Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы Страница 23

- Видела, Тыгрена, Чарли? Люди говорят, он приятель Алитета по сменному браку.

Тыгрена промолчала, вспомнив толстого, неуклюжего таньга.

- Плохие они, Тыгрена! Волки оба. Каттам меркичкин! - выругался Ваамчо.

Тыгрена усмехнулась и лукаво сказала:

- О Ваамчо, ты храбрым становишься.

Ваамчо смутился и перевел разговор на другое:

- Еще новость есть. Ты слышала?

- Какая новость?

- Айе здесь. Он пришел продавать лисьи шкурки от своего хозяина Эчавто.

Тыгрена насторожилась.

- О тебе спрашивал. Он пастухом стал в стаде Эчавто. Перестал быть приморским человеком. Говорит, стыдно ему и тоскливо стало жить на берегу после того, как забрал тебя Алитет. Ружье отдал Эчавто.

- Может быть, Айе хочет работать за жену? У Эчавто много девушек, сказала Тыгрена.

- Не знаю, - ответил Ваамчо.

- А где Айе?

- Айе в яранге Рынтеу. Рассказывает новости. Не выходит из полога. Тыгрена, не хочешь ли ты пойти в ярангу Рынтеу? Его яранга - источник новостей. Человек, наполненный новостями, - везде желанный гость.

- Я не знаю, Ваамчо, куда мне идти. Я совсем потеряла свою дорогу.

В яранге Рынтеу было большое оживление. Айе лежал на шкурах, заложив руки за голову, и рассказывал:

- Когда я пришел к Эчавто, он спросил: "Ушел совсем с берега? Зачем ушел? Или худо стало на берегу?" - "Да, худо. Тоска. Жену у меня отобрал Алитет. Руки не хотят больше работать". - "Ага! - говорит Эчавто. - Руки мне не нужны: в стаде нужны ноги. Будешь хорошо бегать и смотреть за стадом - будешь жирный кусок есть. И девка найдется".

Как раз женщины принесли жирное вареное мясо. "Попробуй, поешь", говорит Эчавто.

Я стал есть.

"Ух, ты! - сказал он. - Вижу я, что жадноедящий ты. Посмотрю, как оленей будешь стеречь. Худо будешь стеречь - прогоню!"

Пошел я в стадо. Попробуйте-ка хорошенько охранять оленей! Заставьте их все время пастись, не давайте им ложиться. Заставьте их все время щипать мох, чтобы жирными были Ой, как трудно! В пургу не спишь, стережешь от волков. Бегаешь сам, как волк. Ну, в хорошую погоду капканы ставишь. Песцов ловишь.

Потом Эчавто приехал сам в стадо на красивых белых оленях.

"Айе, - говорит он, - вижу я, не напрасно жадноедящий ты. Оленей устерег и песцовые шкурки добыл. Дай-ка их сюда. Ух, глаза мои не видели таких! Их, говорит, надо обменять на товары у самого Чарли Красного Носа. Алитет посчитает их за обычные. Скажет: раз хвост, два хвост, три хвост. Сосни до восхода солнца под брюхом оленя и ступай в торговую ярангу. Надень мои снегоступы, они крепкие, путь далекий. Вернешься - также будешь стеречь оленей. Через три года девку дам тебе". А мне его девка не нужна. Сердце захотело на берег. Людей приморских посмотреть. Разговоры послушать. Весело на берегу. Везде люди, а там только олени. И вот я пошел. Через два дня в долине Заячьи Тропы смотрю - костер горит. Упряжка собак, палатка стоит. Подбегаю, смотрю - русский. Издалека едет, три месяца едет. Едет на Чукотский Нос. Называет себя начальником. Какой начальник, совсем бороды нет! Спрашивает: "До Чукотского Носа далеко?" "Близко. Один день на собаках". - "О, только один день? Тогда собаки пусть еще отдохнут. Садись, говорит, чай будешь пить?"

Сахар, сухари, мясо в железных банках, табак - все есть. Может, и вправду начальник? Всю ночь не спали, говорили. Про все расспрашивал. У меня горло высохло от разговора. А он все спрашивает. Потом сам стал говорить. Такое говорил, все перепуталось у меня в голове. Рассказывал: там, на Большой земле русской, война была. Помните, слухи были? Богатые дрались с бедными. Всех богатых прогнали, и такие вот, как мы, простые люди сами начальниками стали, сами закон делают. Про Чарли, про Алитета говорил. Сказал: американа выгонит с этого берега. И Алитета тоже. "Вот, говорит, тебя поставим торговать".

Айе засмеялся.

- Молодой он, какой начальник? Говорит, на Чукотском Носу скоро тоже будет новый закон жизни и этот закон пойдет по всему берегу, по всей тундре. Наверное, сам не знает, что говорит...

В пологе стояла тишина. Еще никогда никто не рассказывал здесь таких сказок. И откуда Айе научился так рассказывать? Не с духами ли он встречался в долине Заячьи Тропы? Кто знает, с кем человек может встретиться?

- По-нашему говорит? - спросил один сомневающийся охотник.

- Да, - ответил Айе. - Не очень хорошо, а понять все-таки можно.

- Это не человек, дух он, - заключил все тот же охотник.

- Нет, не дух он, человек. Разговаривать по-нашему научил его один старик с Большой земли. Царь ссылал его в Колымскую землю. Богораз его зовут.

- А куда девался этот русский?

- Он подвез меня и поехал прямо на Чукотский Нос. Я говорил ему: "Там не проедешь. Горы там стоят поперек. Одно ущелье, правда, есть, но в него не попадешь". - "Проеду", - говорит он. Смелый! Бумага у него. На ней нарисованы реки, берег, море. "Ну, как хочешь", - говорю. Он долго тряс мне руку и сказал: "Да свиданья, Айе! Мы еще с тобой встретимся. Мы еще с тобой будем и здесь переделывать жизнь по-новому..." Чудной человек! Переделывать жизнь! Ярангу переделать и то трудно. Не знаю, что за человек.

- Это все-таки не человек, - сказал тот же охотник, - это дух.

Айе рассердился и, глядя в упор на охотника, спросил:

- Тебе приходилось разговаривать с духами?

- Я не шаман, чтобы разговаривать с ними.

- А я, выходит, шаман? - озадачил его Айе. - Я разговаривал с ним, как с живым человеком. Во сне у него упала шапка с головы. Я пощупал его волосы и потихоньку надел ему шапку. Волосы были мягкие, как у молодого пыжика, и белые, белые, как трава, выжженная солнцем. Его глаза как голубое небо в длинный ясный день. Он настоящий человек, с сердцем добрым и мягким.

- Настоящий человек той дорогой не поедет на Чукотский Нос. Дух он с голубыми глазами и мягкими волосами. Ему все равно где ехать.

- Безумец ты! - окончательно рассердившись, чуть не крикнул Айе.

- Никакой он не дух. Обыкновенный белолицый и голубоглазый человек, вмешался Ярак и, придвинувшись поближе к Айе, тихо спросил: - Он привез русский закон - закон белых людей?

- Не знаю, - уклончиво ответил Айе.

- Таньгам нельзя верить. Я их много видел на американских китобойцах, - сказал Ярак. - Они большие выдумщики и обманщики. Их никогда не поймешь. У них закон как ветер: дует то в одну сторону, то в другую. А как зовут его, этого русского?

- Андрей, - сказал Айе. - Глаза у него добрые, как будто правду говорят.

В полог влез Ваамчо, а вслед за ним Тыгрена. Она опустила с плеч свой нарядный керкер и села у входа.

- Какомэй, Тыгрена! - смущенно и радостно вскрикнул Айе, привстав на колено. - Ты торговым человеком стала? Стала ездить в торгующие яранги?

Тыгрена молча смотрела на Айе.

- Рассказывай, рассказывай, Айе! - кричали со всех сторон охотники.

- Твои сказки интересно слушать.

- Ты научился в тундре хорошо рассказывать.

- Про безбородого расскажи еще.

Ваамчо нагнулся к соседу и тихо спросил:

- О чем говорит Айе?

- Интересные новости. Очень. Такие новости я никогда не слышал.

- Ну, рассказывай, Айе! Что же ты перестал? - попросил Ваамчо.

Но Айе при виде Тыгрены утратил способность говорить. Ему хотелось спросить Тыгрену, как она живет, о чем она думает, но при таком сборище стыдно было спрашивать. Ведь все знали, что женоотниматель Алитет отобрал у него Тыгрену. Еще на смех поднимут. Люди разные.

Совсем нехорошо стало на сердце у Айе. Лучше бы Тыгрена и не приходила на это сборище. И Айе стал молча закуривать. Нехорошо быть человеком, достойным сожаления. Но все же он придвинулся к тому месту, где сидела Тыгрена.

В полог просунулась голова какой-то женщины.

- Тыгрена, Алитет зовет, - сказала она.

Тыгрене и самой хотелось уйти из полога. Слишком много было здесь любопытных глаз. Она надвинула меховой керкер и молча вылезла.

- Зачем отпустил жену, Айе? - с усмешкой спросил один охотник.

Ярак гневно посмотрел на него. Ему показалось, будто этот охотник насмехается над ним самим.

- Очень хорошо посмотреть, когда жену уводят из-под носа, - глядя на смутившегося Айе, продолжал шутник.

Ярак стиснул зубы, развернулся и наотмашь ударил насмешника по лицу.

Зажав нос, охотник уполз в угол. Все затихли. Айе набросил на себя кухлянку и вылез из полога.

Никто так не понимал и никто так не жалел Айе, как Ярак. Было у них что-то общее. Оба они безуспешно стремились обзавестись семьей. Без жены охотник разве может считаться настоящим человеком? Не имеющий жены человек достоин сожаления.

Ярак догнал Айе, направлявшегося к берегу моря. Он молча поравнялся с ним, и молча они шли до самых торосов.

Солнце скрылось за горой. Стоял тихий, спокойный вечер. В стороне виднелся железный дом мистера Томсона. В маленьком оконце показался огонек, но сейчас же скрылся за опущенной занавеской.

- Меркичкин! - тихо выругался Ярак. - Вот всегда Чарли так делает, когда приходит к нему женщина.