Владимир Лобов - Военная хитрость Страница 26

Союзники иногда сами демонстрировали то, что им удалось обнаружить уловки немцев. В мае 1921 года, спустя 14 месяцев после того, как Крупп сделал первые шаги к тайному производству вооружения, офицеры американской разведки в результате изучения патентов фирмы пришли к выводу, что 26 из них предназначаются для производства средств управления артиллерией, 18 — для электрических аппаратов управления огнем, 9 — для взрывателей и снарядов, 17 — для полевой артиллерии и 14 — для тяжелых железнодорожных пушек. Несмотря на то что об этом было доложено министру обороны США и сообщено прессе, на эти вопиющие факты как бы не обратили внимания. Их просто обошли молчанием. Вот и ответ на те вопросы, которые задавались выше.

Если членам Контрольной комиссии иногда и удавалось отыскать свидетельства нарушения немецкой промышленностью условий Версальского договора, то иностранным журналистам — никогда. Густав Крупп объяснил это следующим образом: иностранные корреспонденты «вводились в заблуждение» одним специально подготовленным человеком. Если бы они собрали свои индивидуальные скудные источники, то могли бы обратить внимание на некоторые подозрительные моменты. Например, им демонстрировали на заводах различные крупные части, но никогда не показывали определенных деталей. Более того, те, кто приносил с собой камеры, впоследствии обнаруживали, что их пленки засвечены. Хитрость заключалась в том, что после посещения какого-либо завода Круппа журналистов любезно приглашали на обед. Он устраивался в столовой, где было сделано все, чтобы поразить журналистов сердечностью приема. Но пока журналисты обедали, отснятая пленка в их фото — и кинокамерах засвечивалась. Люди из службы безопасности Круппа предпринимали эти экстраординарные меры предосторожности из-за опасения, что фотографии или кинокадры могли случайно содержать чертежи, что-то такое, из чего эксперты могли бы понять их действительное предназначение. Опасений, что посетители увидят нечто, что могло их привести в замешательство, не было. Все посещения планировались так, чтобы избежать подобного.

Контрольная комиссия пользовалась правом инспекции, включая внезапные инспекции, а также располагала квалифицированным персоналом для проведения этой работы. Однако абвер (а также люди из службы безопасности Круппа) внедрились в Контрольную комиссию и довольно оперативно информировали о необъявленных инспекциях, так что компрометирующие материалы и бумаги, как правило, успевали спрятать. Очень редко немецкой контрразведке не удавалось предупредить о неожиданных инспекциях. Однажды, например, инспекторы Контрольной комиссии нанесли по-настоящему внезапный визит на авиазавод Рорбаха. Будучи не в состоянии убрать экспериментальный трехмоторный «транспорт» (т.е. бомбардировщик) «Роланд», на котором были установлены пулеметы на дополнительных контейнерах под двигателями, рабочие успели лишь выкатить его в центр ангара и прикрыть пыльными чехлами, досками, лестницами и различными деталями так, что он выглядел грудой ненужного оборудования. Конечно же, инспекторы прошли мимо, не обратив на него внимания.

Кое-что из этих разоблачений многочисленных нарушений Версальского договора все же появилось в печати. Серьезной попыткой предупредить британскую общественность об угрозе немецкого перевооружения была большая статья (опубликованная с официального разрешения) бригадного генерала Моргана в конце 1924 года, сразу же после его отставки из Контрольной комиссии. Но ее проигнорировали.

Некоторые инспекторы Контрольной комиссии были не более чем временными, неквалифицированными служащими, а некоторые из англичан проявили лояльность к немцам и всячески поддерживали перевооружение Германии в качестве противовеса Франции и России. Так, один из отъезжающих английских высших военно-морских инспекторов командор Феншоу заявил лейтенанту Ренкену, своему немецкому партнеру: «Настало время расставаться, мы оба, вы и я, рады, что мы уезжаем. Ваша задача была не из приятных, точно так же как и моя. Я хочу указать на один момент. Вы не должны были чувствовать, что мы верим всему тому, что вы говорили нам. Ни одно из слов, сказанных вами, не было правдивым, но вы так давали информацию, что нам ничего не оставалось, как верить вам. Я хочу вас поблагодарить за это».

Удалась ли инспекция по вооружениям? Остались ли незамеченными Контрольной комиссией многочисленные нарушения? Конечно же, нет. Мемуары бригадного генерала Моргана, в течение четырех лет работавшего в комиссии, свидетельствуют, что многое было замечено, по крайней мере, некоторыми членами комиссии. Французская военная разведка также неоднократно сообщала о многих нарушениях, впрочем, как и английская, в частности из Голландии. Военный атташе в этой стране А. К. Темперли сумел по кускам собрать общую картину нарушений Версальского договора во время своего четырехлетнего пребывания (1920–1925) на пункте перехвата в Гааге.

Потворство не может быть отнесено на счет Контрольной комиссии, еще меньше — на счет разведывательных служб, а, скорее всего, объясняется хитростью со стороны союзных правительств, стоящих за комиссией, которым было выгодно все то, что делалось в Германии. Уинстон Черчилль позднее прокомментировал это так: «Сильное давление отвергалось, пока нарушения оставались незначительными, и его пытались избежать, когда они приобретали серьезные пропорции».

Лауреат Нобелевской премии Филипп Ноэль-Бейкер, описывая этот период, пришел к выводу, что «не система инспекций потерпела неудачу в Германии, а просто после 1925 года их работа преднамеренно никем не управлялась».

Скрытное перевооружение (1927–1935). Международная Контрольная комиссия покинула Германию в начале 1927 года, а конференция послов направила свой последний доклад в Совет Лиги Наций 22 июля. В дальнейшем Совет Лиги стал единственным органом, уполномоченным наводить справки о германском разоружении.

Однако Лига Наций могла только наводить справки и подавать жалобы; немцы хитрили и легко затягивали решение любых вопросов при помощи длительных дискуссий и переговоров. Без инспекторов Контрольной комиссии Лига была слепа, а без поддержки просто беспомощна.

Прекращение работы Контрольной комиссии не означало, однако, что Германия немедленно начала перевооружение. Политический климат еще не благоприятствовал этому. Это только означало, что, осуществляя разработки, испытания и обучение, можно было обходиться и без особой скрытности. Преднамеренно отказавшись от своих прав на проведение инспекций и проверок, союзники таким образом ограничивались информацией от своих разведывательных служб и разведывательных сетей, существовавших в межвоенный период. Немецкая контрразведка и служба безопасности могли легко справляться с ними, дезинформация — разумная смесь официальной лжи и тонких россказней — обычно была достаточной для введения в заблуждение иностранной прессы и дипломатического корпуса.

Крупп в этот момент переживал период так называемого «черного производства». На его предприятиях увеличивалось производство автоматических пушек, торпедных аппаратов, перископов, бронированного листа, средств дистанционного контроля корабельных пушек и простых ракет. С чертежной доски сошел прототип знаменитой 88-мм пушки АА-АТ. В мемуарах говорится о том, что «из всех пушек, которые использовались в 1935–1945 годах, наиболее важные были полностью разработаны в 1933 году». То же самое было и с танками, которые были разработаны в 1926-м, а начали производить в 1928 году. Артиллерийские испытательные полигоны стали загружаться с 1929 года. А Крупп приобрел 15000-тонный пресс, пригодный только для производства гигантских орудий. Все шло словно по разработанному кем-то плану. Кому-то все это было выгодно.

30 января 1933 года президент Гинденбург назначил Адольфа Гитлера канцлером Германии. Кто такой Гитлер, откуда он взялся, кто его готовил, финансировал и поддерживал, а также хитросплетения, которые привели его к власти, не являются предметом исследования в данном труде. Взгляды Гитлера относительно мести за так называемый «Версальский диктат» были хорошо известны его ближайшему окружению. Тихое устное согласие пришло на смену скандальным контрактам между правительственными чиновниками и компаниями, производящими вооружения. В ожидании огромных заказов увеличивалось производство стали, быстро возрастало накопление стратегических металлов, включая импорт бразильской цирконовой руды, используемой только для производства орудийной стали.

К тому времени отношения между Германией и Россией резко ухудшились. Это стимулировалось западной политикой. Экспериментальные военно-воздушные и учебные базы в России закрывались. Муссолини же пригласил немецких летчиков обучаться в составе ВВС Италии, в то время самых крупных в мире, наиболее современных и эффективных.