Виктор Верас - У истоков исторической правды Страница 27

Вот что пишут современные летувисские ученые о государственном языке и делопроизводстве в Великом Княжестве Литовском:

«На основании большинства дел, даже по одному тому, как исковерканы на старобелорусский лад летувисские фамилии, можно утверждать, что большинство децких, писарей, и других урядников суда летувисского языка не знало, и не только все делопроизводство, но и сам судебный процесс, т.е. претензии сторон, показания свидетелей и тем более допрос, велся на старобелорусском языке. Стало быть, как и многие источники, дела данной «книги» подтверждают тот неоспоримый факт, что за 200 лет язык стал не только официальным канцелярским языком литовского государства (что не вызывает сомнения), но и в известной мере языком публичного общения. Его знали и на нем говорили в общественных местах паны, рядовая шляхта, мещане и, по-видимому, даже некоторые крестьяне.»

Таким образом, на всей территории Великого Княжества Литовского, включая Аукштайтию и Жемайтию, «официальным канцелярским языком» и «в известной мере языком публичного общения» был старобелорусский уже после двухсот лет образования ВКЛ, т.е. к середине XV ст. Этот факт признают все, даже летувисские ученые, что очень отрадно. Но тогда возникает вопрос: почему? Почему в новообразовавшемся государстве использовался старобелорусский язык и что он, старобелорусский язык, собой представлял? Почему «большинство децких, писарей, и других урядников суда летувисского языка не знало»?

Разве сейчас можно устроиться на работу в государственные учреждения в Летуве, США, Украине, Германии, России или другой любой стране мира, кроме Беларуси, не зная официального языка этой страны? Конечно, нет. Почему же в ВКЛ можно было это сделать, и, причем не отдельным личностям, а большинству чиновников? И почему после 200 лет существования государства – Великого Княжества Литовского – «официального языка» этого государства не знало даже «большинство децких, писарей, и других урядников суда»! Кто же его тогда знал?

Как чиновники государства и не только простые – поветовые, но и высшие – великокняжеские и воеводские – не знали официального государственного языка страны, если считать, что старобелорусский был только «канцелярским»? В таком случае  должны  были быть в ВКЛ переводчики (толмачи) с «официального» на «канцелярский» и наоборот. Почему о последних нигде не упоминается? А вот имена собственные татарских толмачей встречаются в книгах Литовской метрики достаточно часто. Причем татарские толмачи переводили с татарского языка на старобелорусский и наоборот. И это естественно, так как литвинские татары на то время не знали старобелорусского языка. Почему же не было толмачей со старобелорусского на «официальный государственный» язык и наоборот? Да и почему не было толмачей с татарского на «официальный» язык, т.е. восточнобалтский?

Да и не слишком ли сложная конструкция для средневекового государства с канцелярским и официальным языками? Или словосочетание «канцелярский язык» было не так давно, как и многое другое, специально придумано современными летувисскими учеными?

Ведь, если был канцелярский язык, то должен быть официальный государственный язык. Что же это за язык? Почему о нем ничего не говориться нигде? Кто же на нем говорил? Ведь по статистическим данным большинство населения ВКЛ никак не являлось восточными балтами, о чем будет сказано ниже. Но если даже чиновники-славяне не знали официального языка, то простой люд-славяне, которые и составляли большинство населения ВКЛ, – тем более. Или никакого иного государственного языка, кроме старобелорусского, никогда в ВКЛ не было?!

Значит, носители старобелорусского языка и являлись тем этносом, который образовал государство под названием Великое Княжество Литовское, т.е. литвины ВКЛ - белорусы.

Если исходить из логики ученых, которые утверждают, что основателями ВКЛ были восточные балты, то весь этнос, образовавший новое государство, от простого крестьянина до Великого князя Литовского, должен был принять язык покоренного народа, т.е. старобелорусский, некомплиментарный. Причем, не только принять, но и переучиться на него, и использовать его  в повседневной жизни. А свой родной язык или забыть, или пользоваться им только в кругу своей семьи. Довольно странно! Не кажется?

Победители отказались от собственного языка в угоду побежденным! Сразу же в воображении рисуется картинка: литвинский народ, от Великого князя до простого крестьянина, после присоединения славянских территорий усиленно учит старобелорусский язык, а на своем собственном тайком разговаривает «на кухне». Ни одному победителю в страшном сне никогда такое не приснится! Но вот ученые не обращают никакого внимания на такие казусы подобной истории. Почему?

Никак невозможно представить что-то подобное после трех поделов Речи Посполитой – официальным языком Российской империи становится белорусский или польский языки. Или после покорения Чечни все население Российского государства начало разговаривать на чеченском языке. Тогда на каком языке должны были бы разговаривать жители Германии во вторую мировую войну после покорения большей половины Европы? Или на какой язык должны были переучиться македонцы Александра Великого или французы времен Наполеона Бонапарта? Может монголо-татары, покорявшие просторы Европы в XIII в. разговаривали на китайском языке и писали китайскими иероглифами? Ведь перед этим они захватили Китай. А после покорения славянских территорий монголо-татары может стали разговаривать на славянском языке? Ведь всем известно, что Великое Княжество Московское освободилось от татаро-монгольского ига только в 1480 г. после 240 лет оккупации! Или римляне стали говорить и вести канцелярскую переписку на древнегреческом после покорения этой территории? Или все же человеческая история говорит об обратном, – покоренные народы принимают язык победителей?! И даже больше.

После того, как Великий князь Литовский Ягайло стал королем Польским, польский двор какое-то время, пока литвины ВКЛ-белорусы, составлявшие королевский двор, не ополячились, разговаривал на старобелорусском языке. На старобелорусском языке на протяжении некоторого времени велась и переписка между государствами.

Карский Е.Ф. пишет, что на старобелорусском языке писали и говорили все Ягайловичи, хотя и были королями Польскими – от Ягайла до Сигизмунда Августа. Почему же не на «родном» восточнобалтском? Зачем было им, Ягайловичам, в течение сотен лет помнить и передавать из поколения в поколение «чужой», «канцелярский» язык ВКЛ, т.е. старобелорусский, а не свой родной? Не странно? Или родным языком для них и был старобелорусский?!

Что же он, старобелорусский язык, представлял собой?

В начале 80-х гг. XX столетия белорусскими учеными было начато издание серии книг под названием «Гістарычны слоўнік беларускай мовы». Первый том этой серии увидел свет в 1982 г. В 2006 г. издан 26-ой том, начинающийся па букву «П». В многотомниках серии собрано огромное количество слов, которыми пользовались литвины ВКЛ-белорусы в XIII – XVIII вв.

По сути дела, «Гістарычны слоўнік беларускай мовы» – это словарь литературного старобелорусского языка, где приводятся старобелорусские слова и их перевод на современный белорусский язык с указанием источника и времени написания этого источника. Источниками являются грамоты, договоры, литературные произведения различной направленности от художественной литературы до перевода Библии времен Великого Княжества Литовского. Сами составители серии условно делят памятники старобелорусского языка на три группы: юридически-деловая, светско-художественная и религиозная. 

И вот здесь мы видим, что даже литературный старобелорусский язык состоял из славянских и балтских слов. А что же тогда говорить о разговорном старобелорусском языке! Вот некоторые примеры балтских слов, используемые в старобелорусском языке:

(Автор обращает внимание, что в переводах, в большинстве случаев, используется перевод с летувисского языка только по одной простой причине – из-за отсутствия других добротных балтско-русских словарей.)

одновременно использовались два слова «волк» и «вилк» (1625 г.) –

vilkas (лет.) – волк;

вилча – волк – перевод из Библии,

вилчастый (1283, 1567) – волчьей масти,

вилчий (1691, 1700) – волчий,

вильчура (1637) – бурка из волчьих шкур, вывернутых шерстью на внешнюю сторону;

байдак, бойдак (1577, 1630, 1711) – bajdokas (лет.) – барка, судно на р. Неман;

башта, бакшта (1568, 1579) – bokštos (лет.) – оборонная башня;

борг, боркг (1511, 1529, 1598) – bargos (лет.) – кредит;

барта, барда (1664) – bortos (лет.) – топор (как оружие);