Мария Рожнова - Гипноз и «чудесные исцеления» Страница 22

И Парацельс лечит магнитами. С равным старанием прикладывает он их к грудным младенцам, задыхающимся от дифтерии, и к агонирующим старцам, перенесшим кровоизлияние в мозг. Магниты помогают плохо. Но в обширной практике Парацельса встречаются и такие случаи, когда наложение магнита прекращает корчи и судороги, возвращает дар речи онемевшим, поднимает на ноги параличных. Таких случаев, правда, немного, и происходят они, как правило, с очень нервными субъектами, чаще женщинами, экзальтированными и впечатлительными, что для позднего западноевропейского средневековья было явлением обычным и распространенным.

Феодальный разбой и бесконечные войны, внезапные набеги, голод от частых неурожаев, идущие от святой церкви и светской власти, непрерывные угрозы всяческих — физических и нравственных — кар за непослушание и вольнодумство, полная беззащитность человека, зловещий отблеск пламени непотухающих костров, на которых заживо горели ни в чем не повинные жертвы церковного произвола, особенно много женщин, которых церковь по многовековой традиции считала существом низшим, греховным — «исчадием ада», вот под каким тяжким прессом жили в те времена люди. Понятно, что все это не могло не отразиться на психике и сознании людей. Не случайно тогда были распространены заболевания истерией, истерические психозы, кончавшиеся нередко параличами.

И если вы помните, о чем мы рассказывали на предыдущих страницах нашей книги, вы, несомненно, уже догадываетесь, в чем суть тех исцелений, которые удавались знаменитому средневековому алхимику. Пусть их не так много, но молва о них бежит от села к селу, от города к городу, пересекает границы государств. Факты обрастают фантастическими подробностями, приукрашиваются самым беззастенчевым образом и от этого становятся еще заманчивее, еще привлекательнее. Они попадали на благодатную почву: сознание средневекового человека было отравлено мракобесием, наступавшим на него со всех сторон. В стенах школы и церкви, с полотен картин и со страниц книг в сознание людей вселялась вера в чудеса. Чудеса святые, богоданные, чудеса кощунственные, дьявольские. И люди верили в то, в чем нет никакого смысла. «Credo quia absurdum!» («Верю, ибо абсурдно!») — эта фраза, произнесенная на заре христианства исступленным фанатиком Тертуллианом, надолго определила характер мировоззрения христианского мира.

Парацельс (1493–1541)

Итак, слава Парацельса, как целителя с помощью магнетической силы, растет и ширится. И только преждевременная смерть целителя обрывает ее торжественное шествие. Умер он кстати, хотя и в расцвете сил: отцы церкви уже начали поговаривать, что настала пора серьезнее заняться этим так называемым врачом. Уж очень стал чадить в угоду дьяволу дым его алхимической печи… Что до его медицинских занятий, то тут не только благочестивым христианам, но и, кажется, самим еретикам ясно, что все его снадобья и мази, настойки и отвары изготовлены на дьявольской кухне. А вот и последние фокусы философствующего колдуна — лечение магнитами, этим орудием бесовского притяжения. Он говорит, что вытягивает своими подковами болезни из людей. Но это явная чушь! Любому известно, что болезни — божья кара. Бог насылает их за грехи, и лишь в его всемогущей воле простить виновного и взять у него болезнь, исцелить его. Нет, колдун Парацельс не болезни вытягивает из людей, а их души в угоду своему хозяину дьяволу, чтобы расплатиться за полученное от него могущество. Вытягивает душу человеческую, этот величайший дар божий, и отдает ее дьяволу, чтобы тот вдосталь мог наглумиться над создателем и его совершеннейшим творением!

Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст Парацельс! Изведать бы тебе всеочищающего огонька аутодафе, замешкайся ты еще годик-другой на этой бренной земле! Не забыли бы о тебе отцы инквизиторы. Никуда бы ты от них не спрятался…

После смерти Парацельса о магнетизме понемногу стали забывать. Этому немало способствовала инквизиция, предавшая троекратному проклятию безбожный магнетизм и тех, кто им лечит и лечится. Магнетизм опять ушел в сферу, далекую от земных реальных дел, — в астрологию и астрономию. Опять о нем спорили между собой лишь ученые-философы. И вновь реяли магнетические волны в далеком мировом пространстве, застревали между хвостами комет, носились от одной планеты к другой, и не стало им никакого дела до бренной земли, до мыкающихся на ней людишек с их вечными горестями и страданиями, с их неизлечимыми недугами и болезнями!

Именно с таким магнетизмом — магнетизмом астрономическим — и познакомился впервые венский врач Франц Антон Месмер. В 1766 году он представляет к защите на степень доктора медицины свою диссертацию, озаглавленную «De planetarum influxu» — «О влиянии планет». Вот здесь-то и дал Месмер полную свободу астрологическим представлениям средневековья. В строгом соответствии с мистикой того времени излагает он учение о влиянии планет и даже далеких созвездий на человека. И будто бы природа этого влияния есть не что иное, как своеобразное магнетическое всемирное тяготение.

Образованнейший человек своего времени и один из богатейших людей Вены, музыкант — меценат, музицирующий с Леопольдом Моцартом-отцом и его гениальным сыном маленьким Вольфгангом Амадеем, удивляющий их своей искусной игрой на стеклянной гармонике, Месмер в боковом кармане своего франтоватого бархатного камзола носит диплом доктора медицины, подписанный знаменитейшим медиком того времени, придворным врачом Ван-Свитеном, и еще два докторских диплома — права и философии. Изредка, в свободное от занятий науками и любительских концертов время, он практикует как врач.

Случай сделал Месмера свидетелем удачного излечения магнитом одной больной. В роли целителя выступил не медик, но это не смутило Месмера, и он решил тоже попробовать этот способ врачевания. Как и Парацельс, он без особого разбора прикладывает магниты к самым различным людям, к самым различным больным. Женщины и мужчины, старые и молодые, дети и подростки. Жертвы тяжких недугов и слегка недомогающие — все становятся объектами его лечения. Одновременно объектами наблюдения и опыта. В точности повторяется то, что за два столетия до него наблюдал Парацельс. Из 15–20 человек двум-трем становится лучше; один-два совсем поправляются. Снова люди говорят и разносят молву только об исцелениях, и скоро дом Месмера стали осаждать большие толпы страждущих и верящих в его могущество людей.

В разгар успеха Месмер подмечает один странный факт, с несомненным постоянством повторяющийся при практиковании его метода на самых различных больных. Факт загадочный и, кажется, опровергающий все собственные магнетические теории Месмера. У некоторых больных облегчение и выздоровление наступает совершенно независимо от прикосновений целебных магнитов. Больных так много, что Месмер просто не успевает прогуливаться своими чудодейственными подковами по лицам, рукам и ногам всех к нему обращающихся. Но у части людей еще до начала лечения, только при одном виде чудесного целителя, при самой краткой, отрывочной беседе с ним или просто от сознания, что они у него в доме, что им удалось попасть в сферу хотя бы и самого отдаленного внимания этого «волшебного доктора», наступает заметное улучшение.

Вот группа оглохших и потерявших голос женщин. Они объединились по признаку однородности их страдания. В основе его — внезапный испуг, страх за свою жизнь, за жизнь близких. И достаточно им было вчера увидеть Месмера и протянуть к нему в суеверном экстазе с безграничной верой и мольбой свои руки, как сегодня у двух полностью восстановился слух и появился голос, а у трех других столь заметное улучшение, что окончательного выздоровления несомненно можно ждать в самом скором будущем.

Больные не озадачены тем, что к ним не прикладывался спасительный магнит. Больные верят в Месмера, верят во все, что его окружает: в его дом, в его личные вещи, камзол, башмаки. Верят в том числе и в его магниты, когда они у него в руках. Но они не выделяют особенно эти пресловутые магниты. Им в конце концов все равно — прикоснуться к магнитам или, если до них трудно дотянуться из-за обступивших кругом людей, то прикоснуться к золотым пряжкам модных башмаков целителя. Больные уже давно интуитивно для себя отметили, что помогает все с Месмером связанное, все от него исходящее.

Оказывается серьезно озадаченным сам Месмер.

Не сам же он в конце концов выдумал эту целебную силу магнитов! Он взял ее у предшествующих высоких авторитетов. У известных врачей, у самого Парацельса. Это они со страниц своих трактатов поведали миру об успехах магнетического лечения, подробно рассказали, при каких болезнях и как надо прикладывать целебные магниты. Мало того, дали точное описание, какой формы следует изготовлять эти магниты, чтобы они точно соответствовали контурам больных органов. Кажется, ясно: все в магнитах и все от магнитов. А теперь ему, Францу Антону Месмеру, дано убедиться, что магниты для магнетического лечения вовсе не нужны. Эффект достигается и без них…