Константин Быков - Последний триумф Вермахта. Харьковский «котел» Страница 23

Угроза назревала и в полосе 28-й армии, где гвардейцы А.И. Родимцева при поддержке танкистов М.И. Малышева (90-я тбр. — Авт.) исчерпали все возможности для удержания стыка с соседом. Офицеры штаба фронта вовремя заметили назревавший кризис, и 57-ю танковую бригаду генерал-майора В.М. Алексеева было приказано выдвинуть на помощь гвардейцам Родимцева. Это оказалось весьма необходимой и действенной мерой (командир бригады погиб в первый ж день. — Авт.).

28-я армия, упорно преодолевая сопротивление противника, 14 мая продвинулась еще на 6–8 километров и вышла к тыловому рубежу немецко-фашистских войск, проходившему по правому берегу рек Харьков и Муром[190]…

Тем не менее общий итог боев к исходу дня 14 мая в полосе северной группы был отнюдь не безотрадным — общий фронт прорыва составил здесь 56 километров. Войска, действовавшие в центре этой группы, продвинулись в глубину обороны гитлеровцев на 20–25 километров (и уже видели трубы Харьковских заводов. — Авт.)…

В ночь на 15 мая штаб готовил донесение в Ставку Верховного Главнокомандования. В нем мы констатировали несомненный успех первых трех дней наступления. Оценивая результаты боев северной ударной группировки с резервами противника, мы отмечали, что, несмотря на большой урон, причиненный двум гитлеровским танковым дивизиям, они продолжали оставаться серьезным препятствием для наших войск в их наступлении на Харьков.

В связи с этим в документе очень настойчиво высказывалась просьба о выделении резервов, и прежде всего на правое крыло фронта»[191].

В документе, на который ссылается Баграмян[192], сообщалось, что за два дня боев, 13 и 14 мая, наша северная группировка на стыке 38-й и 28-й армий потеряла около 100 танков. Немецкие потери оценивались в 150 танков.

Фактически речь шла о полном уничтожении всего 22-го танкового корпуса 38-й армии, в состав которого входили разбросанные по стрелковым дивизиям 13, 36 и 133-я танковые бригады (всего, по данным «ФИ», 105 танков и 20 бронеавтомобилей). Посуточные потери этого корпуса составили[193]:

— 12 мая (до вступления в бой немецких танковых дивизий): 36-я тбр Танасчишина потеряла 16 танков, 133-я тбр Бубнова — 2 танка.

— 13 мая (в первый день вступления в бой немецких танковых дивизий, и в условиях советского господства в воздухе): 13-я тбр Клименчука потеряла 32 танка, 36-я тбр Танасчишина — 37, 133-я тбр Бубнова — 21 танк.

С 14–15 мая противником 3-й и 23-й танковых дивизий стали танковые бригады 28-й армии: 84-я полковника Д.Н. Белого, 90-я подполковника М.И. Малышева, 57-я генерал-майора В.М. Алексеева и 6-я гвардейская подполковника М.К. Скубы, в которых накануне Харьковского сражения насчитывался 181 танк.

Сколько из этих танков «дожили» до столкновения с немецкими танковыми дивизиями, мы не знаем. По данным «ФИ», к вечеру 14 мая: «84-я танковая бригада… в первые дни боев понесла большие потери и имела к этому времени всего лишь 13 танков». А по данным Рябышева, уже в первый день наступления, 12 мая: «Командир дивизии (Родимцев. — Авт.) доложил, что серьезные потери понесла 90-я танковая бригада (Малышев. — Авт.). Они составили 16 танков: восемь Т-60, четыре KB и четыре Т-34. К счастью, повреждения у новых образцов танков оказались не столь большими, и в течение ночи они были восстановлены…»[194]

В заключение рассказа о дне 14 мая мы приведем отрывки из воспоминаний еще двух участников боев с 3-й тд — командира 13-й гв. сд А.И. Родимцева и командира 39-го сп этой дивизии И.А. Самчука. Поскольку ни немцы, ни командарм-28 ничего не пишут о применении танков в районе частей Родимцева у Петровской, то у нас есть некоторые сомнения относительно даты. Возможно, и Родимцев и Самчук смешивают события, произошедшие 14 и 15 мая. Хотя это вовсе не означает, что мы слепо доверяем сказанному в Geschichte der 3. Panzer-Division, — трудно предположить, что у немцев сохранились полные комплекты документов.

Родимцев: «Из-за высотки выкатываются 20 танков противника. Развернувшись в неглубокой лощине, они движутся от Ново-Александровки на Петровское (в этом районе могла быть боевая группа Шмидт-Отта или танковая рота, которую Шмидт-Отт оставлял для прикрытия своего левого фланга, когда двинулся на Непокрытое. — Авт.). За танками, почти вплотную, следует вражеская пехота. Зеленые фигурки издали кажутся всполошенно-суетливыми. Наши снаряды рвутся меж танков. Вот две немецкие машины застыли на месте…

Противник снова бросил в бой авиацию. Бомбы рвутся в полосе обороны первого батальона. Самолеты снижаются, ведут пушечный огонь. Еще 12 немецких танков атакуют гвардейцев Трофимова (командир 34-го гв. сп 13-й гв. сд. — Авт.). Но вот из урочища Комашного выкатились наши тяжелые танки. Завязался танковый бой. Броня — против брони, мотор — против мотора… Видим — враг пятится. Танков у него больше, но наши машины значительно мощнее. И эта яростная атака противника отбита.

По телефону сообщают, что дивизия получает подкрепление: дивизион противотанковых орудий и 22-й противотанковый батальон 38-й стрелковой дивизии. Очень кстати!.. На участке, где оборону держали подразделения полковника Елина (42-й гв. сп), артиллеристы отбили четыре танковые атаки. Два танка противника были подбиты из противотанковых ружей, две роты немецких солдат рассеяны.

Мы тоже потеряли два танка Т-34 от бомб врага. К вечеру, видя, что „нашла коса на камень“, немцы прекратили атаки.

Каким яростным ни был натиск противника, мне думалось, что его действия носили характер разведки наших сил (очевидно, все-таки это была одна рота Шмидт-Отта. — Авт.). От пленных стало известно, что в боях участвовали только отдельные полки 3-й и 23-й немецких танковых дивизий. Очевидно, решающий удар по нашим войскам фашистское командование намеревалось нанести на следующий день»[195].

Самчук: «На рассвете 14 мая[196] над позициями дивизии появились 50 немецких пикирующих бомбардировщиков. Гитлеровские летчики с большой точностью бомбили боевые порядки гвардейцев, так как зенитное и авиационное прикрытие дивизии почти отсутствовало. После налета авиации немецко-фашистское командование бросило в бой 24-ю танковую дивизию[197], которая главный удар наносила в направлении высот 214,3 и 212,3. Гвардейцы, взаимодействуя с 57-й танковой бригадой, не дрогнув, встретили наступающие вражеские танки.

Первыми в бой вступили артиллеристы. Прямой наводкой они уничтожили на подступах к переднему краю девять вражеских танков. Артиллерийская батарея 45-миллиметровых орудий 34-го гвардейского стрелкового полка (Ф.А. Трофимов. — Авт.), расположенная на высоте 214,3, вела огонь до тех пор, пока не вышли из строя все пушки. Чтобы выбить гвардейцев с высоты, противник нацелил на батарею 15 танков. Но артиллеристы стояли насмерть. Боем умело руководил начальник артиллерии полка ветеран дивизии майор Семен Сурначев. За короткое время батарейцы уничтожили пять танков и до взвода пехоты врага.

В этом бою отличился взвод противотанковых пушек под командованием гвардии лейтенанта Петра Дмитриевича Николенко. Орудийный расчет младшего сержанта Николая Ивановича Воробьева подбил два танка, расчет гвардии младшего сержанта Григория Семеновича Криушечева также уничтожил две машины.

Бой длился уже несколько часов. Противник, не считаясь с потерями, продолжал наращивать силу своих ударов. Он ввел в бой новые танковые подразделения. Около 50 вражеских машин, овладев высотой 214,3, стали заходить в тыл 42-му полку. В создавшейся обстановке командир полка гвардии полковник Иван Павлович Елин принял единственно правильное решение: чтобы не допустить прорыва немецких танков в тыл полка, он выдвинул им навстречу свой последний резерв — роту противотанковых ружей под командованием гвардии старшего лейтенанта Куимова и группу автоматчиков с противотанковыми гранатами под командованием политрука Трофименко.

Смело встретили бронебойщики Куимова вражеские танки. Подпустив их на 200 метров, гвардейцы по команде, организованно открыли огонь. За несколько минут они подбили девять танков, причем два из них уничтожил Куимов.

Особенно трудно пришлось автоматчикам во главе с гвардии политруком Трофименко: они не успели подготовить себе окопы. Используя складки местности и воронки от разрывов, автоматчики залегли на пути движения вражеских танков. Когда 25 бронированных машин с черными крестами на борту поравнялись с ними, Трофименко первым метнул гранату в головной танк. Танк загорелся. Вслед за ним были подбиты еще три танка.

Этот ожесточенный бой длился несколько минут. На горстку храбрецов фашисты бросили еще 15 танков. Выполняя свой воинский долг, вся группа автоматчиков во главе с гвардии политруком Трофименко геройски погибла под гусеницами вражеских машин, но не отступила ни на шаг.