Жан Маркаль - Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота Страница 26

Жарким июльским днем 1885 года аббат Беранже Соньер, полный радостных надежд, отправляется в Ренн-ле-Шато. Ему кажется, что когда-то он уже был здесь: деревушка, виднеющаяся на вершине холма, как две капли воды похожа на все деревни этого края. Ее дома, словно пытаясь подбодрить соседские строения, подпирают друг друга своими стенами, а древний ярко-красный цвет романских крыш давно уже превратился в коричневатый, вперемешку с сухим мхом. «Эта деревня, — пишет Луи Федье, свидетель той эпохи, — расположена на огромном пустом пространстве, занимающем почти две трети поверхности плато. Ни время, ни человек не смогли изменить этот каменистый массив в виде усеченного конуса, возвышающийся над всеми окрестными долинами».

Добравшись до вершины этого природного «конуса», Соньер чувствует себя необычайно гордым. Этот холм — настоящее орлиное гнездо! Как тут не почувствовать себя если не орлом, то смотрителем вселенной и правой рукой Господа? Разве не для этого он, священник, посвятил себя Богу и людям? Конечно, он знает о своих слабых сторонах. У него не все в порядке со здоровьем: вполне возможно, это результат сердечной недостаточности. Но он молод — что, впрочем, тоже может оказаться его слабой стороной: пока что взор молодого аббата устремлен не в сторону храма, а в сторону молодых женщин, которые проходят неподалеку от него. Да, женские чары не оставляют его равнодушным, и он прекрасно знает, что это не только тяга к прекрасному… Тело тоже своего требует. Вот и прямое тому доказательство: время обеда, если верить желудку! Кстати, где в этой деревушке можно закусить и выпить?

Но понемногу восторженность священника идет на убыль. Причиной тому первый визит в храм, где ему предстоит проводить службы. Вероятно, и церковь, и молодой аббат, наконец увидевший местное святилище, в тот момент представляли собой душераздирающее зрелище… Лучшего подарка от епископа, наверное, еще никто не получал: кровля храма в плачевном состоянии, витражи недосчитываются стекол, а свод, как кажется, вот-вот рухнет на головы прихожан. Внутри храма царит не меньшее запустение. Ошеломленный Беранже Соньер задается вопросом, не перепутал ли епископ приходы: такое повышение в чине более напоминает суровое наказание за неведомые грехи! Такая мера наказания не редкость в стенах Римско-католической церкви, умеющей карать не хуже, чем миловать. Но за какие грехи сюда сослан он. Беранже Соньер? Он верующий: своим поведением, своим неустанным служением Господу он доказывал это множество раз. Быть может, он расплачивается за грехи своего непутевого младшего брата? Такими вопросами мучает себя молодой аббат, плетясь к дому священника, предназначенному ему для жилья и работы. Боже правый, дом священника тоже намерен обвалиться! В ту минуту аббат готов поверить, что община Ренн-ле-Шато, обязанная следить за состоянием церковных зданий, поклоняется дьяволу, по всей видимости, антиклерикальному, который зовется «Республикой, покинувшей святую Церковь в ее печальной участи».

Вполне вероятно, что такое положение вещей пробудило в Беранже Соньере неосознанное стремление к монархизму. В его семье все было подчинено Традиции, а Традиция — это прежде всего Церковь. Что может защитить Церковь лучше, чем монархизм, единственный режим, поддерживающий союз Священства и Империи, способный гармонизировать отношения между Священным и Мирским? Придя в себя от увиденного в храме и доме священника, аббат Соньер решает, что он переменит такое положение вещей. Он борец. Несмотря на все его слабости, у него есть силы и ум. Он хочет перемен. Перед Богом и самим собой аббат клянется, что всеми силами он будет содействовать процветанию доверенного ему прихода, он превратит его в самый лучший приход во всем диоцезе. Он чувствует, что способен на это. Немного времени и усилий — и он докажет этим крестьянам и епископу, что у него не рабская душа. Терпение, главное — терпение… В семье Соньеров никогда не мирились с поражением, ни одно несчастье еще не смогло сокрушить этот род, от кого бы оно ни исходило — от людей или от самого дьявола. Вероятно, приход, доставшийся ему в удел, — дело рук нечистого. Но, будьте уверены, у Беранже Соньера хватит сил, чтобы усмирить самого дьявола! Аббат победно усмехается, возможно, представляя воочию, как всемогущий дьявол, установленный им на портике церкви, согнется пополам от тяжести кропильницы, которую Соньер водрузит на него. Чем не лучшая ноша для черта, который, как известно, ненавидит святую воду, причиняющую ему жесточайшие муки? Дьявол провоцирует его? Прекрасно! — пускай поскорее появляется, уж он-то, Соньер, заставит его встать на колени. Разве мир не полон историй о том, как святые заставляли дьявола строить здания, мосты и даже соборы,[30] ничего не отдавая взамен, поскольку дьявол бессилен против тех, у кого чистое сердце? Итак, Беранже Соньер принял решение. Ему дали бесплодную скалу? Что ж, он удержится на ее вершине. И сделает из нее рай. Вот только… где взять для этого средства?

Первое, что следует делать, оказавшись на новом месте, — оформиться в установленном законом порядке. Мэр регистрирует аббата (что стоит денег), который за столь короткое время успевает надоесть деревенскому главе своими стенаниями о плачевном состоянии церкви и дома священника. Мэр разводит руками: община не богата, лишних средств на починку и обустройство храма пока нет, и, конечно, он обязательно подумает, как спасти положение, а пока что новому кюре лучше всего расположиться у какого-нибудь жителя прихода. Так Соньер за небольшую сумму денег снимает жилье у прихожанки. Попутно он берет в долг у бакалейщика, поскольку он еще не получил жалованья, а сбережения его невелики.[31]

Труды и дни лета 1885 года… Молодой аббат принимается за неотложные дела: церковь как можно скорее нужно освободить от накопившегося в ней мусора и обломков. По просьбе священника прихожане наводят в ней порядок, в результате чего храм наконец приобретает благопристойный вид. В один из таких спокойных летних дней аббата навещает его собрат из ближайшего прихода: аббат Буде, кюре Ренн-ле-Бен. Респектабельный аббат Буде самоуверен и даже слегка самовлюблен: у него вид человека, располагающего некоей конфиденциальной информацией. Туманные намеки, на которые щедр кюре Ренн-ле-Бен, дают Соньеру понять, что нечто из этих тайных сведений предназначено только для аббата Буде, но он поделится ими с Соньером — при условии, что новичок-кюре будет сотрудничать с ним.

На какое сотрудничество намекает аббат?.. Буде человек себе на уме, остерегается говорить что-либо определенное, довольствуясь сугубо деловыми советами, которыми он снабжает своего молодого коллегу. На Соньера его старший товарищ производит сильное впечатление: кюре Ренн-ле-Бен, как известно, ученый, его статьи публикуют в журналах, он даже издал несколько книг… И кроме того, он поддерживает отношения с влиятельными людьми, которым, к слову сказать, ничто не стоит выделить средства на реставрацию церкви Святой Магдалины в Ренн-ле-Шато. Соньер погружается в мечтания. Неужели скромный аббат Ренн-ле-Бен действительно столь влиятельный человек в обществе? В таком случае стоит повнимательнее прислушаться к тому, что говорит ему старший коллега, а главное — попытаться понять то, что скрыто в довольно туманных намеках аббата. Итак, вот оно, «первое искушение аббата Соньера». И далеко не последнее.

Аббат Буде приглашает молодого кюре навестить его скромное жилище в Ренн-ле-Бен. В те времена в округе Разе было лишь три способа передвижения: двуколка, спина лошади или мула и собственные ноги. Между тем Ренн-ле-Шато и Ренн-ле-Бен отделяет приличное расстояние. У аббата Буде есть удобная двуколка, но аббат Соньер такой роскошью не обладает. Несмотря на это, ему все же удается, воспользовавшись услугами местного крестьянина, спуститься в долину. Очутившись в доме кюре Ренн-ле-Бен, Соньер поражен: обитель аббата Буде разительно отличается от его обнищалого жилища! Удобная и красивая мебель, картины, письменный стол, заваленный книгами (аббат Буде, как известно, выдающийся ученый), — и восхитительный ужин, ничем не уступающий трапезе, подаваемой на пол во время больших приемов. Пускай служанка аббата Буде не миловидна (разумеется, ведь канонический возраст оставлен ею далеко позади), но зато ее кулинарные способности превыше всяческих похвал. Однако все это наводит на размышления: как аббат Буде, в чьем приходе всего лишь 447 человек (среди которых наверняка есть и неверующие), ухитряется жить в таком достатке? Где этот неизвестный источник доходов, позволивший аббату иметь столько книг и дорогих вещей? Может быть, аббата Буде «спонсирует» какое-нибудь богатое семейство? Нет, не похоже на то. Но тогда откуда вся эта роскошь, которую Буде с легким цинизмом демонстрирует собрату? В конце концов, и аббат Буде, и он сам всего лишь скромные священники бедных приходов… Вопрос о том, каким способом его коллега добыл такое богатство, светится в глазах молодого священника.