Юрий Мухин - Лунная афера США Страница 24

Тогда я попросил его так мне и ответить на моё письмо, — что, дескать, институт им. Вернадского не справочное бюро. Кадик прервал разговор прощанием и бросил трубку. Так что формально я всё ещё жду ответа. Ждать, думаю, придётся долго. А пока давайте рассмотрим то, что известно и без Галимова с Кадиком.

Несколько слов в общем

Но сначала поговорим в общем об исследованиях лунного грунта в СССР и за рубежом. В своё время из-за необходимости быстро отвечать на доводы оппонентов в дискуссии об американской лунной афёре я просмотрел лишь начальные статьи в книге «Лунный грунт из моря Изобилия», а сейчас просмотрел её всю. И начать рассказ об этих исследованиях хочу с общих данных.

Эта книга — сборник статей советских и иностранных учёных, размером она с московский телефонный справочник: в ней более 600 крупноформатных страниц, на которых в две колонки размещены 93 научно-исследовательские работы. Сдана книга в набор в марте 1973 года, т. е. через три года после возвращения с Луны советской автоматической станции «Луна-16» и через три месяца после полёта «Аполлона-17» (в некоторых американских статьях уже есть и анализы «лунного грунта» этой последней американской экспедиции). Если читать одну статью, то ничего особого не замечаешь — обычное описание научно-исследовательских работ. Но если просмотреть их все, то невольно возникают некоторые мысли не по той теме, которую стремились обосновать советские авторы сборника.

Из 93 статей 51 статью написали советские учёные, 29 статей — американцы, 11 статей — французы и 2 — венгры. И сначала требует объяснения вот какой вопрос. Советский лунный грунт в США и Франции исследовали все научные силы этих стран. Всего лишь 3,2 грамма советского лунного грунта, переданного США, были распределены по всей территории США — эти граммы исследовали не только в Хьюстоне (центре НАСА), но и в университетах Нью-Йорка, Чикаго, Сан-Франциско, Принстона, университет Беркли, различные научно-исследовательские лаборатории, институты и университеты в Аризоне, Нью-Мексико, Миннесоте, Ньюарке, Орегоне, Миссури и т.д. Просто удивительно, как американские ученые разделили между собой около 2 см³ грунта, чтобы потом писать: «Было сделано 1300 микрозондовых анализов стекол, пироксенов, полевых шпатов...»[36] (Хьюстон) — или: «Мы классифицировали 2380 кристаллических и стекловидных частиц зон А и Г из образца колонки грунта „Луны-16“»[37] (Смитсонианская астрофизическая обсерватория, Кембридж, Массачусетс).

Точно так же поступили и французы. Я не знаю, сколько грунта им было послано из СССР (один ученый упоминает 0,5 г), но и они распределили грунт «Луны-16» по всей Франции. Изучали его исследовательские центры не только Парижа, но и Орлеана, Орсе, Жив-сюр-Иветта и Тулузы.

В СССР все происходило с точностью до наоборот — практически все исследования даже советского лунного грунта были проведены в Москве. Не то что периферийные научные учреждения, но даже Новосибирский филиал Академии наук СССР из доставленных «Луной-16» 100 граммов не получил для исследований ни миллиграмма. Если уж быть совсем точным, то из 51 исследования советских ученых 4 провели ученые из Ленинградских университета и института им. Иоффе, одно исследование было проведено учеными Харьковской обсерватории и три — с привлечением ученых Свердловского политеха. Остальные 43 — в Москве, в основном в Институте геохимии им. Вернадского. Американцы 3 грамма распределили среди всех, а у нас почти все 100 грамм остались в Москве. Почему?

Немного об ученых

Привычный ответ — в Москве самые лучшие научные учреждения — не подходит, особенно в данном случае. Во-первых, они и в Хьюстоне, и в Париже не были плохими, тем не менее, американцы и французы распределили полученный из СССР минимум лунного грунта между всеми учеными. Во-вторых, в Москве еще встречаются неплохие отдельные специалисты, но приличных научных учреждений не стало через несколько лет после того, как в Москве ужесточилась прописка для обычных людей и Москва начала вариться в собственном соку. Хотите верьте, хотите — нет, но я лет 15 в 70-80-х годах осуществлял и организовывал научно-исследовательские работы на своем заводе и работал с учеными даже наиболее далеко расположенных от нас институтов Украины, но с многочисленными московскими институтами нашего профиля работы были крайне редки и я не помню никакого полезного результата. В чем московские ученые действительно специалисты, так это в умении снять пенки с дерьма — защитить диссертации, пролезть в академики, получать ордена, блистать на заграничных конференциях.

Поскольку все вышенаписанное будет отнесено к завистливому злобствованию недоучки с периферии, то хотел бы привести пример с созданием ядерного оружия. Как известно, славу «отцов атомной бомбы» московские корифеи получили при копировании изделий, чертежи которых наша разведка позаимствовала в США. Однако над водородной бомбой нужно было работать уже самим. Сосредоточены московские корифеи были в учреждении Арзамас-16, начали они с известной сахаровской «слойки», которая загрязнила окружающую среду больше, чем все предшествовавшие и последующие ядерные испытания, но из-за крайне низкой эффективности сахаровская «слойка» в серию не пошла. Затем часть ученых из Арзамас-16 добровольно перешла на периферию — в новое учреждение на Урал — Челябинск-70, которое стало конкурентом Арзамасу-16.

В Челябинске-70 научных работников было в три раза меньше, чем в Арзамасе-16, и если бы их квалификация была примерно равна квалификации московских корифеев, то тогда бы мы вправе были ожидать, что Арзамас-16 создаст для Советской Армии около 75% боеголовок, а Челябинск-70 создаст около 25%. Но в жизни все было наоборот: и первую серийную водородную боеголовку в 1957 году создал Челябинск-70,[38] и вообще в ракетных войсках Советской Армии 70% ядерных боеголовок были его.[39] То есть, академики были в Арзамасе-16, а результат — в Челябинске-70. Если выразить этот вывод в числах, то средний московский ученый в Арзамасе-16 был в 9 раз хуже периферийного ученого из Челябинска-70. Вывод очевидный и обидный, поэтому академик Сахаров пытается его объяснить тем, что в Минсредмаше (министерстве, принимавшем работу ученых Арзамаса-16 и Челябинска-70) сидели сплошь антисемиты, которые потакали Челябинску-70, ласково называя его «Египтом», а Арзамас-16 гнобили, называя «Израилем». Дошли эти антисемиты до того, что даже столовую, в которой питались академики Сахаров, Ландау, Тамм, Гинзбург, Зельдович, Харитон, Франц-Каменецкий и т. д., называли «синагогой».[40] Такое объяснение научной импотенции Арзамаса-16 может устроить только еврейского расиста, а остальные понимают, что когда академики Арзамас-16 создавали хоть что-то полезное, то это немедленно принималось на вооружение, а авторы осыпались наградами и т. д. А в Челябинске-70 даже заместителя научного руководителя Героя Соцтруда Л. Феоктистова в академию не пустили.

И дело здесь не в евреях. Академия медицинских наук СССР не избрала своим членом еврея Илизарова Г. А. из Кургана, хотя на этого врача как на бога смотрели не только советские калеки, но и травмированные миллионеры всего мира. Он, видишь ли, не играл по московским правилам.

Пропаганда этого требовала!

В ЦК КПСС такого положения в науке не могли не знать, и то, что исследования лунного грунта были поручены институту Вернадского, уже удивляет. Кроме этого, лунный грунт — это аналог земных пород и застывших расплавов, а самыми большими специалистами по анализу подобных веществ являются горняки, геологи и металлурги. Тем не менее ни миллиграмма лунного грунта не поступило в лаборатории институтов этих отраслей.

Тут, правда, есть ещё объяснение. Директор Института геохимии им. Вернадского академик А. П. Виноградов мог бояться конкуренции — бояться, что результаты периферийных учёных разойдутся с результатами возглавляемой им конторы, причём периферия докажет свою правоту и никчёмность возглавляемого Виноградовым учреждения. Вот Виноградов и никому не дал лунный грунт для параллельного анализа, хотя этого грунта было (и осталось по сей день) настолько много, что Виноградов уже и не знал, какие исследования проводить (скажем, проводилась «оценка его инженерно-строительных свойств»). Очень актуально! Начали внедрять в жизнь слова песни: «И на Марсе будут яблони цвести».

Но ставить вопрос о боязни москвичей конкуренции было бы правомерно, если бы академик Виноградов единолично распоряжался лунным грунтом. Уверен, однако, что он в этом вопросе не имел никаких прав и выбран был ЦК КПСС в руководители всех работ по лунному грунту в основном, боюсь, из-за гибкости спины. Ведь почему американцы раздали наш лунный грунт по всем лабораториям США? Потому что до этого они направляли в эти лаборатории свой «лунный грунт». А почему они исследования «лунного грунта» с «Аполло» не сосредоточили в Хьюстоне? Потому что главным в этой акции была не наука, а пропаганда — нужно было, чтобы вся Америка кричала об этом достижении, чтобы изо всех мест поступали и поступали сообщения о новых открытиях и чтобы эти сообщения напоминали и напоминали об американских лунных успехах.