Симон Шноль - Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ Страница 24

Там есть стенографический отчет о заседании Государственной думы 3 июня 1908 г. В нем приведены слова председательствующего Н. А. Хомякова: «...Я предупреждаю некоторых членов Гос. думы, что в течение этого заседания нередко до моих ушей доносятся такие слова, которые меня заставляют сделать предложение Гос. думе о применении некоторого параграфа, причем не постесняюсь назвать тех членов, которые свое естественное и понятное чувство раздражения не могут облекать в более приличную форму...» — какое изысканное выражение чувств председателя! И какая совершенная стенограмма! — у читателя иллюзия присутствия на заседании... Выступили около 20 депутатов, и большей частью против. По всему ходу заседания казалось, что дело проиграно. Уж очень убедительны были консерваторы — «правые». Какое красноречие, или, как любили тогда выражаться, «элоквенция»! Вот выступает крайне правый Марков 2-й: «Та роль, которая выпала на долю нас, правых, роль, которая многим может показаться ролью гасителей духа, гасителей просвещения, крайне неприятна и несимпатична. Но мы гордимся тем, что мы не разыгрываем симпатичные, выигрышные роли. Это наше достоинство. Мы высказываем те убеждения, которые выносили в своем мозгу и которые считаем необходимым доводить до сведенья народа, общества, избирателей и Гос. думы...». И далее: «...Короче говоря, та полицейская точка зрения, о которой говорили с таким пренебрежением и презрением, необходима. Необходимо государству с полицейской точки зрения наблюдать за тем, что его подданные затевают. В этом нет решительно ничего дурного, стоять на полицейской точке зрения есть обязанность правителя...» Не просто красноречив, но почти пророчески умен монархист, ярый реакционер Пуришкевич: «...Революционные партии захватили народные школы..., и не пройдет и нескольких лет, как революция повторится» (до Февральской революции осталось менее 9 лет!). «...Армия из народных масс — а теперь стремятся революционизировать эти массы, которые оставались верны Православию, Самодержавию и Русскому народу (аплодисменты справа)... Если мы санкционируем почин Шанявского, то разрушим в конце концов Россию! (шум слева, возгласы „долой!", звонки председателя)». Выступления за принятие положительного решения в самом деле благородны и также убедительны. Но при чтении стенограммы кажется, что они не производят впечатления на депутатов. Может быть, лучше прочего услышали депутаты напоминание о том, что 3 октября деньги из Москвы уйдут в Петербург? Так или иначе, но проголосовали «за». Реакционные газеты сообщили об этом решении заголовками: «Еврейский университет», «Гнездо польской крамолы в Москве, сердце России», «Оплот кадетской пропаганды». Положительное решение Госдумы было утверждено 16 июня 1908 г. на заседании Государственного совета, где, как обычно, выделился своей блестящей речью А. Ф. Кони. Мне очень хотелось понять, чем убедил А. Ф. Кони членов Государственного совета, какие особенности его речи ответственны за ее эффективность? Это ведь литературный штамп — «блестящая речь Кони».

Вот некоторые выдержки из этой речи: [12] «Надо ли говорить вам, господа, которые призваны вскрывать и врачевать наши долголетние общественные раны, что одно из главных несчастий нашей родины есть темнота народа, есть невежество общества. Эта темнота и невежество опасны не только потому, что ими оставляются без развития, без широкого полета удивительные дарования русского народа... Темнота и невежество отличаются двумя свойствами: отсутствием способности сомневаться и вследствие этого самонадеянностью. Мы все знаем, как в горькие годы нашей исторической жизни вредили нам это отсутствие способности сомневаться и наша самонадеянность! Разве мы не видим и теперь вокруг себя, в минуты переживаемых испытаний, что даже среди русского, так называемого образованного общества, распространено удивительное незнание по части элементарных сведений об устройстве государства и о его функциях, об отдельных проявлениях государственной жизни, о задачах ее, о заветах и уроках своей собственной истории? Все это спутано, сумбурно, воспитывается какими-то случайными брошюрами, разговорами в гостиных... Народный университет открывается для действий в области спокойной общественной жизни; жажду знаний, а не жажду шумных тревог хотел, по мере сил, утолить покойный Шанявский, когда говорил в своем обращении к городу о тяжелых днях нашей общественной жизни, о ее обновлении и оздоровлении и о привлечении симпатий народа к источникам добра и силы — к науке и знанию. Господа! Умственная жизнь пробуждающейся народной души похожа на пары в паровом котле. Дайте им выход, регулируя их, но не стесняя. Иначе эти пары найдут себе какую-нибудь щель и из нее будут со свистом и злобным шипением вырываться, напрасно утрачивая свою полезную двигательную силу и нарушая окружающее спокойствие, — бесплодно для себя, тревожно для других!»... Можно было бы продолжать цитирование. Но хватит цитат, приведу лишь заключительное обращение А. Ф. Кони к Государственному совету: «Я ходатайствую перед Государственным советом, в виду возвышенности целей покойного Шанявского и ценности вклада, сделанного им на пользу русского просвещения, об утверждении проекта Думы целиком, без сомнений и колебаний, не ставя препон хорошему делу и отнесясь к русскому человеку с тем же доверием, с которым отнесся к нему Альфонс Леонович Шанявский.» Николай II начертал на принятом Государственным советом Законе об утверждении положения о Московском народном университете имени Альфонса Лео- новича Шанявского традиционное «Быть посему». 1 октября 1908 г. торжественным молебном освящено открытие Университета Шанявского. Актовую речь произнес историк профессор П. Г. Виноградов [13]. Первую лекцию в Университете прочел агроном и статистик профессор А. Ф. Фортунатов. Занятия начались в доме Шанявских на Арбате. При Университете был создан Химический институт, на который пожертвовала 50 тыс. рублей В. А. Морозова. Л. А. Шанявская жертвует еще 225 тысяч на постройку специального здания для Университета. Председатель строительной комиссии - М. В. Сабашников.

В Университет принимались лица обоего пола, всех сословий и вероисповеданий с 16 лет, без предъявления каких-либо дипломов. Было два отделения: научно-популярное, дающее общее среднее образование, и академическое, дающее высшее образование по естественно-историческим и общественно-философским наукам. Кроме того, при Университете были курсы дошкольного воспитания, библиотечной работы, внешкольного образования, кооперации. В первом семестре 1908 г. было 400 слушателей. В 1912 г. - 3600 студентов. В 1915/16 учебном году на академическом отделении лекции читали по 53 предметам: математике, механике, физике, астрономии, неорганической, органической и аналитической химии, кристаллографии, минералогии, геологии, палеонтологии, ботанике, анатомии и физиологии растений, зоологии, физиологии животных, политэкономии, статистике, экономической политике, коммерции, финансам, социологии, общей теории права, истории политических учений, истории русского права, государственному, гражданскому, крестьянскому, уголовному, торговому, административному праву, десять разных курсов по истории, славянской литературе и т. п., английскому, французскому, немецкому языкам. (Заметно, что в то время физика и математика не были центральными предметами в высшем образовании - мало отдельных специальных курсов по сравнению не только с юридическими дисциплинами, но и с химией!). В качестве профессоров и преподавателей в Университет приглашали на три года лучших специалистов в данном предмете. По истечении этого срока вопрос о продолжении работы преподавателя решался заново. Занятия в 1908 г. начались в различных помещениях. В сезон 1909/Ю г. для занятий был приспособлен бывший Голицинский дворец на Волхонке. Лекции по химии читали в Политехническом музее. Физическая лаборатория была организована в Мертвом переулке. Научно-популярное отделение разместилось в Городском училище на Миусской площади. В 11 часов утра 21 июля 1911 г. на Миусской площади была торжественная закладка собственного здания Университета им. Шанявского. Здание проектировал известный архитектор Илларион Александрович Иванов-Шиц, ранее построивший комплекс зданий Солдатен- ковской (Боткинской) больницы. Занятия в новом грандиозном здании были начаты уже в сезон 1912/13 г. [4-6,18-21]. Университет Шанявского скоро занял очень заметное место в Москве и в России. Лекции в нем слушали многие выдающиеся уже тогда или впоследствии люди (например, Есенин или Тимофеев-Ресовский и Чижевский). А среди лекторов были Е. Н. Трубецкой, А. Ф. Кони, Ю. В. Готье, П. П. Блонский и, естественно, члены Попечительского Совета А. Н. Реформатский, М. М. Ковалевский и другие. Возможно, это первый в России университет, здание которого было в должной мере приспособлено не только для чтения лекций, но и для проведения студенческих лабораторных работ, а также для научной работы преподавателей и студентов. Особую активность в Университете проявил выдающийся биолог Н. К. Кольцов, на кафедре которого получили образование и работали многие в будущем крупные исследователи (например, профессора МГУ С. Н. Скадовский, М. М. Завадовский, А. С. Серебровский, Г. И. Роскин и другие [26,27]). В 1911 г. в Московском Университете произошли студенческие волнения. В соответствии со своим уставом, Университет пользовался автономией. Среди прочего, это означало невозможность без разрешения ректора находиться на территории Университета жандармам и полицейским. Автономия была нарушена — помещения Московского Университета были заняты жандармами и казаками. На протест ректора А. А. Мануйлова министр Кассо ответил грубостью [22]. Ректор подал в отставку. С ним вместе подали в отставку проректор М. А. Мен- збир и все «основные» профессора и доценты. Университет Шанявского сыграл выдающуюся роль в сохранении интеллектуального потенциала России во время этого разгрома Московского Университета. М. А. Мензбир, П. Н. Лебедев, К. А. Тимирязев и многие другие нашли работу, получили кафедры и лаборатории в Университете Шанявского. Некоторое время после революции Университет Шанявского еще признавался руководством страны. Однако его положение, как и других учебных заведений было трудным. Особенно трудно пришлось Лидии Алексеевне Шанявской, роль которой в истории создания Университета следует подчеркнуть. Об этом свидетельствует в частности документ опубликованный Ириной Сотниковой [28]: Правление Московского городского народного университета имени А. Л. Шанявского обратилось 27 апреля 1920 г. во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов с просьбой о помощи вдове Альфонса Леоновича Шанявского Лидии Алексеевне Шанявской: «До сведения Правления Университета имени А. Л. Шанявского дошло, что вдова основателя университета находится в настоящее время в чрезвычайно бедственном положении. Ходом событий она, помимо своего желания, оказалась заброшенной в совершенно чужой ей город Чернигов, где терпит крайнюю нужду. На 80-м году жизни, потеряв зрение из-за катаракты на обоих глазах, почти потеряв слух, она ютится с бывшей своей секретаршей, взявшей теперь на себя при ней обязанности сиделки, в одной крошечной комнате, освещенной настолько плохо, что по вечерам в ней не представляется возможным ничего делать. Основой питания Лидии Алексеевне и ее сожительнице служит бесплатный обед, отпускаемый местным кооперативом. Недостаток платья таков, что всю прошлую зиму Лидия Алексеевна не могла навещать никого из знакомых - за неимением теплой одежды. Она затрудняется даже вести переписку, так как ей не на что купить бумаги. Такое положение Лидии Алексеевны не может оставить Правление Университета имени А. Л. Шанявского безучастным. Лидия Алексеевна принадлежит к числу тех лиц, которые вложили больше всего своей души и своего труда в создание первого в России демократического университета, и только необыкновенная ее скромность не позволяла до сих пор сколько-нибудь широким кругам общества отдать себе отчет в том, как велики ее заслуги в этом деле. Прежде всего, по согласному свидетельству людей, близко знавших семью Шаняв- ских, уже сама идея основать действительно общедоступный университет принадлежит столько же Лидии Алексеевне, сколько и покойному ее мужу, с которым она жила в исключительной общности духовных интересов. Во всяком случае, первые же шаги по проведению этой идеи в жизнь пришлось предпринять Лидии Алексеевне, ввиду болезненного состояния ее мужа. Ею собран был осенью 1905 г. кружок ученых деятелей местного самоуправления, где, при горячем ее участии, выработаны были основы будущей организации университета. Немного времени спустя, после того как проект университета был составлен, А. Л. Шанявский умер, оставив завещание, по которому все его имущество переходило в пожизненное пользование жены, а затем обращалось в собственность университета, при том, однако, условии, если университет будет открыт не позже, как через три года. Началась трехлетняя борьба за открытие университета, чему реакционные течения 1906-1908 гг. ставили всевозможные помехи. В этой борьбе, опять-таки, Лидия Алексеевна не щадила никаких усилий. Не обращая внимания ни на свои годы - ей уже тогда шел седьмой десяток лет, — ни на состояние своего здоровья, она во все важные для успеха дела моменты сама являлась в Петербург, и несомненно, что, если бы не ее моральный авторитет, проект университета в июне 1908 г. был бы похоронен ретроградно настроенным Государственным Советом. Когда 2 октября 1908 г. университет наконец был открыт, Лидия Алексеевна не переставала отдавать ему все свои силы и мысли. Получив в пожизненное пользование все состояние своего покойного мужа и не располагая при этом сколько-нибудь значительными личными средствами, она тем не менее из предоставленных ей завещанием мужа средств не тратила на себя ни копейки. Для себя она довольствовалась такой скромной обстановкой, в какой тогда жили в Москве средней руки служащие. Зато благодаря ее взносам в кассу университета он имел возможность не только расширить свою деятельность, но и построить для себя собственное здание. И тут, однако, участие Лидии Алексеевны вовсе не ограничивалось доставлением материальных средств. По ее инициативе был объявлен конкурс на составление проекта помещения университета. Когда ни один из представленных проектов не оказался удовлетворительным, она решила идти иным путем, и при ее содействии возникло то сотрудничество между талантливым инженером из членов Попечительного Совета [А. А. Эйхенвальдом] и талантливым архитектором [И. А. Ивановым-Шицем], которому обязано возникновением теперешнее здание университета, являющееся, бесспорно, одним из наиболее тонко продуманных и в то же время изящных сооружений для научных целей. (В этом здании, построенном в 1912 г. — нынешний адрес: Миусская площадь, 16 — сейчас размещается Российский государственный гуманитарный университет.) (И. С) И во все время стройки Лидия Алексеевна, не числясь официально членом строительной комиссии университета, была в курсе всех возникавших крупных и мелких затруднений и вопросов. Однако сколько бы сил ни отдавала Лидия Алексеевна преуспеванию университета, она не только не стремилась при этом выдвинуться на первый план, но, напротив, всегда желала, чтобы о ней говорили как можно меньше. Только Правлению университета было вполне известно все, чем университет обязан был труду, уму и такту и практической опытности Лидии Алексеевны. Уступая ее желанию, Правление раньше об этом молчало, теперь же, ввиду тех бедствий, которые приходится претерпевать ей на закате жизни, Правление считает своим долгом заявить об этом возможно громче. При этом Правление университета находит уместным напомнить, что роль, которую играла Лидия Алексеевна в истории возникновения и развития этого учреждения, - не первая ее заслуга перед делом высшего образования в России. Еще в конце шестидесятых и в конце семидесятых годов прошлого века Лидия Алексеевна, не бывшая тогда еще замужем, являлась деятельной участницей в кружке молодых женщин, добивавшихся открытия доступа к высшему образованию для женщин. Плодом совместных их усилий было открытие в 1872 г. в Петрограде женских врачебных курсов при военном министерстве. Имя Лидии Алексеевны Родственной (девичья фамилия Шанявской) тогда уже приобрело почетную известность в кругах передовой русской интеллигенции. Когда после десятилетнего существования курсы эти закрыты были военным министром Ванновским, она не опустила руки и в продолжение 12 лет неутомимо хлопотала о возрождении курсов, добившись наконец, что они были восстановлены в виде Женского медицинского института при министерстве Народного Просвещения. Чтобы удовлетворить тяжелым денежным условиям, которые поставило при этом министерство, Лидия Алексеевна должна была отдать крупную долю своего состояния. Но как в истории возникновения университета, связанного с именем ее мужа, так и здесь эта денежная сторона отходит совершенно на задний план сравнительно с энергией, затраченной Лидией Алексеевной на то, чтобы проложить дорогу передовым образовательным идеям в сферах, насквозь проникнутых правительственным обскурантизмом. Для этого же необходимо было, чтобы Лидия Алексеевна сама горела этими идеями так, как все ее существо ими действительно горело. Добиться открытия Женского медицинского института от такого министра, как Делянов, добиться открытия демократического университета от такого министра, как Шварц, было почти чудо, совершить которое способен был только энтузиазм. Таким образовательным энтузиазмом и была полна Лидия Алексеевна от дней своей молодости до преклонных лет, передавая его всем, кто приходил в сколько-нибудь близкое обращение с нею. Ввиду7 всего указанного Правление университета считает своим долгом ходатайствовать перед Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, чтобы Лидии Алексеевне Шанявской была оказана в ее теперешнем положении возможно широкая помощь. Правление находит, что было бы справедливо прежде всего обеспечить Лидию Алексеевну и посвятившую себя заботе о ее старости, не отлучавшуюся от нее бывшую ее секретаршу достаточным продовольственным пайком — хотя бы в том размере, какой выдается теперь в Москве профессорам и другим лицам, почетно заявившим себя в области литературы и науки. Затем было бы справедливо оказать содействие Лидии Алексеевне для возвращения ее в Москву, так как в Чернигове она совершенно одинока. И, наконец, было бы справедливо назначить Лидии Алексеевне, как выдающейся работнице в деле народного образования, денежное обеспечение на старость в усиленном против среднего размере. Председатель Правления П. Садырин, секретарь В. Сахновский, члены Правления: проф. Г. Вульф, проф. Н. Кулагин, Дружинин, Л. Хавкина-Гамбургер, Д. В. Канделаки». По свидетельству М. В. Сабашникова, известного предпринимателя, общественного деятеля и члена Попечительного совета МГНУ, прошение возымело действие: «Л. А. Шанявской и ее секретарше Э. Р. Лауперт выделили паек, они переехали в Москву. Вскоре, в 1921 г., Лидия Алексеевна Шанявская умерла и была похоронена в общей с мужем могиле в Алексеевском монастыре. Кладбище, как и сам монастырь, впоследствии были уничтожены, но память об этих благородных людях, настоящих патриотах и подвижниках, приумноживших духовное богатство России, не должна исчезнуть.» В этом документе есть неясность: не ясно, было ли правомочно Правление Университета им. Шанявского в 1920 г.? По ряду документов (БСЭ) в Московский городской народный университет им. А. Л. Шанявского был закрыт в конце 1918 г.... Закрыт — декретом правительства, с мотивировкой, смысл которой — у нас все университеты после революции стали народными [19,20]. Вскоре в здании Университета была открыт Коммунистический университет, готовивший идеологов марксизма-ленинизма, а затем, с той же целью, Высшая партийная школа при ЦК КПСС. * * * Этот очерк было бы естественно завершить вопросом: «Оправдались ли планы Николая I? Удалось ли превратить потенциального польского революционера в преданного российскому престолу патриота?». Пусть читатели сами ищут ответ на этот вопрос. Мне кажется, что в некотором роде планы Николая I оправдались. Проявлений особого польского национализма в биографии Шанявского я не заметил. В Сибири, в Благовещенске, он организовал польскую читальню, но там же и гимназию. Вообще никакой избидательно-национальной идеи в его деятельности не было. А вот искоренился ли в нем дух независимости и свободолюбия? Нет! И вся его жизнь подтверждает это. Он был окружен замечательными людьми. Его жена, Лидия Алексеевна, его друзья в Петербурге, в Сибири, в Москве принадлежали к той же породе нравственных и благородных людей, увлеченных идеей просвещения народа, как главного пути к процветанию России. Но ведь процветанию и величию именно России? Может быть, это соответствует замыслу Николая? Вспоминал ли он детство в семье? Был ли связан с родственниками в Польше? Что сохранил он от детских впечатлений? Кто знает. Кто узнает. Так или иначе, имя генерала Шанявского должно остаться в истории не только России, а в ряду, к счастью, многочисленных представителей разных народов, посвятивших свою жизнь просвещению. «Просвещение» — слово с корнем «свет» — свет знаний — то, что отличает человека от других существ, что соответствует первым словам при сотворении мира: «Да будет свет!>» Примечания 1. М.М.Ковалевский в 1905 г. вернулся в Москву. Профессор Петербургского университета. Основал партию «Демократических реформ». В 1906 г. - депутат 1-й Гос. Думы. В 1907 г. - член Государственного Совета. С 1909 г. - собственник и издатель журнала «Вестник Европы». 2. А. И.Чупров в 1866 г. окончил юридический ф-т Московского университета. С 1874 г. в Московском Ун-те читает лекции по полит, экономии, с 1876 г. - лекции по статистике. Статистика в те годы понималась как «Наука о государстве», где выводы строились на применении математических методов - теории вероятностей. Автор многих замечательных трудов, в том числе книги «Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского хозяйства» (1909). 3. Меценаты Третьяковы, Сергей Иванович Щукин, И. А. Морозов, Мамонтов, строит. Боткинской б-цы (К. Солдатенков), Клинического городка, Высших женских курсов, Леденцов и пр. 4. Моск. Гор. Нар. ун-т им. Шанявского. Историч. Очерк. М., 1914. 5. Отчет Моск. Гор. Нар. ун-та им. Шанявского 1908-1916. М., 1916. 6. Сперанский Н.В. Возникновение Моск. Гор. Нар. Унив. имени А. Л. Шанявского. Историч. справка. М., 1913. 7. Моск. Гор. Нар. Ун-т Имени Шанявского. Текст закона с стеногр. отчетом Госуд. думы и биогр. А. Л. Шанявского. М.: Изд. И.Тосс, 1908. 8. Моск. Гор. Нар. Ун-т им. Шанявского. Общество содействия изданию научных трудов слушателей, Научные бюллетени, выпуск памяти А. Л. Шанявского. Ежегодные отчеты. 1915 -1916,1917 гг. Ученые записки. Труды биол. лаборатории (было всего два выпуска) Ун-та им. Шанявского 1908-1916 / Под ред. Н. К. Кольцова. М. 9. Сабашников М. В. Воспоминания. М.: Книга, 1988. 10. Записки Михаила Васильевича Сабашникова. М.: Изд. имени Сабашниковых. 1995. 11. Белов С. Книгоиздатели Сабашниковы. М.: Московский рабочий, 1974. 12. Никак не удавалось найти эту речь. Ее нет в обычных сборниках речей Кони, изданных в советское время. Который раз помогли мне тут заведующая библиотекой физического факультета МГУ Маргарита Арсеньевна Знаменская и главный библиограф Алевтина Прохоровна Крылова. Кони Л. Ф. На жизненном пути. М.: 1916. С. 522-540. Кони Анат. Фед. (1844-1927). 13. Павел Гаврилович Виноградов (1854-1925); историк - история средних веков Великобритании, академик Петерб. АН с 1914. Статья «Народные университеты» из энцикл. ел. бр. Гранат 7-е изд. т. 42 под ред. проф. Ю. Гамбарова, Р. Я. Железнова, М. М. Ковалевского, С. А. Муромцева, К. А. Тимирязева: 15. Первый раз открыты в 1869 г. в Москве. В 1972 г. преобразованы при участии Шанявских в Высшие медицинские женские курсы. Закрыты в 1880 г. Вновь открыты в 1900 г. Для них в 1907-1913 гг. построены: Аудиторный корпус (в советское время - МГПИ им. Ленина на М. Пироговской ул., Корпус Физ-мат. ф-та ныне Ин-т Тонк. Хим. Техн. им Ломоносова и Анатомический корпус. В советское время 2-й медицинский институт. Клинический городок на Девичьем Поле - университетские клиники. 16. Сперанский Николай Васильевич (1861-1921) - историк и педагог, друг М.В.Сабашникова. 17. Реформатский Александр Николаевич (1864-1937) химик, с 1900 г. профессор Высш. жен. курсов, выдающийся педагог, лектор, популяризатор. «Неорг. хим.» 1903, «Орг. хим.» 1904. 18. Воробьева Ю. С. Николай Гучков и университет имени Шанявского // Московский журнал. 1994. №2. С. 6-11. 19. Воробьева Ю. С. Московский городской народный университет им. А. Л. Шанявского // Государственное руководство высшей школой в дореволюционной России и в СССР. М., 1979. 20. Овсянников А. А. Миусская площадь, 6. У истоков создания народного университета. Серия «Биография московского дома». М.: Московский рабочий, 1987. 21. Я благодарен Дмитрию Иосифовичу Бондаренко за ценные консультации и советы при написании этой главы. 22. Министры просвещения в те годы менялись очень часто: в 1898-1901 гг. был министр Боголепов, в 1902-1904 гг. - Зенгер, в 1904-1905 гг. - Глазов, затем один год граф И.И.Толстой, в 1906-1908 гг. - Кауфман, его сменил Шварц - 1908-1910 гг., Шварца- Кассо - 19Ю-19Н гг., и после 19Н г. - граф Игнатьев. Примечания к 3-му изданию Со времени написания этой главы прошло более 10 лет. Появились новые публикации, посвященные А.Л.Шанявскому. В работах П.Ю.Афанасьева [23] и П.С.Романова [24] есть много интересных материалов.Отсылаю к ним читателей. Я попытался учесть некоторые из них в тексте этой главы. 23. Афанасьев П. Ю. А. Л. Шанявский (1837-1905). http://www.bullion.ru/library/shanjavski.htm 24. Романов П. С. Кто он, «счастливчик» Шанявский? // Сибирско-польская история и современность: актуальные вопросы. Сб. м-лов межд. научн. конф. Иркутск, 2001. С. 238-247. 25. В 2004 г. книга «Герои, злодеи, конформисты» (2-е издание) была издана в Польше, в переводе Кристины Богуцкой под названием «Herosi, gangsterzy i konformisci». Изданию на польском языке активно способствовал мой старый знакомый проф. Тадеуш Хойнацкий. Для этого издания профессор Хуберт Шанявский сделал дополнение в главе «А. Л. Шанявский и братья Михаил и Сергей Сабашниковы». Сколько могу судить, проф. X. Шанявский в основном интересовался родственными связями генерала Шанявского и подтвердил версию представленную в этой главе. 26. Первые годы биостанции (1908-1917) при Московском городском народном Университете им. А. Л. Шанявского. http://herba.msu.ru/russian/biostantion/memorian/hist-3.html 27. Хотенков В., Чернета В. Шанявский и его университет // Высшее образование в России. 1995. № 1.С. 146-156. 28. Сотникова И. Спешите делать добро. Народный университет Шанявского. Традиция благотворительности на ниве просвещения. http//www.istina.religare.ru/article292.html