Ольга Четверикова - Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства Страница 24

Ведя диалог, мусульмане не собираются пересматривать и обновлять догматику ислама. Признавая Христа как пророка, они считают возможным и со стороны христиан признать таковым Муххамеда, но для католиков это означает признание ислама богооткровенной религией, и ряд западных богословов уже не только обсуждают такую возможность, но и позволяют себе такие признания. Так, Мишель Лелонг из церковного секретариата Франции, отвечающего за отношения с исламом, утверждает: "Для одних Бог проявился через Христа, для других - через Коран. Но все (и христиане, и мусульмане) верят - как и их братья-иудеи, что Он говорит через своих пророков".

Важно подчеркнуть, что мусульмане с готовностью идут на диалог, так как чувствуют за собой силу духовного превосходства. При утверждении своих ценностей они все чаще исходят из того тезиса, что ислам духовно обогащает секуляризованную, обмирщенную Европу, поставившую на место трансцендентных религий религию "прав Человека". Как написал, например, Тарик Рамадан о мусульманах в Европе, "присутствие последних - это обогащение: оно способствует размышлению как о месте духовности в секуляризованном обществе, так и о справедливом руководстве религиозным и культурным плюрализмом".

Однако вновь следует подчеркнуть, что при всей открытости новой политики Ватикана, в своей экуменической деятельности он четко и последовательно преследует собственный интерес. Хотя ревизия истории коснулась и папства, - были признаны ошибки пап в разделении церквей, в их заявлениях относительно неприятия религиозной свободы и модернизма - Иоанн Павел II никогда не позволял себе затрагивать главной причины всех отклонений в жизни западной церкви - положения о главенстве папы и догмата о его непогрешимости. И уже упомянутая декларация "Dominus Iesus" 2000 г. совершенно определенно подчеркивала, что спасение любого "зависит по необходимости от Римского Понтифика" и что другим христианским конфессиям не хватает полного общения с Католической церковью, поскольку они не принимают учения о первоверховной власти епископа Рима.

Очевидная двойственность в поведении Ватикана - готовность идти на уступки в вопросах, касающихся основополагающих положений христианского учения (идея папы о "семенах Слова", содержащаяся, якобы, во всех религиях, совместные литургии с протестантами, отвергающими апостольскую преемственность, участие в ритуалах язычников и др.), и непреклонность в отстаивании прав римского понтифика - стала характерной для сотрудничества Католической церкви со Всемирным советом церквей. Посылая своих представителей в качестве "наблюдателей" на все экуменические ассамблеи, конференции и участвуя в совместных молитвах, Католическая церковь так и не вступила в ЬСЦ. Объясняя причины этого, председатель Отдела христианского единства в Ватикане кардинал Виллебранс в письме к генеральному секретарю ВСЦ от 4 июля 1983 г. писал: "Римско-католическая церковь в гораздо большей степени, чем другие церкви, считает свою структуру универсальной общности и универсальной миссии существенным элементом своей идентичности... Решение о ее присоединении к мировому сообществу церквей могло бы быть дурно истолковано...с позиции власти (авторитета) в Римско - католической церкви и способов ее осуществления". Для папы вступление в ВСЦ приемлемо только при условии, что он возглавит эту "универсальную церковь". Как отмечал профессор А. Осипов, католическая концепция экуменизма состоит в том, что единство возможно только у ног папы: "Идея экуменизма в ее ватиканской трактовке возвращает ситуацию первых веков христианства. Ты можешь верить во что угодно, только поклонись римскому первосвященнику".

Особенно ярко двойственный характер новой политики открытости Иоанна Павла II проявился в сближении Ватикана с православием и иудаизмом. Если в отношениях с первым под видом диалога Св. Престол занимался прозелитической деятельностью, укрепляя свои позиции, то в отношениях со вторым он пошел на дальнейшие уступки, лишь углубившие отступление от христианского учения.

В целях сближения с православием и в рамках реализации папской идеи "христианской Европы от Атлантики до Уральских гор" по инициативе Иоанна Павла II и Константинопольского патриарха Димитрия I (принимавшего участие в экуменическом служении с папой) была создана Международная смешанная православно-католическая комиссия по богословскому диалогу между двумя церквами, первое заседание которой прошло в 1980 г. на Патмосе и Родосе.

Однако вследствие неприкрытой поддержки Ватиканом экстремистских действий униатов деятельность комиссии была приостановлена. Тогда, чтобы уменьшить протесты православных и возобновить диалог, на VII заседании смешанной комиссии, состоявшемся в г. Баламанде (Ливан) в 1993 г., было заключено соглашение "Униатизм как метод объединения в прошлом и поиск полного единства в настоящем", подписанное католиками и 13 официальными представителями девяти поместных православных церквей (от Русской православной церкви - игумен Нестор (Жиляев), сотрудник Отдела внешних церковных сношений). Документ этот, получивший название "Баламандская уния", ярко отражает дух экуменизма. Осудив униатство, как источник конфликта между Православной и Католической церквами, он выдвинул новые экуменические богословские принципы и практические методы для достижения "полного общения".

В нем, в частности, признается, что восточные католические церкви являются частью католической общины и должны руководствоваться положениями II Ватиканского собора и быть равноправными участниками в деле экуменического диалога; предлагается забыть историю отношений между Православной церковью и восточными католическими церквами и осуждаются "попытки возвращения восточных католиков в Церковь отцов" православной стороной; Православная и Католическая церкви рассматриваются в качестве "Церквей-сестер"; указывается, что православие и католичество в равной мере ведут ко спасению; призывается учитывать "религиозную свободу верующих", которые "должны иметь возможность свободно высказывать свое мнение, когда их об этом спрашивают"; предлагается верующим оказывать помощь другим церквам в их богослужении, представляя свою собственную церковь в их распоряжение по обоюдному согласованию, которое позволило бы совершать богослужения по очереди в разное время в одном и том же здании"; предлагается создание католиками новых структур в регионах, традиционно относящихся к юрисдикции Православной церкви; настаивается на необходимости уделить особое внимание подготовке будущих священников, образование которых должно быть объективным и положительным по отношению к другой церкви; объявляется, что цель диалога - обрести полное общение, которое существовало между нашими церквами более тысячелетия; указывается, что предложенные принципы и методы исключают в будущем "всякий прозелитизм и всякое стремление к экспансии католиков в ущерб Православной церкви" и устраняют препятствия для дальнейшего экуменического диалога.

Таким образом, формально отвергнув унию как насильственный способ окатоличивания, соглашение предложило другой, более мягкий и скрытый, соответствующий постконфронтационному периоду диалога между Востоком и Западом. Уравняв православие с католичеством и нигде не упомянув об их вероучительных расхождениях, оно утвердило ложное "сестринское богословие", позволяющее поглощать православие через разложение его изнутри "путем воспитания массы экуменически-прокатолических священнослужителей, катехизаторов и широкой массы мирян, опираясь на сокрытие истинной сущности современного католичества и экуменизма и подмены ее ложной". Документ, вместе с тем, не только признал униатские общины в качестве католического сообщества, но придал им еще большие права на свою деятельность. Более того, он узаконил продвижение Ватикана на Восток путем создания новых структур. В силу этого, опираясь на "православных" экуменистов и на греко-католиков Западной Украины, ставших требовать от православных предоставления им оставшихся храмов и захватывать их при поддержке властей, Ватикан, значительно расширил свое официальное присутствие на Украине и в России.

Важно отметить, что Баламандское соглашение было подписано Жиляевым втайне, а текст его несколько лет не публиковался. Соглашение было одобрено на Архиерейском Соборе 1994 г., хотя владыки самого текста так и не видели. И только на Архиерейском Соборе 1997 г. было определено: "Ввиду дискуссии, возникшей на Соборе вокруг значения Баламандского соглашения, передать последнее на изучение Синодальной Богословской Комиссии и поручить Священному Синоду выразить отношение к этому документу". Однако собравшаяся не в полном составе Богословская комиссия не нашла ничего опасного в новой унии с папистами.