Леонард Котрелл - Во времена фараонов Страница 25

Покойный профессор Ньюберри в своем обращении к Антропологической секции Британской Ассоциации говорил: «Почти во всех проявлениях повседневной яшзни в Египте мы видим старое в новом. Большая часть церемоний египтян от их рояедения до смерти вовсе не мусульманские или христианские, не римские и не греческие, а древнеегипетские… Леди Дафф Гордон сказала, что Египет — это палимпсест, на котором Библия написана поверх изречений Геродота, а Коран — поверх Библии, но древние письмена все равно проступают сквозь все наслоения».

Глава VII

«ГОРОД МЕРТВЫХ»

Все здания Луксора расположены на восточном берегу Нила. Здесь лодочники в тюрбанах поджидают на пристани пассажиров, чтобы переправить их через реку, точно так же, как их далекие предки во времена фараонов. На западном берегу простирается примерно на милю широкая равнина, которую замыкает цепь одряхлевших от ветра и солнца известняковых скал, покрытых трещинами и расселинами. В течение дня цвет их меняется. На заре они красно-золотистые, в полдень — тусклые, бело-коричневые, размытые дымкой зноя, вечером — выделяются пурпурными силуэтами на черном фоне. Они не высоки — от 800 до 1000 футов — и тем не менее производят ни с чем не сравнимое впечатление, большее, чем все горы мира, ибо в этих скалах находится грандиозный некрополь. Более двух тысяч лет здесь хоронили набальзамированные тела бесчисленных поколений египтян. Фараоны, их жены и дети, знать и простые горожане покоятся в тени этих скал, и рельефы и росписи их гробниц рассказывают нам обо всех подробностях повседневной жизни одной из древнейших цивилизаций.

Некоторые из гробниц относятся к Среднему царству, но основная часть — к Новому, т. е. с 1555 г. до н. э. В отличие от гробниц Древнего царства, описанных выше, они не прячутся под массивными мастабами, а представляют собой глубокие подземные галереи и покои, вырубленные в известняке. В склонах холмов, обращенных к Нилу, находятся могилы знати. Фараонов же хоронили в долине у западной части гор, известной под именем «Бибан-эль-Мулук» — «Врата царей».

Хотя это был край мертвецов, он кормил многочисленную общину живых. Здесь жили жрецы некрополя, они охраняли его, содержали в порядке гробницы, совершали погребальные обряды и ритуальные жертвоприношения. Здесь жили каменотесы, они вырубали новые гробницы, а также граверы и рисовальщики, они их украшали, и еще — бальзамировщики и мастера по изготовлению погребальной утвари, которая с каждым столетием становилась все изысканнее. Неподалеку от Мединет-Абу, к югу от некрополя, Брюйер раскопал остатки деревушки, где жили рабочие, строившие большие гробницы фараонов XVIII династии. Здесь сохранились фундаменты маленьких глинобитных домов, выстроенных вдоль правильно распланированных улочек. Их обитатели не имели права переправляться через Нил в Фивы, но должны были постоянно жить поблизости от места своей работы. До сих пор можно различить дорогу, которая вела от деревушки к Долине царских гробниц.

Помимо гробниц фараонов, составляющих особую группу, фиванские гробницы можно грубо разделить на два основных типа.

К первому относятся гробницы знати и высших чиновников. Они, как правило, состоят из комнаты для жертвоприношений с настенной росписью или рельефами, изображающими сценки загробной жизни, которую надеялся обрести покойный. За нею располагалось одно или иногда несколько других помещений, где находилась мумия и погребальная утварь: ложе умершего, кресла, одежда, оружие и любимые личные вещи, а также жертвенные сосуды с пищей.

Другим, более распространенным типом гробниц были общие захоронения, где покоились мужчины и женщины, не имевшие возможности построить себе индивидуальные гробницы. Здесь многочисленные мумии лежали штабелями от пола до потолка, как рулоны тканей в магазине. Многие сотни мумий, хранящихся ныне в музеях и коллекциях всего мира, попали туда из захоронений этого типа. С тех пор как мумии приобрели рыночную ценность, гробницы безжалостно грабило местное арабское население, особенно жители деревни Шейх Абд-эль-Гур-ны, расположенной рядом с некрополем. Сегодня большинство этих общих гробниц уже опустошено, но, чтобы представить, как они выглядели сто лет назад, лучше всего обратиться к нашему другу Джованни Бельцони, который посетил Фивы в 1816 г., когда этот зловещий промысел был в самом расцвете. Он пишет: «Многие не выдерживали удушливого воздуха в таких гробницах и теряли сознание. Повсюду было огромное количество пыли, такой мелкой, что она проникала в горло и ноздри, забивала рот и нос, так что нужна была большая сила легких, чтобы сопротивляться ей и тяжелым испарениям от мумий. И это еще не все: проход или галерея, где лежат тела, грубо вырублен в скале, а песок, осыпавшийся сверху, с потолка, завалил проход почти полностью… Пробравшись по такому проходу, достигающему иной раз 200–300 ярдов в длину, вы попадаете обычно в более обширное помещение, где можно, пожалуй, и сесть. Но как выглядит это место привала! Со всех сторон, куда ни глянь, вас окружают тела, груды мумий. Даже меня, привычного к таким зрелищам, охватывал ужас. Чернота стен, слабый свет факела или свечи (из-за недостатка воздуха), различные предметы, окружавшие меня, казалось шепчущиеся между собой, и арабы со свечами или факелами в руках, голые и покрытые пылью, сами похожие на живые мумии, образовывали сцену поистине неописуемую…

Крайняя усталость после преодоления прохода… почти сломила меня, я решил отдохнуть, нашел место и хотел уже присесть, но едва опустился всей тяжестью на тело египтянина, оно развалилось, как шляпная коробка. Естественно, я хотел упереться руками, чтобы удержаться, но они не нашли опоры, и я окончательно свалился на разломанные мумии, давя хрупкие кости, лохмотья и деревянные ящики, отчего поднялась такая пыль, что я с четверть часа не мог двинуться с места, ояшдая, пока она снова уляжется».

В другом отрывке, которого не постыдился бы сам Эдгар По, Бельцони описывает свое продвижение через подземный ход: «Этот проход был длиной около двадцати футов и такой узкий, что можно было протиснуться в него лишь с трудом. Меня со всех сторон зажали мумии, и я не мог пробраться между ними, чтобы мое лицо не коснулось лица какого-нибудь истлевшего египтянина. Но, поскольку ход вел под уклон, мой собственный вес помогал мне. Тем не менее сверху на меня сыпались кости, руки, ноги и головы. Так я пробирался из одного склепа в другой, и все они были заполнены мумиями в самых разных полоячениях: стоя, лежа, а некоторые даже вверх ногами, на головах…»

К счастью, в наши дни с разграблением гробниц и торговлей мумиями покончено, хотя до сих пор еще производятся тайные раскопки. Также к счастью, не все гробницы были разорены безжалостными охотниками за древностями. Их тщательно раскапывали и любовно восстанавливали такие ученые, как Норман де Гарис Дэвис, Теодор Дэвис, Говард Картер и другие. Эти гробницы теперь находятся под охраной и защитой Службы древностей. И хотя они известны под названием «Гробниц знати», в действительности это маленькие погребальные храмы. Роспись и надписи на их стенах свидетельствуют о жизни фиванских аристократов и их потомков три тысячи лет назад.

Нам посчастливилось посетить несколько наиболее сохранившихся гробниц в сопровождении Закарии Гонейма, главного инспектора Службы древностей Верхнего Египта. Заботам Гонейма поручен и Фиванский некрополь, его гордость и любовь. Ибо Закария, невысокий, улыбчивый египтянин, обладает редким для его соотечественников качеством — истинной любовью к седой старине. Однажды он сказал нам: «Я делю человечество независимо от расы, нации и принадлежности к той или иной социальной группе на два разряда: на тех, кто интересуется прошлым, и на тех, кому оно безразлично. Есть люди, влюбленные в некрополь. Они могут быть неучеными и даже неграмотными, но они хотят знать. Некоторые солдаты и летчики во время войны возвращались сюда снова и снова, и я с удовольствием все им показывал. Но есть и другие, порой весьма выдающиеся и вполне симпатичные люди, однако…» — и Закария оборвал фразу, сверкнул в улыбке белыми зубами и выразительно пожал плечами.

Когда мы прибыли в гостиницу, красная феска Гонейма потонула среди белых тюрбанов жителей Эль-Гурны. Они пытались ему что-то продать.

— Ох уж эти люди! — сказал он нам. — Всегда поднимают шум, когда найдут какую-нибудь древнюю вещь. И я знаю, раз уж они явились ко мне, значит, нашли что-то большое, возможно, огромный саркофаг, который они не в силах вынести. Если бы это был маленький предмет, они бы просто прикарманили его и не приходили в Службу древностей, а продали бы свою находку перекупщикам в Луксоре.

Мы протолкались сквозь толпу, влезли в старенький «форд» и двинулись по грязной ухабистой дороге. Поток насмешливых арабских словечек хлынул нам вслед.