Гвин Джонс - Норманны. Покорители Северной Атлантики Страница 25

Подгоняемый ветром с севера, Карлсефни достиг Хеллуланда — Баффиновой Земли. Но совсем не обязательно, что он оказался именно в том районе Баффиновой Земли, где прежде него побывали Бьярни и Лейф. Подобно Маркланду и особенно Винланду, Хеллуландом называлась огромная территория, включавшая побережье и внутренние территории страны. В свою очередь, вполне достаточно будет сказать, что, после того как Карлсефни плыл еще два дня при том же попутном северном ветре и достиг Маркланда, он оказался (с точки зрения современной географии) в той части Лабрадора, которая покрыта густыми лесами. По одной версии они плыли два дня при попутном северном ветре, согласно же «Хауксбок», отплыв от Хеллуланда, они в течение двух дней двигались уже не на юг, а на юго-восток. Затем свидетельства разнятся. По другой утверждается, что от места стоянки в Маркланде до Кьяларнеса они плыли два дня. «Хауксбок» гласит: «Они плыли в течение долгого времени». Тогда нам предстоит либо изменить время плавания от неопределенного места где-то на побережье Баффиновой Земли до неопределенного места на побережье Лабрадора (что кажется весьма сомнительной затеей, хотя с некоторыми оговорками можно было бы принять предложение Финнура Йонссона заменить ii на v), либо же нам следует принять версию «Хауксбок» относительно langa stund для плавания Карлсефни от Маркланда до Кьяларнеса. Затем он еще какое-то время двигался вдоль побережья, пока не оказался в довольно-таки подробно описанной области, которая все еще относилась к территории Лабрадора. Две детали обращали на себя особенное внимание. Во-первых, там был мыс, на котором они нашли корабельный киль и который они назвали Кьяларнес (мыс Киль). Наконец, пески и пляжи достигали там такой невероятной длины, что они назвали их Фурдустрандир — Чудесное побережье, так как им пришлось «плыть мимо них в течение необычайно долгого времени». Эти описания постоянно напоминают нам о местах и событиях, связанных с путешествиями Лейфа и Торвальда. Когда Лейф прибыл в страну, которую назвал Маркланд, он обнаружил, что вся эта земля «плоская и покрыта лесами, а ее обширные песчаные пляжи отлого спускаются к морю». Проплыв еще два дня в южном направлении, они увидели Винланд. В свою очередь Торвальд, плывший на север от Лейфсбудира, возле какого-то из мысов попал в сильный шторм. Здесь его корабль выбросило на берег. При этом корабельный киль оказался настолько поврежден, что им пришлось установить новый. Посмотрев же на старый и разбитый, Торвальд сказал своим товарищам: «Я хочу, чтобы мы установили этот киль здесь, на мысе, который мы назовем Кьяларнес». Совершенно очевидно, что Кьяларнес Торвальда и Карлсефни — одно и то же место, и если мы хотим идентифицировать его, не столь уж важно, воспримем ли мы сведения, содержащиеся в сказаниях, как абсолютно достоверные или же увидим в них типичную для того времени историю, связанную с наименованиями. Важно то, что в обоих случаях идет речь о существовании необычайно длинной полосы белых песчаных пляжей и килеобразного мыса, расположенного в двух днях плавания к северу от Лейфсбудира. Такие пляжи действительно можно найти непосредственно к югу от залива Гамильтон, на юго-восточном побережье Лабрадора. После скалистых и мрачных берегов Баффиновой Земли они и в самом деле должны были казаться морякам «чудесным побережьем» — более 40 миль в длину, обрамленные низкой полосой травы, елями и можжевельником. По словам капитана Мунна, песок этот очень мелкий и твердый и вполне подходит для «старомодных песчаных часов». От Побережья, как обычно называют эти белые пляжи, достигающие в ширину 50 ярдов, далеко в море (на целых две мили) протянулся мыс Поркьюпайн, знаменитый своим килеобразным профилем и до сих пор являющийся главным ориентиром для всех местных рыбаков.

Существуют еще два главных момента, способствующие идентификации этой местности. Во-первых, содержащееся в «Сказании об Эйрике Рыжем» топографическое описание Маркланда и Винланда более всего соответствует юго-восточной части Лабрадора и северной части Ньюфаундленда. К югу от Фурдустрандира, говорится в саге, все побережье изрезано заливами (vágskorit), что в полной мере подходит к побережью Лабрадора (наиболее ярким примером тут, без сомнения, выступает залив Сандвич). По свидетельству той же саги, берег изрезан фьордами (fjarðskorit) или же, согласно версии «Хауксбок», одним особенным фьордом. Речь, очевидно, идет о проходах, ведущих с севера от гавани к проливу Белл-Айл. Если же имеется в виду один фьорд, то это, вероятно, и есть сам проход в пролив Белл-Айл. С этой точки зрения Страумфьорд (Речной, или Проточный фьорд) Карлсефни — не что иное, как северный вход в пролив Белл-Айл; просто Карлсефни не мог знать, что открыл не фьорд, проникающий в глубь суши, а проход на юг. Эти моряки уже привыкли к огромным фьордам Гренландии, Исландии и Норвегии, и их заблуждение (если только мы вправе так назвать это) разделяло еще немало выдающихся мореходов — вплоть до «открытия» Жака Картье, сделанного пятью столетиями позже. Страумей (Речной остров) — это, скорее всего, остров Белл-Айл, а может быть, даже Великий Священный остров, лежащий в рукаве моря между мысом Болд, крайней северной точкой Винланда, и мысом Онион. В нескольких милях к югу глазам моряков открылись зеленые берега Священного залива, а также Ланс-о-Мидоус (то есть L'Anseau-Medee: Midi или же от названия корабля Médéé) и залив Эпав; здесь течет к морю ручей Блэк Дак, огибая по пути отвесную скалу, в окрестностях которой люди селились с незапамятных времен{19}.

Вид, открывающийся сверху на Ланс-о-Мидоус и прилегающие земли, на испещренный островами залив Белл-Айл, справа от которого находится мыс Болд, а слева — побережье Лабрадора, просто великолепен{19}. Такой вид не мог оставить равнодушным настоящего фермера: проплыв столько миль мимо скалистых, безжизненных берегов, он мог наконец выпустить своих животных на берег, предоставив им возможность пастись на огромных травяных пастбищах — высокая или обильная трава из «Сказания об Эйрике Рыжем», — окруженных естественной защитной лесополосой. Почва была во многом схожа с той, которая встречалась им в Гренландии и Исландии; в реках в изобилии водился лосось, а недра океана были просто неисчерпаемы. К тому же там, на радость охотникам, водились морские животные и карибу. Было у этой местности и еще одно преимущество. В течение первых двух зим своего пребывания в Гренландии Эйрик устроил себе жилище на островах за пределами фьорда, так как там была хорошая охота; к тому же в поле его зрения всегда находилось открытое море. Исследователи Винланда точно так же обнаружили удобную базу, гарантирующую им максимальную свободу передвижений и изобилие съестных припасов. Но их надежды конечно же были слишком оптимистическими. Так, рассчитывая на теплую зиму, они были неприятно поражены, когда наступили настоящие холода (то же самое случилось задолго до них в Исландии с Флоки Вильгердарсоном). Но с приходом весны страна вновь обрела свою былую привлекательность. К тому же она казалась безлюдной.

В Исландии норманнские поселенцы обнаружили незначительное число ирландских отшельников, а также книги, кресты и прочие вещи, оставленные ими после себя. В Гренландии они нашли заброшенные жилища, фрагменты лодок и некоторые предметы, изготовленные из камня, — но самих людей там не было. Когда люди Торвальда обследовали западное побережье Ньюфаундленда, они наткнулись на пустое зернохранилище. Самому же Торвальду пришлось столкнуться со скрэлингами во время путешествия к восточному побережью, и это привело его к гибели. Кем же были «скрэлинги» — индейцами или эскимосами? Недавние исследования позволяют предположить, что норманны столкнулись и с теми и с другими.

Около 1000 года н. э. эскимосы жили гораздо дальше к югу по сравнению с сегодняшними границами их обитания. Они занимали южную прибрежную часть Лабрадора от залива Гамильтон до пролива Белл-Айл, а также территорию Ньюфаундленда-Винланда к северу от линии, протянувшейся от порта Сондерс на западе к устью Белого залива на востоке. К югу от них на территории Ньюфаундленда, а также к югу и западу от их поселений на территории Лабрадора жили индейцы-алгонкины. Но еще более важным представляется то обстоятельство, что часть индейцев жила к северу от дорсетских эскимосов Ньюфаундленда, что является еще одним доказательством (на этот раз этнологическим) того, что Страумфьорд Карлсефни — а следовательно, и Винланд — находился именно в северной части Ньюфаундленда.

Это служит убедительным доказательством того, что Торвальд Эйриксон был убит в районе озера Мелвилл и просто не мог быть убит где бы то ни было еще, поскольку никакой другой регион восточного побережья Северной Америки не являл в начале XI века подобного смешения различных рас. То, что в сагах под общим именем скрэлингов упоминаются как индейцы, так и эскимосы (порой оставляя нас в сомнении, о ком именно идет речь), вполне объяснимо, учитывая то обстоятельство, что авторы этих сказаний опирались на весьма отдаленную, пусть и подлинную историю событий.