Артем Корсун - Географические открытия Страница 25

«Тысяча и одна ночь». Предыстория

Стоит сказать несколько слов о том узорчатом ковре, куда так красочно вплетены семь путешествий Синдбада-морехода. Ученых всегда интересовало, какую информацию передавали предки своим отдаленным потомкам, зашифровав ее в виде мифов, легенд и сказок. Стоит этим вопросом задаться серьезному исследователю, и тогда обретает реальную жизнь сказочная Троя и Шлиман делает свое замечательное открытие…

Со сказками «Тысячи и одной ночи» и того интереснее.

Сказки «Тысяча и одна ночь» восходят к VIII–X векам и представляют собой огромный сборник народных сказаний арабского Востока, а также Персии, Индии и Египта, с которыми арабы поддерживали оживленные торговые связи. Причудливая фантазия, сложные авантюры прихотливо переплетаются в них с реалистическим изображением жизни и быта разных слоев населения средневекового восточного города. Большая часть сказаний приурочена к царствованию халифа Гаруна аль-Рашида (VIII в.), которому сказочная традиция приписывает необыкновенную мудрость и справедливость. Многие сказки напоминают по типу средневековые городские новеллы (фабльо) с характерным для них грубоватым комизмом. Героями нередко выступают ремесленники, поденные рабочие, бедняки, относящиеся иронически к представителям светской власти и духовенству. Умные, ловкие простолюдины всегда находят выход из любого затруднительного положения и одурачивают надменных богачей.

Повествование начинается с того, как находчивая и мужественная Шахерезада, спасая свою жизнь и жизнь многих других молодых женщин города, рассказывает царю Шахрияру, ранее обманутому женой и поклявшемуся казнить каждую новую жену после первой же брачной ночи, занимательные истории. С наступлением утра она прерывает свое повествование на самом интересном месте, и увлеченный рассказом царь откладывает казнь на одну ночь, чтобы дослушать занятную историю до конца. Так продолжалось тысячу и одну ночь, пока царь не объявил о своем решении помиловать Шахерезаду, родившую ему за это время трех сыновей.

Создателем-составителем традиционных 12 книг «1001 ночи» был французский знаток восточных языков Антуан Галлан (1646–1715). Именно в его переводе этот сборник и получил мировую известность. С этого издания делались и первые русские переводы (самый ранний – в 1763 году).

Но, оказывается, что только первые две и отчасти третья книга привычного для нас текста являются переводом арабского сборника. Остальные сказки Галлан сам вставил в рамку ночей, как, например, им же разделенные на 21 ночь сказки о Синдбаде-мореходе в третьей книге. А восьмую книгу в 1709 году модный парижский издатель Барбен составил сам из готового перевода сказки о Ганиме и двух других – «Зейн ал-Аснам» и «Худадад». Этим уже наполовину разбавленным томом издание могло бы и завершиться, но в том же 1709 году Галлан нашел новый источник для продолжения серии: он познакомился с неким христианином-маронитом из Алеппо по имени Ханна Дияб, знавшим много сказок на память. Знаменитые «Аладдин и волшебная лампа» и «Али-Баба и сорок разбойников» обязаны своим существованием именно ему. А на арабском языке в записанном и напечатанном виде они появились уже потом в переводе с французского. Английский же перевод сказок о Синдбаде был сделан в 1885 году сэром Ричардом Бертоном.

Хотя Галлан, Бертон и другие западные переводчики сгруппировали и включили истории о Синдбаде в сказки Шахерезады, однако они сформировались совершенно независимо от других историй «1000 и 1 ночи», и современные переводы арабских ученых часто не включают в себя рассказы о Синдбаде и еще несколько других арабских сказок, которые стали привычными для западной аудитории.

Синдбад-носильщик и Синдбад-мореход

Как и в «1000 и 1 ночи», в целом история о Синдбаде – обрамленный цикл рассказов, который выглядит следующим образом: во дни Гаруна аль-Рашида, халифа Багдада, бедный носильщик (тот, кто выполняет для других поиск товаров на рынке и по всему городу) отдыхает на скамейке у ворот дома богатого купца. Он жалуется Аллаху на несправедливость мира, которая позволяет богатым жить в праздности, когда он должен трудиться и оставаться бедным. Хозяин дома слышит это и зовет к себе бедного носильщика, угощает и знакомится с ним, и оказывается, что они оба – тезки, их обоих зовут Синдбадами. Богатый Синдбад рассказывает бедному Синдбаду, как он стал богатым по воле Аллаха благодаря 7 чудесным путешествиям, к описанию которых он затем и переходит.

Вот путешествия Синдбада, рассказанные в книге «Тысячи и одной ночи»:

первое – к острову, оказавшемуся китом;

второе – встреча с птицей Рухх;

третье – встреча с великаном-людоедом;

четвертое – путешествие в Индию и женитьба на индуске;

пятое – Синдбад становится рабом злого старика;

шестое – путешествие в страну крылатых людей;

седьмое – последнее путешествие Синдбада.

Загадки подлинных маршрутов плаваний Синдбада, или куда он плавал?

Эти семь путешествий в мифологизированной форме отразили реальные плавания, которые совершали отважные арабские мореходы тысячу и более лет назад в поисках сокровищ Востока: камфары и корицы, перца и амбры, шелка и какуллийского алоэ, бриллиантов, фарфора, сандалового дерева.

При внимательном чтении «Тысячи и одной ночи» в стране Серендиб угадывалась Шри-Ланка, в стране Забаг – современная Суматра, в Чампе – побережье Вьетнама, в островах Михраджан – Малайский архипелаг. Названия Хинд и Син обозначали Индию и Китай – те края, с которыми арабские купцы вели активный товарообмен, но которые для рассказчиков и слушателей времен Гаруна аль-Рашида, собиравшихся в постоялых дворах Багдада или Басры, оставались экзотическими, сказочными странами, «островами посреди моря».

Окрестности Каликута славились плантациями черного перца-и тысячу лет назад арабские купцы увозили оттуда специи в портовый город Басру. Может быть, именно Малабарский берег – тот район его, что арабы называли Кулам-Мали, – и дал жизнь строчкам в сказке о четвертом путешествии Синдбада: «… и тогда я всмотрелся в то, что увидел, стоя вдали… и вдруг оказалось, что это толпа людей, которые собирают зернышки перца…».

Серендиб, страна драгоценных камней, ядовитых змей и райских садов… Римляне называли этот остров Тапробане, арабы – Серендиб, англичане – Цейлон. Местные же жители еще со времен Рамаяны дали ему имя Шри-Ланка. Это земля буддийских святынь, затерянных в джунглях древних городов, экзотических животных и голубых сапфиров. Если собрать воедино все версии сказок о Синдбаде, то получится, что мореход бывал здесь дважды. Вот что рассказывал он, повествуя о втором путешествии:

«И мы шли до тех пор, пока не пришли в сад на большом и прекрасном острове, и в саду росли камфарные деревья, под каждым из которых могли найти тень сто человек… А на этом острове есть одна порода животных, которых называют аль-каркаданн… Это большие звери, и у них один толстый рог посредине головы длиной в десять локтей, и на нем изображение человека… Зверь, называемый аль-каркаданн, носит на своем роге большого слона и пасется с ним на острове, и жир его течет от солнечного зноя на голову аль-каркаданна и попадает ему в глаза, и аль-каркаданн слепнет… Я видел на этом острове много животных из породы буйволов, подобных которым у нас нет; и в этой долине много алмазных камней…»

Цейлон и правда славился рубинами, сапфирами, топазами, турмалинами, аметистами. Насчет буйволов и слонов – тоже правда: на острове они всегда водились в изобилии. Все остальное в приведенном отрывке, конечно же, вымысел, из-за чего и называют «Путешествия Синдбада-морехода» сказками, а не исторической хроникой.

По одной из версий седьмого путешествия Синдбада, мореход снова оказался в Серендибе: он попал в плен к пиратам, которые продали его в рабство торговцу слоновой костью. Торговец заставлял Синдбада каждый день отправляться в лес, убивать слона и отрезать бивни. В конце концов, слоны, взмолившись о пощаде, показали мореходу свое тайное кладбище, где бивней было столько, что «не счесть и не исчислить»; и Синдбад с той поры мог снабжать хозяина товаром, не покушаясь на жизнь слонов…

Суматру древние арабы называли Страной золота. Впрочем, как ни манил остров Забаг драгоценностями, но средневековые мореходы старались избегать его: по распространенному поверью, Страну золота населяли злобные каннибалы. Именно с Суматрой связывают четвертое путешествие Синдбада, когда мореход, попав на остров после кораблекрушения, отказался принимать от местных жителей отупляющую пищу и потому избежал участи своих товарищей: несчастных откармливали на убой.

Во время пятого путешествия Синдбад опять побывал в Забаге и встретился на берегу со стариком в плаще из древесных листьев. «И я подошел к старику, и поднял его на плечи, и пришел к тому месту, которое он мне указал, а потом я сказал ему: „Сходи не торопясь“; но он не сошел с моих плеч и обвил мою шею ногами. И посмотрел я на его ноги и увидел, что они черные и жесткие, как буйволова кожа. И я испугался и хотел сбросить старика с плеч, но он уцепился за мою шею ногами и стал меня душить».