Ларри Коллинз - О, Иерусалим! Страница 26

Этот документ, четыре частных прогулочных самолётика, одно авиатакси и двадцать пилотов стали зародышем той авиации, которой через двадцать лет предстояло сделаться самой искусной авиацией в мире.

Меморандум Ремеза в каком-то отношении давал ответ на вопрос, мучавший Бен-Гуриона, — тем, что игнорировал самое существование этого вопроса. «Военно-воздушный флот не создаётся тайно в оккупированной стране, — писал Ремез. — Он создаётся за её пределами, а в самой стране проводится только подготовительная работа, с тем, чтобы принять его».

Ремез предлагал создать за пределами Палестины организацию для закупки самолётов. Сначала их будут пилотировать добровольцы — как евреи, так и неевреи. Эти самолёты придётся спрятать на тайных аэродромах, а в качестве прикрытия использовать разные фиктивные компании и фирмы, которые нужно специально для этого создать и для которых следует добиться права на посадку и заправку их самолётов.

В самой же Палестине Ремез предложил организовать так называемую авиационную службу Ҳаганы. Прикрытием для неё могла бы послужить организация, которая располагалась в скромном административном здании в Тель-Авиве на улице Монтефиоре, 9 — Палестинский аэроклуб. У клуба был в аэропорту Лод примитивный ангар, в котором стояли четыре моноплана и небольшой пассажирский самолёт марки «Хэвиленд», который в качестве «воздушного такси» совершал рейсы между Тель-Авивом и Хайфой. Президент аэроклуба был назначен первым командующим оперативного отдела. Ремез сразу же начал собирать людей с лётным опытом. В разных районах страны жители еврейских поселений принялись строить десять примитивных грунтовых посадочных площадок, на которых авиаслужбе предстояло принять самолёты, если те появятся.

Заглядывая в будущее. Ремез начал разрабатывать планы операций по захвату палестинских баз британского военно-воздушного флота после того, как англичане покинут страну.

Однако самого большого успеха авиаслужба Ҳаганы добилась не в Палестине, а в Вашингтоне — в Управлении по делам ликвидации и сбыта излишков военного имущества.

Однажды утром, вскоре после голосования в ООН о разделе Палестины, в Управление вошёл первый иностранный доброволец авиаслужбы Ҳаганы — тридцатилетний энтузиаст — лётчик из Бриджпорта, штат Коннектикут, по имени Адольф Эл Швиммер, отставной майор Командования транспортной авиации американских ВВС. Швиммер вручил чиновникам Управления чек на сорок пять тысяч долларов и получил взамен три серых клочка бумаги. На них были указаны номера первых настоящих самолётов Ҳаганы — трёх практически новых машин типа «Констеллейшн», строительство каждой из которых обошлось в полмиллиона долларов.

К этому самолётному трио Швиммер вскоре добавил пятнадцать транспортных самолётов С-46, предназначенных для полётов на короткие расстояния. Свою небольшую, но постоянно пополняемую коллекцию самолётов Швиммер держал в ангарах в Бербанке, штат Калифорния, и Милвилле, штат Нью-Джерси; на самолётах красовались опознавательные знаки двух компаний, основанных Швиммером, — «Сервис Эруэйз» («Служба воздушных перевозок») и «Панамэниэн Эрлайнз» («Панамские авиалинии»).

Поначалу и речи не было о том, чтобы использовать эти самолёты в Палестине. Однако, когда нападения Абдула Кадера Хусейни на еврейские автоколонны участились, стала очевидной необходимость какой-то, пусть даже самой ограниченной, воздушной поддержки.

Однажды Ремез узнал, что англичане собираются продать на металлолом двадцать самолётов для воздушного наблюдения типа «Остёр». Это, конечно, не С-46, но у них всё же имелись крылья и мотор, и хотя бы некоторые из них ещё можно было заставить летать. Ремез организовал покупку этих самолётов через дружественного торговца металлоломом, и тот передал самолёты Палестинскому аэроклубу. Снимая детали с совсем уже непригодных машин, механики Ремеза как-то ухитрились привести дюжину самолётов в рабочее состояние. Когда работа была закончена, каждый из них был выкрашен точно так же, как один из любительских самолётов, принадлежавших Аэроклубу, — «Тэйлоркрафт», на который, к счастью, «остеры» несколько походили. Затем Ремез и его помощники нарисовали на крыльях новых самолётов серийные буквы своего «Тэйлоркрафта» — VQ PAI — и начали на них летать.

Вскоре над Палестиной летало тринадцать самолётов с опознавательными знаками VQ PAI — двенадцать «остеров» и один настоящий «Тэйлоркрафт». Инспекторы британской гражданской авиации так и не сумели разгадать причину такой необычайной лётной активности самолёта VQ PAI.

Таким образом, спасение начало приходить с неба в разбросанные по стране кибуцы. Эти же самолёты засекали в воздухе арабские засады, доставляли воду в Негев и осуществляли аварийное снабжение тех кибуцов, где были на исходе боеприпасы. Они даже начали совершать ночные полёты, используя примитивные посадочные полосы, освещённые фарами стоящих грузовиков.

В Иерусалиме бойцы Ҳаганы построили 600-метровую грунтовую посадочную полосу на дне вади, расположенного рядом с монастырём Креста, под холмом, на котором впоследствии будет возведено здание Кнессета. Посадка и взлёт с этой маленькой полосы были самым трудным испытанием для пилотов авиаслужбы Ҳаганы. Для евреев Иерусалима успокаивающее урчание крошечных самолётиков, регулярно взлетавших с импровизированного аэродрома или садившихся на него, стало неотъемлемым элементом их повседневного тревожного существования. Скоро эти самолётики получили ласкательное прозвище «примусы» они выглядели такими же хрупкими и ненадёжными, как маленькие треногие керосиновые горелки, на которых в ту зиму еврейские домохозяйки готовили пищу.

13. Мы будем твёрды, как скала

— Сегодня, Шимшон, ты на работу не пойдёшь!

Своими словами жена покушалась на предмет величайшей гордости Шимшона Липшица. С 1 декабря 1932 года не было дня, чтобы Липшиц не вышел на работу. И теперь он тоже не собирался оставаться дома. Положив руку жене на плечо, он заявил:

— Липшиц за всю свою жизнь не пропустил ни одного рабочего дня. — И ушёл.

Работал Липшиц в неприметном трехэтажном здании из красного кирпича на улице Ҳасоллел, неподалёку от площади Сиона, в центре нового Иерусалима. Здесь помещалась редакция газеты «Палестайн Пост» — наиболее солидной и влиятельной газеты на английском языке, издававшейся на Ближнем Востоке. В своей политической ориентации газета придерживалась средней линии: с одной стороны, она отвергала практику индивидуального террора и запугивания, которую осуществляли еврейские экстремисты, а с другой стороны, резко критиковала действия мандатных властей. Газета была основным рупором сионистского движения. И Липшиц оставался её бессменным старшим наборщиком с того самого дня, как в 1932 году первый номер «Палестайн Пост» стал продаваться на улицах Иерусалима.

Пока Шимшон Липшиц шагал к себе в редакцию, двумя километрами севернее Иерусалима, на окраине арабской деревни Шуафат, по обочине дороги нервно расхаживал взад и вперёд человек в мундире британской полиции. Он не был, однако, ни англичанином, ни полицейским, а являлся главарём отряда арабских ополченцев. Абу Халил Гено должен был совершить сейчас операцию, при помощи которой Абдул Кадер Хусейни собирался расквитаться с евреями за уничтожение отеля «Семирамида» и за взрывы, организованные бойцами Эцеля около Дамасских и Яффских ворот. По заданию Абдула Кадера его лучший специалист-подрывник Фаузи эль Кутуб начинил полутонной тола краденый пикап британской полиции. Доставить этот пикап в еврейскую часть города взялись два дезертира-англичанина: бывший капитан полиции Эдди Браун, брат которого, по его словам, был убит членами Эцеля, и бывший пехотный капрал Питер Мэдисон.

Поскольку Абдул Кадер Хусейни не очень-то доверял англичанам, он поручил Абу Халилу Гено ехать в другой машине следом за пикапом и зажечь от своей собственной сигареты запал, прикреплённый к приборному щитку пикапа. И вот теперь, неумело попыхивая первой в своей жизни сигаретой, Абу Халил ожидал прибытия машины, начинённой взрывчаткой.

Мимо прошли две арабские женщины, и Гено услышал, как одна из них прошептала другой:

— Вот этот нынче ночью собирается в Иерусалим на важное дело.

«О, Аллах! — подумал Гено. — Если они об этом знают, то, наверно, весь город знает!» Он ещё раз перебрал в уме детали будущей операции. Англичане на пикапе будут ехать впереди, спокойно минуя как британские, так и еврейские посты. Затем они поставят машину у тротуара рядом с намеченным объектом и выйдут как будто в кафе, выпить по рюмочке. Минут через пять Гено подъедет на своей машине, остановится в отдалении, закурит сигарету, фланирующим шагом подойдёт к пикапу и зажжёт запал.