Михаил Воробьёв - Япония в III-VII вв. Этнос, общество, культура и окружающий мир Страница 26

Разумеется, мы не должны ожидать точного совпадения между социальными группами древней Японии и категориями современной исторической науки или даже полного включения нескольких первых в одну из последних. Нашей категории несвободных у вадзин соответствовали рабы («слуги-служанки», нухи-нубэй) и пленные (сэйко), различавшиеся в чем-то, в то время очень важном. Судя по эпизоду с кораблем, пленные могли иметь имущество. В будущем сельскохозяйственные законы (о пахоте на поливных полях), как кажется, превращают этих пленных в простонародье.

В разделе о вожэнь в «Вэй чжи» трижды упомянуты «большие люди» (яп. дайдзин), находящиеся в какой-то связи с поселками. Повсюду они противопоставлены «низшим дворам» (гэко). В «Вэй чжи» эти «большие люди» осмысляются как вельможи, а «низшие дворы» — как подчиненные, причем первые богаты, вторые — бедны, т. е. речь идет о классовой дифференциации. Указанные три упоминания звучат следующим образом.

В первом случае: «когда совместно сидят и встают, то отец и дети, мужчины и женщины не различаются, по нравам своим любят вино… При виде вельмож (в тексте букв, „больших людей". — М. В.) в качестве почтения только хватают руки, чтобы должным образом коленопреклоненно приветствовать» [Кюнер, 1961, с. 246–247]. Значит, во время сборищ «большим людям» оказывали особое уважение. Во втором случае: «простой народ, встретившись на дороге с вельможей (букв, „с большим человеком", — М. В.), уклоняется в нерешительности и уходит в траву скрываться…» В третьем — «по обычаю, государственные вельможи (букв, „большие люди") все имеют четыре-пять жен, простолюдины (букв, „бедные дворы") — две-три жены», т. е. у вадзин существовала социальная полигамия. Из цитат следует, что «большие люди» были знатными и вождями, а не просто богачами, что «большие люди» владения не включали в свои ряды «больших людей» поселков. Причем бином «большие люди» владения в тексте оформляется знаком «все» (мина), а бином «простолюдины» такого знака перед собой не имеет; последнее обстоятельство можно трактовать как указание на немногочисленность богатых простолюдинов [Maki, 1962, с. 17].

В двух последних примерах речь не обязательно идет о владетельных «больших людях». У махан в 5-м месяце отмечали праздник посева, а в 10-м месяце — праздник урожая, и тогда сельское население собиралось на гулянья и моления. «Большой человек» в этой ситуации совершал моления богам, вероятно, как деревенский старшина. С таким же празднеством мы, очевидно, сталкиваемся и у вадзин. Возможно, простолюдины, владеющие двумя- тремя женами, — это «большие люди» поселка, которые названы простолюдинами по отношению к персоне правителя.

Социальная структура «ста с лишним владений» в I в. до н. э., упомянутых в «[Цянь] Хань шу», неясна в подробностях, но в целом это типичные племенные образования. Сознание кровнородственных связей внутри племени, по-видимому, было стойким. Если через 300 лет число владений сократилось до 30, это предполагает исчезновение одних и расширение или объединение других владений. Судя по «Вэй чжи», эти владения воевали между собой. Это- приводило к изменению их протяженности и к ослаблению кровнородственных уз, к укреплению отношений территориальных. Следовательно, племенные отношения уже проходили свою последнюю стадию.

Говоря об упадке племенного общества, надо помнить, что в обществе вадзин родовой строй существовал как сложный кровнородственный и социальный организм. Система больших семей также цементировала более мелкие коллективы. В «Вэй чжи» говорится: «Что касается нарушителей законов, то у легких преступников берут в казну их жен и детей; у тяжелых преступников уничтожают всю семью (монко) и весь род (содзоку)» [Кюнер, 196U с. 247]. Если семья, упомянутая здесь, состояла только из мужа, жены и детей, то под родом в данном случае можно подразумевать большую семью (с братьями мужа).

Кровнородственная гармония представлена в разделе о вожэнь в «Вэй чжи» в виде «законов и обычаев» вадзин, это следует из принципа «родичи отвечают за родича». Но если трехстепенное родство (большая семья, семья, жена и дети) основывается только на кровных отношениях, тогда нет оснований для создания закона, распространявшего ответственность на других. При трехчленной структуре кровнородственная общность важна, и, поскольку между этими тремя компонентами существовали тесные отношения подчинения, наказание за преступление одного, в зависимости от его важности, налагалось: 1) на жену и детей, 2) на всю семью, 3) на всю большую семью. Трехстепенная кровнородственная структура общества вадзин стала основой уголовных законов; в сфере подчинения она определила сферу авторитета каждого из трех составляющих. Авторитет вождя клана был еще прочен, возможно частично приобретая политический оттенок. Главы больших и малых семей подчинялись ему. Улаживание конфликтов между большими семьями внутри клана и исполнение клановых молений, а также другие общеклановые дела входили в компетенцию кланового вождя.

Такое объединение, как племя, держалось не только на родстве по крови. Тот, кто объединил кланы в племя, становился вождем. Как только положение вождя делалось устойчивым, его власть превращалась в наследственную. Был еще один стимул, укреплявший племя, — духовный. Сюда относились совместные моления. Вождь или «владетель» руководил такими молениями. Благодаря этому его административные, судебные, военные действия получали религиозную поддержку. В обществе вадзин, в большинстве случаев представлявшем собой объединение территориальное, видоизменились племенные связи.

Судя по разделу о вожэнь, к концу II — началу III в. кровнородственные узы в обществе вадзин ослабли: правители превратили свой пост в наследственный, их авторитет освящался религией, племенные объединения создали союз, а этот союз скреплялся религиозными представлениями, выражающимися в молении духам. Это говорит о возникновении племенного союза — кровнородственного и территориального объединения, более прогрессивного, чем племя. В результате возникновения союза владения послали в дань ханьскому двору 160 пленных и просили аудиенции. После объединения вадзин в единый союз во главе с Химико его, очевидно, стали называть «Владением царицы».

В мелких владениях вадзин в III в. племенные союзы стабилизировались. Параллельно шел процесс объединения мелких владений. Примером такого объединения служит Ематай — самое крупное из всех прочих и покорившее все остальные. Но процесс на этом не завершился. Союз создался без краха племенных объединений, а когда он распался, объединения продолжали существовать. По этой-то важной причине мы часто и не наблюдаем краха племенных объединений в результате междоусобиц или войн с иноземцами.

Трудно провести различие в социальной характеристике 100 владений, известных Ранней Хань, и 30 — знакомых Вэй, однако ясно, что последние создали союз из соплеменников, т. е. находились на последней стадии племенного строя. В подтверждение этого мнения можно сослаться, на источник: «Японцы… по гористым островам образуют уделы» [Кюнер, 1961, с. 243]. По иероглифам «уделы»— это страны или области, а также владения. Фраза подчеркивает изолированное существование коллективов на островах. Термин «уделы» (яп. кокую) связывают с китайским «го-и». С самого начала он прилагался к владениям, находящимся под политическим контролем владетеля. Этот термин в «Вэй чжи» употреблен лишь по отношению к корейским племенам хан да к вадзин, вероятно, потому, что только у них в это время существовал племенной союз. У пуё и когурё в отличие от вадзин уже существовали общеплеменные союзы или ранние государства. Но этот термин был распространен и в китайской литературе. При Хань он указывал на владение, пожалованное князю (хоу), в конце Чжоу — на уделы «сражающихся царств». Поскольку термин прилагался к местным владениям, его не употребляли применительно к когурё и к пуё, достигших объединения в рамках ранней народности. С другой стороны, он был неприменим для е, ымну, окчо — корейских племен, еще не доросших до государственности. В том же источнике в отрывке о махан говорится: «В их обычаях мало принципов управления. Хотя удельное владение (кокую) имеет предводителя, в селениях (юраку) живут смешанно, не могут хорошо друг другом управлять» [Кюнер, 1961, с. 240]. Судя по отрывку, в этом владении существовали единовластные правители, но внутреннее положение отличалось неустойчивостью. Селения враждовали, возможно, именно из-за смешанного проживания. Очевидно, дело здесь не дошло до создания племенного союза. В аналогичной ситуации вражды племена е платили пеню пленными, быками и конями. Этот способ установления мира между племенами и родами — важное условие формирования племенного союза.