Вадим Дамье - Стальной век: Социальная история советского общества Страница 24

Юго-восток Украины был освобожден от «белых»; в селах вновь со­бирались сходы и восстанавливались вольные Советы. Махновцы не по­зволили большевистским ревкомам захватить власть в Александровске и Екатеринославе. Они призывали жителей городов к самоорганизации. «Как устроить жизнь без власти? - задавали они вопрос в воззвании «К чему стремятся повстанцы-махновцы?» - Товарищи! Ведь вы же сами ответили всему миру на этот вопрос еще в марте 1917 г. Вы выдвинули тогда гро­мадную сеть наших трудовых организаций: профессиональные союзы, фабричные и заводские комитеты, сельские организации, армейские орга­низации и, наконец, самое главное, - советы. Вы выдвигали эти организа­ции, конечно, как беспартийные, трудовые органы, для дела устройства справедливой, разумной и свободной жизни». Повстанцы предлагали со­звать конференции делегатов от рабочих союзов и трудовых коллективов, транспортников и работников связи, крестьян и повстанческих частей, решать на них вопросы об охране населенного пункта, распределении на­личного запаса продуктов, организации необходимых работ и налажива­нии обмена между рабочими и крестьянскими организациями. «С течени­ем времени, - пояснялось в воззвании, - конференция превратится в дело­вой экономический Совет рабочих и крестьянских организаций. Совет будет естественным объединением низовых рабочих и крестьянских, го­родских и сельских организаций, исполняющих, как и Совет, волю общих собраний, сходов, совещаний, съездов ит.п.»[139]. В октябре-ноябре 1919 г. в Александровске прошел четвертый районный съезд Советов, постано­вивший приступить к организации новой хозяйственной жизни, провести добровольную мобилизацию и наладить снабжение повстанческой армии на основе деятельности свободных организаций трудящихся.

Но и на сей раз крестьянам не удалось начать осуществлять свой об­щинный идеал. На Восточную Украину вступили войска Красной Армии, и Махно было предложено перебросить свою армию на Польский фронт. Крестьяне, вооружившиеся для защиты своих родных мест, не желали покидать их, и в январе 1920 г. большевики вновь объявили повстанче­скую армию вне закона. Возобновилась партизанская война, только теперь уже против «красных». Большевистская власть пыталась осуществить «поголовное обезоруживание населения», прибегала к массовым арестам и казням. «В случае явно выраженной враждебности населения, укрыва­тельства и упорной невыдачи бандитов и повстанцев, на данное населе­ние может быть наложена та или иная кара..., - указывалось в изданной Совнаркомом Украины в апреле 1920 г. секретной инструкции о «борьбе с бандитизмом». - Такими карами могут быть: а) контрибуция продуктами продовольствия; б) денежная; в) производство выселения и взятие се­мейств главарей и зачинщиков восстания, конфискуя все их имущество и передавая его бедноте; г) обстрел селения; д) его полное уничтожение»[140]. Командиру карательного отряда, отправленного в июне в село Знаменка Екатеринославской губернии, было поручено, например, «взять заложни­ков не менее 10% всего населения, не исключая женщин». После отказа жителей принять ультиматум, он обстрелял село, сжег 20 домов, расстре­лял 10 человек, взял 301 заложника в возрасте от 15 до 75 лет, отобрал скот, зерно и лошадей[141]. А ведь это лишь один из многочисленных примеров!

Наступление Врангеля летом 1920 г. из Крыма вынудило большеви­ков вновь предложить повстанцам союз. Начались переговоры, и в октябре соглашение было подписано. Махновской армии пообещали освободить арестованных анархистов и повстанцев и предоставить фактическую ав­тономию восточно-украинскому району. В ноябре махновские части, дей­ствуя в составе Красной Армии, первыми ворвались в Крым, положив на­чало его освобождению от Врангеля. И снова большевики обманули кре­стьян. Повстанческие силы в Крыму были вероломно окружены и унич­тожены, армия Махно вновь объявлена вне закона. Началась еще одна длительная партизанская война, в ходе которой повстанцы распространи­ли сферу своих действий также на Центральную Украину и широкие об­ласти Юга России.

Широкое сопротивление трудящихся России против «красного» и «белых» режимов, упорное отстаивание ими социальных завоеваний ре­волюции («черного передела» земли, свободных Советов, рабочего само­управления и т.д.) заставляют говорить о том, что в гражданской войне было не две, а три стороны. В разгоревшейся борьбе принимали участие большевики, «белые» и трудящиеся массы, причем как первые, так и вто­рые проводили весьма схожую террористическую политику против непо­корного народа. В некоторых случаях бунтарям удавалось даже продол­жать развитие социальной революции на своей территории, организовать свободные рабоче-крестьянские Советы, осуществить передел земли в новых районах и т.д.

Однако война между большевиками и «белыми» поставила массы в очень сложное положение. Перед лицом открытого восстановления старого порядка «белыми» многие приняли предложенную большевиками альтер­нативу: или поддержать правление комиссаров, или стать свидетелями воз­вращения «белых». Работала логика «меньшего зла»; массы часто склоня­лись признать ту власть, от которой в данный момент ожидали меньшего давления на себя и меньших репрессий. Все это, конечно же, ослабляло возможность независимых классовых действий трудящихся.

Леворадикальные течения, настаивавшие на продолжении социаль­ной революции, в условиях гражданской войны также в целом восприняли логику «меньшего зла». Многие анархисты, максималисты и левые эсеры пошли в Красную Армию или воздерживались от нарушения «социально­го мира» в «красной» зоне. Третий съезд партии левых эсеров (июнь-июль 1918 г.) постановил, «чтобы партия без промедления всей силой своего влияния и партийного аппарата выпрямила линию советской политики»[142]. Активисты надеялись на крепнущую популярность своей организации в крестьянских Советах и рассчитывали получить большинство на всерос­сийском съезде Советов. Однако из-за большевистского давления и нажи­ма им удалось собрать не более 40% голосов делегатов. Воспользовавшись совершенным 6 июля левыми эсерами Я.Г.Блюмкиным и Н.А.Андреевым убийством германского посла в Москве В.Мирбаха, большевистские вла­сти распорядились арестовать видных активистов партии. Ряд военных частей отказался повиноваться приказам правительства и взбунтовался. Их выступление было подавлено с помощью специальных частей и ла­тышских, венгерских отрядов. Столкновения с правительственными вой­сками вспыхивали при разоружении левоэсеровских дружин в Петрогра­де, Витебске, Орше, Владимире и других городах, неудачное восстание против большевиков поднял близкий к левым эсерам командующий Вос­точного фронта М.А.Муравьев. Власти постановили исключить левых эсеров из состава Советов и арестовали левоэсеровскую фракцию Пятого всероссийского съезда Советов. Задержанные в зале Большого театра, где проходили заседания съезда, делегаты принялись петь старую революци­онную песню: «Террор вам, тираны!».

В октябре 1918 г. четвертый съезд партии левых эсеров выдвинул ло­зунг возвращения к «подлинному советскому строю». Активисты пар­тии участвовали в волнениях балтийских матросов в Петрограде в октяб­ре 1918 г., стачках в Москве и Туле весной 1919 г., в Чапанной войне. В начале 1919 г. левые эсеры были загнаны в подполье; многие ее лидеры арестованы. Однако летом 1919 г., в разгар наступления «белых», ЦК ле­воэсеровской партии большинством голосов постановил осудить воору­женную борьбу с большевиками; в 1920 г. организация раскололась на «легалистов», допущенных властями в Советы, и приверженцев подполь­ной деятельности.

Эсеры-максималисты, несмотря на постоянное преследование со сто­роны большевистских властей и на свою резкую критику большевистской политики, никак не могли решиться на решительную борьбу с «красным» режимом. В 1918 г. они провозгласили идею «единого революционного и советского фронта», в котором, по их мнению, должны были принять уча­стие максималисты, левые эсеры, «левое крыло большевизма (коммунисты- бухаринцы)» и часть анархо-синдикалистов. Максималистские лидеры отказались поддержать левых эсеров против большевиков в июле 1918 г. «...Несмотря на крайне тяжелое положение нашей революции, извне и изнутри осаждаемой и взрываемой, организации большевиков и левых с.-р. идут на партийную междоусобную войну, преступно разжигают стра­сти...», - с возмущением писал максималист А.Залетный[143]. В 1919 г. по­зиция организации в отношении большевистского режима ужесточилась, был выдвинут лозунг «Власть Советам, а не партиям!»[144], который был широко подхвачен трудящимися и стал девизом многих крестьянских вос­станий и рабочих выступлений. И в то же время, Совет союза эсеров- максималистов подтвердил «недопустимость призывов к вооруженной борьбе с существующей в Советской России властью, а также пропаганды и подготовки таковой борьбы»[145]. Шестая конференция союза сочла, что «тактика свержения открыла бы двери реакции и ослабила бы общемиро­вое революционное движение»[146].