Неизвестен Автор - Севастополь (сборник) Страница 26

"Под руководством большевистской партии в 1917—18 гг. здесь формировались красногвардейские отряды на борьбу против белогвардейских банд и интервентов…"

Калюжный почувствовал, какой новый большой смысл открывался ему теперь в этих знакомых словах. Отсюда, из их родной школы, в грозные годы гражданской войны и иностранной военной интервенции уходили на защиту молодой Советской республики революционные моряки — их отцы и старшие братья. Они завоевали свободу и независимость, счастливую жизнь Советской стране, народу. Теперь для него, Алексея Калюжного, Дмитрия Погорелова и миллионов их ровесников настало время совершить великий подвиг: спасти Родину от порабощения фашистами, защитить великие завоевания Октября.

Начальник школы не случайно заговорил с мичманом о готовности молодых моряков к бою. Вчера он получил приказ: сформировать из личного состава школы часть морской пехоты и направить ее на оборонительные рубежи.

По его распоряжению была объявлена боевая тревога.

На просторном плацу под палящими лучами августовского солнца построились курсанты. Над загорелыми лицами моряков — ровная линия бескозырок. Легкий морской ветер играет черными лентами.

— …Создается прямая угроза Крыму и Севастополю… — слышит Калюжный… — Надо в короткие сроки окружить город стальным кольцом укреплений, стать стеной на защиту Севастополя, отстоять его от фашистских захватчиков…

И вот долгожданная минута. Начальник школы обращается к строю:

— Товарищи! Кто из вас пойдет добровольно в морскую пехоту, на фронт, сражаться за честь и независимость нашей Родины? Кто желает итти — шаг вперед!

"Я желаю, давно желаю", — мысленно отвечает Алексей и плотно печатает шаг в накаленную землю плаца. Он чувствует, что вместе с ним, в едином порыве, словно поднятые могучей морской волной, всколыхнулись шеренги курсантов: весь строй сделал шаг вперед.

ДЗОТ В КАМЫШЛОВСКОЙ ДОЛИНЕ

В первых числах сентября 1941 года курсанты электромеханической школы вышли на строительство оборонительной полосы Севастополя. В те дни гарнизон и население города создавали стальной пояс обороны.

Крепка и неподатлива севастопольская земля. Под выгоревшим от жарких солнечных лучей травяным покровом обнажается камень. Гулко стучат ломы, звенят, высекая искры, лопаты. Потом намокают матросские тельняшки.

Укрепляя оборону города, командование Черноморского флота формировало новые воинские части и подразделения из моряков. Из личного состава электромеханической школы был создан Особый батальон. Он занял один из важных участков в районе обрывистых Мекензиевых гор. Бойцы батальона должны были расположиться в дзотах, стоящих на высотах и горных склонах. Сплошной линии траншей не было, да и нельзя ее было построить в горах. Поэтому фронт батальона протянулся на несколько километров.

Первая пулеметная рота, как этого требовали условия местности, также заняла большой район. Каждый из ее двенадцати пулеметных расчетов расположился в дзоте. Командиром роты был назначен молодой лейтенант Садовников. Он держался спокойно и строго, хотя внимательный наблюдатель мог заметить, что лейтенант старательно скрывал большое душевное волнение за исход необыкновенно ответственного дела и судьбу подчиненных, которые были немногим моложе его. Надежной опорой юного лейтенанта был политрук роты тридцатидвухлетний Василий Иванович Гусев, коммунист, человек немалого жизненного опыта. Вдвоем они подобрали людей в гарнизоны дзотов и продумали план обороны.

В районе роты Садовникова и дзот № 11.

…Широкая Бельбекская долина глубоко врезается в Крымские горы, пересекая их с запада на восток. Вдоль быстрой речки Бельбек раскинулись густые фруктовые сады и виноградники. В двух десятках километров от Севастополя Бельбекская долина соединяется с другой — узкой, стиснутой высотами Камышловской долиной. Ее пересекает высокий железнодорожный мост. В этой долине, в двухстах метрах от северной окраины деревни Камышлы, на крутом холме высоты 192,0 был построен дзот № 11. Деревянный остов маленькой крепости плотно обложен камнями, скрепленными цементом, и сверху прикрыт землей.

В конце октября 1941 года по узкой и каменистой тропинке сюда взобрались шесть курсантов электромеханической школы: Алексей Калюжный, Дмитрий Погорелов, Григорий Доля и трое молодых матросов, лишь в сентябре прибывших в школу: Василий Мудрик, Владимир Радченко и Иван Четвертаков.

Когда матросы подошли к дзоту и огляделись кругом, Дмитрий Погорелов воскликнул:

— Правильное местечко!.

И верно. Сизый утренний туман рассеивался, и с холма открывался вид на всю Камышловскую долину — от железнодорожного моста до Темной балки — глубокого оврага, заросшего густым и высоким дубняком. Вдоль долины протянулась деревня Камышлы: белые домики лепились под обрывом, образуя длинную извилистую улицу.

Высокий обрыв, напоминающий отрезанный ломоть пирога, обнажал слои бурого известняка. Все подступы к дзоту отлично просматривались и простреливались. Он стоял над Камышловской долиной, как зоркий часовой.

Моряки внесли в дзот станковый пулемет и боезапас. Часовой встал на вахту у дзота. Так началась жизнь и боевая служба его гарнизона.

Некоторое время спустя, в начале ноября, командиром дзота и первым номером пулеметного расчета был назначен матрос Сергей Раенко, тоже курсант электромеханической школы.

Наступил декабрь. Первый, ноябрьский штурм Севастополя окончился для фашистских войск позорным провалом: взять Севастополь с хода им не удалось. Не принесли гитлеровцам успеха и кровопролитные бои в течение всего ноября. Мужественные воины Приморской армии плечом к плечу с частями морской пехоты отбили ожесточенные атаки врага и почти на всех участках прочно удерживали передний рубеж обороны. Немцев не допустили до Камышловской долины, где стоял дзот Раенко.

Умывшись ледяной водой, Калюжный спустился в дзот. Сегодня предстоял напряженный день. Утром командир приказал еще раз точнее измерить шагами расстояния до важнейших ориентиров: моста, отдельных домов, конца Темной балки, а потом эти расстояния накрепко запомнить. Днем надо пристрелять пулемет.

Доля и Калюжный вызвались помочь в совершенстве овладеть боевым оружием трем своим новым товарищам — Мудрику, Радченко и Четвертакову. Все трое были из Донбасса, и потому товарищи назвали их «шахтерами».

Калюжный и Доля начали отдельно заниматься с «шахтерами» — учили их обращению с пулеметом, тренировали в разборке и сборке, показывали, как быстро устранять задержки и неисправности.

Учились и все в дзоте. Моряки тренировались в метании гранат, состязались на дальность броска и точность попадания. Упражнялись в стрельбе из личного оружия. Особенно тщательно изучали станковый пулемет. Командир дзота Сергей Раенко заботился о том, чтобы каждый его подчиненный мог исполнять обязанности любого номера пулеметного расчета.

Поздним вечером 13 декабря моряки комсомольцы собирались к дзоту № 25, расположенному неподалеку от командного пункта роты. Днем, как это часто бывает в Крыму, тонкий снежный покров растаял под солнцем, и земля на склонах высот и в долине набухла, обратившись а липкую грязь. Противник вел методичный артиллерийский обстрел, и разрывы снарядов поднимали то здесь, то там фонтаны грязи и камней.

Командир и политрук вместе с секретарем комсомольского бюро роты созвали делегатское комсомольское собрание в связи с изучением материалов о 24-й годовщине Октября. Собрание должно было подготовить комсомольский актив, а затем и всех воинов роты к предстоящему бою. Немцы готовили новое наступление на город.

Лампочки из снарядных гильз освещают обветренные молодые лица. Алексей Калюжный примостился на полу, поставил меж колен винтовку и огляделся. Напротив него сидел широкоплечий и рослый старшина 2 статьи Николай Коренной, в прошлом известный тракторист, мастер высоких урожаев. Рядом с ним — матрос Романчук, командир тринадцатого дзота. Он пришел вместе со своим комсоргом веселым, жизнерадостным Шевкоплясом. Всех их Алексей знает по школе. А у столика политрук Гусев о чем-то беседует с матросом Луговским, секретарем комсомольской организации роты.

У входа — командир двадцать пятого старшина 2 статьи Пух. На правах хозяина он встречает и усаживает вновь прибывших, иногда шутливо добавляя:

— Заходите до хаты, дорогие гости. В тесноте, да не в обиде.

Григорий Доля, имевший немало знакомых в школе, успел уже со многими переговорить. Нагнувшись к Алексею, он сообщил:

— Тринадцатый дзот клятву дал стоять насмерть, защищать севастопольские позиции до последней капли крови. Шевкопляс будет читать. Точно знаю.