Вольдемар Балязин - Эпоха Павла I Страница 26

— Счастливая мысль! — обрадовался Павел, и все редчайшее собрание тотчас же было переплавлено.

Вскоре после вступления на престол Павла I один купец, давший в долг генерал-губернатору Петербурга Архарову двенадцать тысяч рублей, попытался этот долг с него получить. Однако Архаров не только не вернул долг, но и побил купца. Тогда купец подал на обидчика жалобу Павлу, когда тот был на разводе караулов, и Архаров по должности находился с ним рядом.

Павел, пробежав глазами несколько строк, сразу же понял, против кого она направлена.

— Читай! — велел Павел Архарову, протянув генерал-губернатору жалобу.

Путаясь и заикаясь, тот начал тихим голосом читать бумагу.

— Читай громче! — приказал Павел.

Архаров, сгорая от стыда, стал читать так, что все вокруг слышали о его позоре.

— Значит, и то все правда, что вместо благодарности его за его же добро не только взашей гнали, но и били? — спросил Павел.

Архаров во всем признался и поклялся тут же вернуть долг.

Павел этим примером показал всем, что решительно будет бороться за то, чтобы законы строго соблюдались всеми его подданными, независимо от того, какое положение они занимают.

Всячески борясь с излишней роскошью, Павел назначил перемену блюд за столом строго в зависимости от чина. Майору было определено иметь за столом не более трех блюд. Служивший тогда в Сумском гусарском полку Яков Петрович Кульнев (1763–1812), человек бедный, задаром отпустивший на волю всех своих крестьян и послуживший Пушкину прообразом Дубровского, не мог роскошествовать и обходился одним блюдом.

Император Павел, посетив полк, спросил Кульнева, сколько блюд подают ему за обедом.

И Кульнев, зная предельный педантизм Павла, зная также, что он не прощает малейшей неправды, ответил:

— Три, Ваше Императорское Величество, — курицу плашмя, курицу ребром и курицу боком.

Император Павел спросил директора театров Александра Львовича Нарышкина, отчего это до него, в бытность директором театров князя Н. Б. Юсупова, ставились спектакли со множеством всадников, а теперь лошадей на сцене и не увидишь.

Нарышкин отвечал:

— Не выгодно, Ваше Императорское Величество. Юсупов был татарин, и когда лошади делались для сцены негодны, он их отправлял к себе на кухню.

После одного из парадов, бывших в самые крещенские морозы, император Павел увидел молодого поручика, чья треуголка была осыпана снегом так сильно, что создавалось впечатление, будто она обшита белым плюмажем.

— У вас белый плюмаж, сударь, — заметил император. А надо сказать, что белый плюмаж носили на треуголках только бригадиры, чей чин был выше полковничьего и ниже генерал-майорского. Чин же поручика по «Табели о рангах» был всего лишь третьим снизу.

— По воле Божьей! — отвечал поручик.

— Ну что же, — ответил Павел. — Я никогда против воли Божьей не иду. Поздравляю с бригадиром!

После запрещения Павлом всем служащим чиновникам и офицерам ходить в штатской одежде, а не в форменных мундирах, многие из них нашли лазейку и велели своим слугам или солдатам-ординарцам носить за ними, одетыми в мундиры, шинели, шубы и шпаги.

Однажды Павел встретил на улице такого щеголя, за которым солдат нес шубу и шпагу. Павел остановил и офицера, и солдата и сказал:

— Раз ему трудно носить шпагу, надень ее на себя, а ему отдай свой штык с портупеей.

Одним махом император сделал солдата прапорщиком, а прапорщика — солдатом.

Слух об этом происшествии тут же распространился по Петербургу и нагнал изрядного страху на чиновников и офицеров, заставив их ревностно исполнять царский указ.

Многие читали прекрасную повесть Юрия Николаевича Тынянова «Поручик Киже». Однако едва ли все знают, что в ее основе лежит подлинный факт, художественно переосмысленный талантливым писателем.

Первым же, кто рассказал о поручике Киж (так на самом деле называлась сия вымышленная персона), был отец знаменитого русского лингвиста Владимира Ивановича Даля, поведавший о том своему сыну, автору знаменитого словаря «Живого великорусского языка». В. И. Даль, записывая то, что рассказывал ему отец, включил в «Рассказы о временах Павла I» и сюжет о некоем несуществующем офицере, появившемся на свет из-за ошибки одного из писарей. Отец рассказал В. И. Далю, что однажды некий писарь, сочиняя очередной приказ о производстве обер-офицеров из младших чинов в старшие, выводя слова: «Прапорщики ж такие-то в подпоручики», перенес на другую строку «Ки ж…», да еще и начал строку с большой, прописной, буквы. Император Павел, подписывая приказ, принял «Ки ж» за фамилию и написал: «Подпоручик Киж в поручики». Редкая фамилия запомнилась Павлу. На следующий день, подписывая другой приказ — о производстве поручиков в капитаны, — император произвел мифическую персону в капитаны, а на третий день — и в первый штаб-офицерский чин — штабс-капитаны.

Через несколько дней Павел произвел Кижа в полковники и велел вызвать к себе.

Высшее военное начальство переполошилось, предполагая, что император хочет произвести Кижа в генералы, но отыскать такого офицера нигде не смогли и наконец докопались до сути дела — канцелярской описки. Однако, опасаясь гнева императора, донесли Павлу, что полковник Киж умер. «Жаль, — сказал Павел, — был хороший офицер».

На этот сюжет в 1928 году Ю. Н. Тынянов написал повесть «Поручик Киже». После ее выхода в свет выражение «Поручик Киже» стало крылатым, обозначая не существующего реально человека, но принимаемого за такового вследствие мистификации, ошибки или какого-либо недоразумения.

«Законы святы, но исполнители лихие супостаты»

Выражение «Законы святы, но исполнители лихие супостаты», направленное против произвола чиновников и взяточников, впервые появилось в комедии «Ябеда», написанной в 1798 году поэтом и драматургом Василием Васильевичем Капнистом, и пришлось по душе Павлу, ибо он ставил закон превыше всего. Когда он узнавал или сам своим умом доходил до того, что принятое им решение незаконно, то внезапно для окружающих решительно отменял его. Вот один из примеров.

Однажды, выслушивая очередной доклад, Павел неожиданно принял сумасбродное решение, обосновав это тем, что он хочет, чтобы было именно так.

Докладывавший ему чиновник возразил:

— Так нельзя, государь.

— Мне нельзя? — изумился император.

— Сперва перемените закон, а уж потом делайте, как угодно.

Павел успокоился и сказал:

— А ведь ты прав, братец.

Сохранилось множество документов, позволяющих судить об уровне компетентности Павла, о его принципах и характере.

Приведем здесь всего десять резолюций Павла, учиненных им по ознакомлении с прошениями, поступившими в «Собственную Его Императорского Величества канцелярию».

Павел (нужно отдать ему справедливость и в этом) внимательно прочитывал многие прошения, поступавшие на его имя. Среди этих прошений оказывались и достаточно курьезные. Вот некоторые из них, а также «высочайшие повеления», сделанные в связи с прошениями и жалобами.

А. «…Генерал-лейтенант князь Голицын-второй, позволивший себе, стоя на квартирах в Риге, привести барабанщиков своего полка на квартиру консула Тромповского, заставил бить в барабаны до тех пор, что младенец оного Тромповского от испугу умер, за каковую шалость отставлен от службы».

Б. Одна знатная дама подала на имя Павла прошение, в котором писала, что, «так как она происходит из знатной фамилии, то по смерти не желает быть погребенною на общем кладбище, а просит государя, чтобы он особым указом отвел ей и всем ее родным отдельное место».

На это Павел ответил такой резолюцией: «Так как люди по смерти, не взирая на породу и чины, бывают все равны, и более, когда она умрет, то тогда не будет уже знать, кто она такова и какого звания человек будет положен рядом с нею, почему прошение и возвратить обратно».

В. «Шарлотте фон Гор, просившей позволения поехать в чужие края к теплым водам, объявляется, чтобы она пользовалась таковыми внутри империи находящимися».

Г. Офицер драгунского полка был ошибочно исключен из службы, числясь убитым. А меж тем он был лишь без сознания, и, вернувшись после лазарета в полк, просил выдать ему свидетельство, что он жив, и принять обратно в службу. Командир полка, по приказу, утвержденному, что офицер убит, не посмел дать ему такого документа.