Луис Ламур - Железный шериф Страница 23

— Когда я освобожусь…

Шанаги укоряюще покачал головой. — Из-за этого ты и попал в переделку. Мой тебе совет — собирай свое барахло и сматывайся отсюда.

— Где это человек в городской шляпе научился так обращаться с револьвером?

Том улыбнулся. — У меня был хороший учитель и куча времени для тренировки.

Он вернулся в салун. Там было пусто, Гринвуд мыл пол.

— Как он?

Гринвуд пожал плечами. — Если ему повезет, будет жить. Если бы твоя пуля прошла на дюйм или два ниже, он бы не добрался до врача.

Гринвуд отнес тряпку и ведро в заднюю комнату и возвратился, вытирая руки. — Ты не любишь долго церемониться, верно?

— Нет. В такие моменты делаешь только то, что должен сделать.

Шанаги отпил пива и вспомнил про лошадей. Оставив пиво на стойке, он быстро вышел и поспешил к магазину. Том повернул за угол и остановился.

Лошадей не было.

Глава 12

Шанаги некоторое время стоял, пока до него дошло, что лошади принадлежали не тем людям в салуне, а кому-то другому. Но если так, то чьи же это лошади?

Он посмотрел на отпечатки копыт. Следы подков одной из лошадей напоминали отпечатки, увиденные им у родника, где встречались неизвестные всадники.

Повернувшись, он зашагал обратно. Если лошади принадлежали людям из салуна, они еще находились в городе… Никто из города не выезжал, потому что в этой открытой всем ветрам местности невозможно незаметно приехать и уехать, исключая темное время суток.

Он подумал и вернулся к Гринвуду.

— Вы знаете кого-нибудь из этих людей? — спросил он владельца салуна.

Гринвуд пожал плечами. — Они мне незнакомы, Том. В ту же секунду, как они вошли, я понял, что неприятностей не избежать. Человек моей профессии хорошо разбирается в таких делах.

— Моей — тоже.

— Ты действовал так, словно знал, что делаешь.

На этот раз пожал плечами Шанаги. — Я с 16 лет работал вышибалой в барах Бауэри, а там ребята крутые. Я прошел через это пару сотен раз.

— С оружием?

— Иногда с оружием. Но чаще с дубинками или перьями… то есть ножами. Первым надо брать самого подлого. После этого остальные теряют к этому интерес. Этот ковбой, — добавил он, — начал бы ссору, а двое других пристрелили бы меня.

— Даже Риг Барретт не сделал бы лучше.

Шанаги посмотрел на Гринвуда. — Нет? Ну, может быть и сделал бы. Он наверняка бы уже во всем разобрался и знал, кто за этим стоит.

— Ты думаешь, есть такой человек?

— Рассудите сами. Эти ребята не из города. Ограбление планировалось не в городе. Ригу это было известно. Так откуда же бандиты узнали, что придет крупная сумма денег? Или их собрал кто-то из местных, или они получили информацию из банка, который посылает деньги.

— Жаль я не видел тех лошадей, — задумчиво произнес Гринвуд.

— Почему?

— Я бы узнал, чьи они. Черт побери, Том, любой на Западе знает лошадей.

Шанаги неожиданно выругался. — Дьявол! Это, должно быть, то, что имел в виду Карпентер!

— Что имел в виду?

— Недавно он сказал, что для человека с востока все лошади одинаковые, или что-то вроде этого. По-моему, он узнал лошадь, на которой ехала та молодая женщина.

— Ты ведь не думаешь всерьез, что она к этому причастна? Она же леди.

— Всем хочется иметь много денег, и мне встречалось несколько хорошеньких хладнокровных леди. Я видел их на петушиных и собачьих боях. Это были настоящие приличные леди, они наслаждались каждой секундой кровавого зрелища.

Шанаги снова вышел на улицу. В эту минуту он пожалел, что у него нет друга. Он пожалел, что не может поговорить с Маккарти или Стариком Моррисси или с тем ветераном, который научил его пользоваться револьвером. Ему нужен человек, с которым мог бы поделиться мыслями, однако Том не имел понятия, можно ли положиться на местных.

Шанаги подумал о Холструме, но владелец магазина был человеком спокойного, флегматичного склада и вряд ли помог бы ему.

Карпентер?.. Он повернул в сторону кузницы, и тут до него дошло, что оттуда давно не доносится звона молота.

Он ускорил шаг и увидел у кузницы незнакомую женщину. Она повернулась и посмотрела в его сторону, прикрыв ладонью глаза от солнца.

— Вы Том? — спросила она, когда он подошел. — Я миссис Карпентер.

— Я ищу вашего мужа.

— Я тоже. Я принесла ему перекусить, а его здесь нет. Горн почти холодный. Не представляю…

— Куда он может пойти?

— Может быть к Гринвуду? Он говорил, что надо с ним побеседовать. Она помолчала. — Шериф, вы не посмотрите в салуне? Леди неприлично показываться в таком заведении.

— Он не у Гринвуда. Я только что оттуда.

— Шериф, мне страшно. Это на него не похоже. Он… он такой пунктуальный человек… во всем. Если бы он куда-нибудь собрался, он бы меня предупредил.

— Мэм? Карпентер говорил что-нибудь о лошадях? Я хочу сказать, он говорил что-нибудь о лошади, которую недавно узнал?

— Нет… нет, я не помню. Он ходил озабоченный, а это на него не похоже. Мне кажется, что-то его волновало.

— Нас всех что-нибудь волнует, мэм. Всех. — Шанаги помолчал, потом продолжил: — Мэм, вы можете мне помочь.

Жена Карпентера была приятной, симпатичной женщиной. Если бы кто-то спросил ее, чем она занимается, она бы ответила "домохозяйка" и была бы горда этим.

— Вы знаете жителей этого города, а я здесь еще чужой. Во всяком случае, женщины более восприимчивы. В городе что-то происходит. По-моему, кто-то хочет украсть деньги, которые привезут в город для уплаты за скот и расчета с ковбоями. В банде собрались чужие люди, но мне кажется, что в деле замешан кое-кто из горожан. В таком маленьком городе мало секретов, и я просил бы вас подумать над тем, что я сказал. А пока я поищу вашего мужа. Если он вернется, дайте знать Гринвуду.

— Вы ему доверяете? Он же владелец салуна.

— Я никому не доверяю. Даже вам. Но по-моему, Гринвуд честный человек.

— Многие честные люди соблазняются деньгами. Для кого-то их нужно побольше, для кого-то поменьше, вот и вся разница. Последний год муж работал очень много и заработал семьсот долларов. Это достаточно хорошо. Вряд ли мистер Холструм или мистер Гринвуд заработали больше, поэтому я представляю, что такое двести пятьдесят тысяч долларов.

— Мэм? Большую часть своей жизни я общался с преступниками, но честные люди, которых я знал… Не думаю, чтобы кто-нибудь их них продался даже за большую цену. Мне не верится, что ваш муж польстился бы на нечестные деньги.

Она хотела повернуться, но задержалась.

— Шериф, кто та молодая женщина, что живет в отеле? Она часто ездит верхом.

— Она говорит, что ищет землю под ранчо. Они с отцом хотят купить здесь землю. — Он помолчал. — Но живет она не в отеле.

— Не в отеле? А где же?

— не имею понятия, мэм. Она всегда аккуратна, ее одежда не пыльная, всегда свежая и чистая. Но живет она не в отеле.

Холструм стоял за прилавком своего магазина. Он, близоруко щурясь, посмотрел на Шанаги и улыбнулся. — А вы зашли в мой магазинчик, шериф? Что я могу для вас сделать?

— Я ищу Карпентера.

— Карпентера? Нет, по-моему, сегодня я его не видел. — Он махнул рукой. — Но кто знает? Мы видимся часто, а один день так похож на другой. Он не в кузнице?

Шанаги покачал головой. Ему нравился магазин и приятный запах сухих продуктов, ветчины, свежеотрезанных кусков жевательного табака, новой кожи седел и уздечек и кофе из кофемолки.

— Иногда, шериф, мне кажется, что вы слишком уж беспокоитесь. Когда придут люди Паттерсона, поговорите с ним, может быть он вас послушает.

— Может быть. — Том выглянул в окно на пустынную улицу. Дунул ветер, закрутил пыль, затем осторожно опустил ее на дорогу. Шанаги подошел к огромной круглой головке сыра под стеклом, поднял ее и, отрезав для себя кусочек с края, подошел обратно к прилавку.

— Наверное мне надо уехать в Нью Йорк, — пробормотал он. — С тех пор, как я здесь появился, думаю не о себе, а о других. Я становлюсь мягкотелым.

— Наш городок маленький, — согласился Холструм. — И развлечений маловато.

— Откуда вы родом, Холструм? Из такого же городишки?

— С фермы, — ответил тот. — На ферме я родился. На ферме жил. Я работал, много работал — утром, днем и вечером, и всегда думал о местах, где живется лучше, чем на ферме. Думал о женщинах, о мягких, теплых, прекрасных, надушенных женщинах. На ферме я не видел таких женщин. Моя мама умерла прежде, чем я запомнил ее лицо. Остались одни мужчины. Отец заставлял нас работать. Мы только и делали, что работали.

— Поэтому вы перебрались на Запад?

— Я работал на барже, потом приехал в Чикаго и опять работал. Скопил немного денег. Я всегда обращал внимание на обеспеченных людей и всегда им завидовал. Я старался попасть туда, где бывали они, и смотрел на них. Это богатые люди. Их женщины мягкие и теплые, и когда они выходили из карет и проходили мимо меня, я чувствовал запах их духов. Поэтому я сказал себе, что когда-нибудь…