Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди Страница 27

Между тем Сахаров, потрясенный изменой коллег-академиков, решил поехать к Твардовскому. Мол, тот обязательно подпишет. Но тут на пути академика встал историк Рой Медведев, который принялся настойчиво отговаривать его от этой затеи: «Зачем впутывать сюда Твардовского? Ему и так сейчас несладко приходится. К тому же он не любит коллективных писем. Если уж вам нужна чья-то подпись, то возьмите мою. Мне все равно уже терять нечего». Сахаров, после некоторых колебаний, с доводами Медведева согласился.

Тем временем в конце марта буквально лихорадило город Луганск, что на Украине, — там объявился насильник. В течение нескольких дней поздно вечером он нападал на женщин, возвращавшихся в одиночку домой. Действовал преступник по одному и тому же сценарию: приметив жертву на автобусной или троллейбусной остановках, он сопровождал ее до малоосвещенного места, где и нападал — душил, угрожал ножом, говорил, что они проиграны в карты и должны либо уплатить пять тысяч рублей, либо вступить с ним в половую связь. У некоторых из жертв он отбирал деньги, ценные вещи. По показаниям потерпевших, на вид насильнику было около 30–35 лет, он был среднего роста, широкоплеч, лицо продолговатое, смуглое, одет в светлый хлопчатобумажный плащ, белую фуражку и темные брюки. Поскольку показания жертв указывали на то, что все эти изнасилования совершал один и тот же человек, эти дела были объединены в одно производство, была создана специальная следственно-оперативная группа. В местах возможного появления насильника были выставлены засады, по маршрутам движения городского транспорта направили сотрудников под прикрытием оперативно-поисковых групп. Однако насильник как будто чувствовал, что за ним началась охота, и ни в одну из этих ловушек попадаться не спешил.

28 марта Дмитрий Шостакович отправляет из Кургана, где он лечится у доктора Илизарова, в Ленинград письмо на имя Исаака Гликмана. Приведу небольшой отрывок из него:

«Прошу тебя прочитать повесть Чингиза Айтматова «Белый пароход». Эта повесть напечатана в журнале «Новый мир» № 1 за 1970 год. Мне показалось, что это великолепное произведение. Думается мне, что Айтматов является одним из самых сильных прозаиков в нашей стране, да и во всем мире. (Ни Шостакович, ни Гликман, видимо, еще не знают, что прежняя редакция «Нового мира» уже разгромлена. — Ф. Р.)

Живем мы здесь так: встаем в 7 часов. От семи до восьми совершаю свой утренний обряд: мытье, бритье, физкультура, слушание последних известий. В 8.30 завтрак. В 9.15 уезжаем в лес, где гуляем один час. От 11 до 12.30 жестокая, вгоняющая в пот, гимнастика и массаж. В 13.30 обед. В 15.30 опять едем гулять в лес. В 17 возвращаемся в больницу. Все это идет на пользу. Руки, ноги становятся крепче. Но к вечеру я так устаю, что не только о «Короле Лире» не могу думать, но и о многом другом.

Кроме того, раз в три дня мне делают укол. Сделали несложную операцию. То, что я видел в больнице, в области лечения вызывает у меня восторг, удивление, великое восхищение человеческим гением. В данном случае речь идет о Гаврииле Абрамовиче Илизарове. При встрече я расскажу тебе о его достижениях…»

В тот же день, 28 марта, в Москве закончился закрытый судебный процесс по делу, которое чуть больше года назад наделало много шума не только в Советском Союзе, но и далеко за его пределами. Речь идет о покушений на Леонида Брежнева, предпринятом младшим лейтенантом Советской Армии Виктором Ильиным 21 января 1969 года. Убить генсека покушавшийся так и не сумел (в самый последний момент охрана изменила маршрут следования автомобиля с Брежневым), однако смертельно ранил водителя «Чайки», на которой ехали космонавты, накануне вернувшиеся на Землю из полета. Покушавшемуся светила высшая мера наказания — расстрел, но он сумел благополучно ее избежать: в мае того же 69-го года Ильина признали психически невменяемым и упрятали в психушку. Но поскольку виновных за случившееся все равно требовалось отыскать, на эту роль были определены близкие товарищи Ильина — младшие лейтенанты Александр Степанов и Анатолий Васильев, которых следователи обвинили в недоносительстве. На самом деле те ни сном ни духом не ведали о планах товарища свести счеты с генсеком. Однако на допросах следователи сумели ловко запудрить им мозги: сказали, что если те не признают себя виновными, то им накрутят срок на полную катушку. Поэтому на Военной коллегии Верховного суда СССР оба подсудимых покаялись «в потере социалистической бдительности» и получили минимум — три года исправительных работ плюс лишение офицерских званий. Самое интересное, что в этом же году в стране случится юбилейная амнистия, приуроченная к 100-летию Ленина, но Степанов и Васильев под нее не попадут. Свой срок они отсидят от звонка до звонка, сколачивая деревянные ящики под снаряды для тяжелых гаубиц. Но вернемся в март 70-го.

Владимиру Высоцкому никак не сидится дома, и в конце марта он на три дня укатил вместе с Давидом Карапетяном в Ялту. Инициатива поездки исходила целиком от Высоцкого, которому заработанные на недавних концертах деньги, что называется, жгли ляжку. Вот как вспоминает об этой поездке Д. Карапетян:

«В один из вечеров мы спустились в гостиничный ресторан. Оркестр в это время играл неувядаемый альпийский шлягер Высоцкого «Если друг оказался вдруг». Володя тут же сорвался с места и засеменил к эстраде. Встав к ней вполоборота, он замер с приоткрытым ртом, словно хотел убедиться, что исполняют именно его песню. В этот момент ко мне подошел кинооператор Павел Лебешев и, не скрывая раздражения, бросил:

— Он с тобой, что ли? Убери его! Неудобно!

То был взгляд со стороны абсолютно трезвого человека, обеспокоенного, видимо, «имиджем» Володи, и пренебречь им было нельзя. И впрямь, что-то неловкое, даже нелепое, было в этом зрелище. В позе Володи, в выражении его лица словно читалось: «Неужели все это — не сон и я — это явь?»…»

Друзья планировали после Ялты отправиться догуливать в Одессу, но этим планам не суждено было осуществиться: за три дня Высоцкий настолько потерял форму, что ни о каком «продолжении банкета» речи идти не могло. Да и деньги почти все закончились. Однако возвращение в столицу было тоже сопряжено с приключениями. Два (!) раза рейс самолета откладывали из-за непогоды, и оба раза Высоцкий и Карапетян возвращались в Ялту, в гостиничный номер Виктора Турова и его жены Ольги Лысенко. Для супругов, которые приехали на юг отдохнуть от мирских забот, оба этих возвращения были равносильны стихийному бедствию: Высоцкий покладистым характером никогда не отличался. Наконец только с третьего раза артиста и его приятеля удалось благополучно отправить по месту их жительства.

Они вернулись в Москву 30 марта, и вечером того же дня Высоцкий дал домашний концерт в доме своего приятеля В. Савича. Песни были относительно старые (годичной и чуть меньше давности), поскольку новых Высоцкий к этому времени не написал. Среди исполненных им тогда произведений были: «Песенка о слухах» («И словно мухи тут и там…»), «Я не люблю», «Я раззудил плечо, трибуны замерли…», «Я самый непьющий из всех мужиков…» и др.

Судя по всему, собравшиеся в тот день у Савича гости были увлечены одним — слушали песни Высоцкого. Между тем подавляющая часть мужского населения страны 30 марта в 18.00 припала к своим телевизорам, поскольку в это время начинался решающий матч хоккейного чемпионата мира между сборными СССР и Швеции. Игра получилась на редкость захватывающей. Первый период закончился безрезультатно — 0:0. Во втором скорости возросли, и как итог — фонарь за воротами обеих команд зажигался трижды: две шайбы забили наши хоккеисты, одну — шведы. В третьем периоде, несмотря на все старания шведских игроков сравнять счет, Коноваленко оставил свои ворота нераспечатанными. А вот наши ребята заколотили еще одну шайбу в ворота соперников — 3:1 (у нас отличились Викулов, Петров и Мальцев). Наша сборная завоевала золото чемпионата, серебряные медали достались хозяевам турнира шведам, бронзовые — хоккеистам из Чехословакии.

И еще одно событие от 30 марта требует обязательного упоминания. В этот день в Москве начал свое триумфальное шествие по широкому экрану фильм Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни».

Кроме этого, во второй половине марта в кинотеатрах столицы состоялось еще несколько премьер, из которых назову лишь следующие: 19-го — историко-революционная мелодрама «Почтовый роман» Евгения Матвеева с Александром Паррой и Светланой Коркошко в главных ролях; 23-го — экранизация одноименной повести М. Горького «Трое» режиссера Исидора Анненского с Георгием Третьяковым, Александром Мартыновым и Виктором Салиным в главных ролях; биографический фильм об Александре Герцене «Старый дом» Бориса Бунеева; комедия Юрия Чулюкина «Король манежа»; детский фильм «Мы с Вулканом» В. Перова и приключенческая лента Евгения Шерстобитова «Сокровища пылающих скал». Из зарубежных фильмов выделю «Фанфана-Тюльпана» Кристиана-Жака с искрометным Жераром Филипом и пышногрудой Джиной Лоллобриджидой (с 15-го).