречном уровне». В соответствии с его рассуждениями, деятельность монополий носила относительно безобидный характер лишь на первых порах, до ликвидации конкурентов путем временного снижения цен. Потом начинается «несуразное повышение цен», так как монополии стали безраздельными хозяевами в одной какой-либо отрасли и, пользуясь своим положением, облагают потребителя все новыми и новыми налогами.

Правый публицист С. Вельский заявлял, что синдикаты безмерно обогащают прекрасно спевшуюся кучку дельцов и капиталистов. Он делал печальный вывод: «Дело дошло до того, что трудно указать хотя бы на один предмет широкого, массового потребления, который не был бы обложен чудовищным налогом в пользу явных и тайных промышленных и банковских организаций».

Порой националисты рисовали почти апокалипсические картины вредительской деятельности монополий. Так, «Московские ведомости» в 1916 году восклицали: «Кругом идет вакханалия наживы — промышленные акулы, начиная от мелкого лавочника до блестящего дельца, уже не удовлетворяются барышом сто на сто: разгул жадности толкает на… новое взвинчивание цен, и с этой целью сотни тысяч пудов товара припрятываются куда попало или „забываются“».

Националисты обращали внимание на то, что монополистические организации действуют, главным образом, в сфере производства полуобработанной продукции, идущей в дальнейшее производство. «Поэтому, — утверждали „Московские ведомости“, — синдикаты обременяют не только потребителя, но и дальнейшие производства, пользующиеся их продуктами».

В пример приводились неоднократные случаи резкого повышения цен в результате деятельности монополий. Так, один из ведущих деятелей Постоянного совета Объединенного дворянства Х. Н. Сергеев делился с делегатами 9-го съезда уполномоченных дворянских обществ (1913 год) следующими наблюдениями: «Я укажу на яркий пример: бывшей осенью, в самый разгар ликвидации урожая, вдруг не хватило угля, не потому, чтобы действительно угля не было, а потому, что известная организация „Продуголь“… монополизировала это дело и взвинтила цены тогда, когда это ей угодно было. То же самое явление теперь назревает в области нефти… и еще многих производств» («Труды девятого съезда уполномоченных дворянских обществ 39 губерний. 3–9 марта 1913 года»).

Таким образом, монополии приобретали в глазах националистов облик асоциальной силы, возвышающейся над общей массой производителей и потребителей. Они считали, что эта сила совершенно чужда хозяйственным интересам всех социальных групп и препятствует их свободной реализации.

Но правые критиковали синдикаты не только за повышение цен. Они делали их ответственными за возникновение застойных тенденций в экономике.

Крупенский утверждал, что следствием синдикальных соглашений является «застой в области производства, неподвижность техники, создающиеся отсутствием конкуренции, монопольным положением синдикатов».