Максим Коломиец - Танки в Харьковской катастрофе 1942 года Страница 25

2. Мною лично три раза ставился вопрос о моей поездке в части — мне было отказано, а был командирован генерал-лейтенант тов. Тамручи и мои заместители. Высланное оперативное управление во главе с генерал-лейтенантом Тамручи с задачей — проверить готовность танковых бригад и танковых корпусов — эта группа не возглавила оперативное руководство двух танковых корпусов, и они пошли самостоятельно, и один из них пошел без мотострелковой бригады.

3. Выпуск 22-го танкового корпуса на фронте 38-й армии, по-моему, был преждевременным, и тоже без мотострелковой бригады, вследствие того, что для него еще не было плацдарма для развертывания.

Штурмовые орудия StuGIII Ausf.C/D форсируют реку. Группа армий „Юг“, май — начало июня 1942 года (ЯМ).

Успехи первого эшелона были, но недостаточные. Кроме того, имелись данные о том, что на этом направлении сосредоточено до 200 танков (противника) и мощные средства ПТО. Впоследствии все это подтвердилось, когда 22-й танковый корпус еще полностью не успел развернуться, как был контратакован с четырех направлений. Он был вынужден принять неравный бой, неся большие потери (70–80 танков), но одновременно нанося большие потери врагу.

Краткие выводы.

1. Опыт боевых действий показал, что без тщательного оперативного планирования и материально-технического обеспечения использование танковых частей невозможно.

2. Планирование взаимодействия танковых частей с первым эшелоном и другими родами войск, обработка разведданных, разведка местности, разведка ПТО противника, вскрытие минных полей (от которых танки несли большие потери) не отрабатывается.

3. Оперативно-тактическое руководство танковыми частями требует немедленного изменения, то есть оно должно быть сосредоточено в руках заместителя командующего по танковым войскам через штаб автобронетанковых войск фронта, армии, и этот план должен быть рассмотрен и утвержден Военным Советом фронта, армии.

Все эти вопросы требуют немедленного создания штабов по автобронетанковым войскам при фронте — армии, существующие аппараты АБТВ не способны выполнять вышеперечисленные задачи — они являются органами снабжения, и будут являться ими, если это не сделать, то и части эффективно использоваться не будут, и будут нести большие потери, а само планирование и боевое обеспечение усложниться еще и тем, что мы имеем на вооружении танки иностранных марок».

Кстати, многие положения доклада генерала Моргунова перекликаются и с немецкими оценками. Вот что сказано о подготовке советских солдат в докладе, обобщающем боевой опыт 3-й танковой дивизии вермахта в Харьковской операции:

«Пехота русских слаба. Она ни за что не будет атаковать позиции неприятеля без соответствующей поддержки танковых подразделений. Однако в самой тактике наступательных действий с начала войны ничего не изменилось. Русские ведут бой живой силой и достигают успеха за счет колоссальных людских потерь.

Русская пехота не может организованно противостоять массированным атакам наших танков. В случае огневого соприкосновения пехотинцы противника паникуют и оставляют свои позиции. Особенно это проявилось в боях под Харьковом. В первую очередь, подобный исход операций является результатом продуманных действий наших танковых сил, которые преследовали отходящего противника даже по ночам, не давая ему опомниться после дневных боев.

Английские танки МК-II „Матильда“ из состава 38-й танковой бригады, подбитые при попытке прорыва из окружения. Юго-Западный фронт, конец мая 1942 года (ЯМ).

Однако, несмотря на все недостатки и слабую организованность частей РККА, их танки конструктивно не уступают нашим. Индивидуальная подготовка танковых экипажей также очень хороша. Русский лейтенант-танкист, захваченный в плен в одном из боев под Харьковом, заявил на допросе, что их танковые войска по всем параметрам превосходят наши. Также в Красной Армии уже известно о применении нами кумулятивных танковых снарядов. На основании показаний пленного мы установили организационно-штатную структуру русской танковой бригады. В принципе, она ничем не отличается от нашей дивизии. Стали понятны и визуальные спецсигналы русских: желтый флаг, поднятый вверх — спешивание в колонны, красный флаг, поднятый вверх — развертывание, покачивание красным флагом из стороны в сторону — вражеские танки, занять позицию.

Из-за того, что большинство русских танков не радиофицировано, они не могут должным образом организовать массированные атаки против наших танков. Обычно сначала появляются четыре машины головного дозора, а затем остальные танки — один за одним. Видимо, этой же причиной обусловлена нелюбовь экипажей русских танков к обстрелам из любых видов оружия, даже из тех, что неспособно причинить им какой-либо вред. Не всегда адекватно оценивая опасность, при отсутствии дополнительной информации по радиосвязи, русские танкисты стараются всячески избежать столкновений, уворачиваются, отступают от огня из 37 и 50-мм противотанковой пушки, а также из 50-мм танковой пушки KwK L/42.

Прекрасно понимая, что наши (речь идет о немецких войсках — Прим. автора), прорывы в глубину советской обороны во многом связаны с продвижением длинных колонн танков и бронетранспортеров, русские очень часто успешно тормозили наше продвижение, располагая 2–3 засадные позиции танков Т-34 на командных высотах. Хорошо замаскированные, они не были видны до открытия огня, а также не были доступны для обстрела с флангов. Помимо тактического опыта срыва наших наступлений у русских появились новые образцы противотанкового вооружения. Так, например, 14,5-мм противотанковое ружье ПТРД с очень длинным стволом и сошкой. У ружья был свой расчет, который состоял из двух человек. Пуля ружья легко пробивает броню наших танков Pz.III и Pz.IV. Дальность стрельбы нам пока неизвестна. Противотанковые расчеты русских были проинструктированы таким образом, что их основной целью являлись командные машины и стреляли исключительно в триплекс наших танков.

Немецкие солдаты осматривают захваченный танк Т-34 одной из бригад Юго-Западного фронта. Май 1942 года. На башне танка читается надпись „Чапаев“ (ЯМ).

Танки Pz.Bf.Wg. с особой формой задней антенны были легко опознаваемы, и истреблялись особенно эффективно. Таким образом, в течение недели 6-й танковый полк потерял 6 командных машин и большое число офицеров. Поэтому командир 6-го танкового полка принял решение из командного пересесть в обычный Pz.III. Уже потом было определено, что в одной машине с командиром будет находиться его адъютант, а не офицер связи. Командир передавал свой замысел адъютанту, а тот в свою очередь, используя средства радиосвязи доводил его до остального личного состава. Офицер связи находился в машине, следующей за машиной командира. Он контролировал радиочастоты и поддерживал контакт с командованием дивизий.

По опыту танковых боев с русскими частями стало ясно, что тактика выжидания и заманивания противника в огневой мешок гораздо эффективнее, чем стремительная атака. В лобовом столкновении уничтожив большое количество русских танков, мы потеряли танков не меньше. Медленное продвижение по фронту и фланговый охват является наиболее выгодной тактикой в борьбе с русскими танками».

1-й батальон 201-го танкового полка 23-й танковой дивизии по немецким данным в боях с советскими танками (с 12 по 27 мая 1942 года) уничтожил 79 единиц броневой техники (45 Т-34, 13 «матильд», 12 БТ и 9 КВ), а потерял 10 своих (9 Pz.III и Pz.IV). Танковый батальон Ziervogel (3-й батальон 6-го танкового полка 3-й немецкой танковой дивизии) с 12 по 22 мая подбил 62 танка (5 КВ, 36 Т-34,16 БТ и 5 «матильд»). Потери самого батальона не указаны[1].

Используя благоприятный для себя исход Харьковской операции, немецкое командование, в целях улучшения оперативного положения своих войск, провело две новые операции силами 6-й армии Паулюса и 1-й танковой армии Клейста.

10 июня 6-я немецкая армия генерала Паулюса начала наступление, нанеся удар двумя группировками западнее Волчанска и восточнее Чугуева по войскам 28 и 38-й армий, которые не успели оправиться от понесенных потерь в ходе майского наступления и обороны. Не выдержав удара, они вынуждены были отходить в восточном направлении. Только 14 июня в 35 км восточнее Волчанска контрударом двух танковых корпусов и двух стрелковых дивизий Юго-Западного фронта удалось остановить продвижение врага на восток. 22 июня, в годовщину нападения на СССР, немцы с чугуевского плацдарма нанесли мощный удар и, прорвав оборону советских войск, через два дня вышли к узловой станции Купянск.

Командующему фронтом ничего не оставалось делать, как с 23 по 26 июня отвести войска на левый берег реки Оскол. Попытки немцев форсировать ее и захватить плацдарм удалось отразить.