Владимир Брюханов - Заговор графа Милорадовича Страница 27

3. Заговор обретает «крышу»

В январе 1820 года Н.И.Тургенев, обеспокоенный задержкой в разрешении проблемы крепостного права, подал записку царю по данному вопросу. Приведем значительно более поздний рассказ об этом самого Тургенева, извинившись за стиль автора:

«Изложив однажды и невыгоды крепостного состояния в России и некоторые средства к отстранению сих невзгод, и изложив с совершенною свободою и мыслей и выражений, сие рассуждение мое было представлено покойным графом Милорадовичем государю императору. /…/ Представив мое рассуждение государю императору, граф Милорадович сообщил мне, что его величество имеет несколько подобных планов, что намерен со временем избрать лучшее из всех и что при сем государь император показывал графу печать покойной императрицы Екатерины II, с изображением улья с пчелами, говоря, что это был девиз его бессмертной бабки и будет его девизом для сего дела. При сем граф Милорадович так живо осыпал меня различными ласками, что я принужден был просить его умерить его голос, ибо это происходило в Государственном Совете» — это, по сути, чуть ли ни единственное свидетельство о том, как относился к крепостному праву сам Милорадович. Едва ли случайно и многозначительное упоминание улья с пчелами — одного из традиционных символов масонства! Запомним этот эпизод!

Что же касается данной инициативы Тургенева, то дальнейшего развития не последовало. Мало того: в ближайшем феврале Государственный Совет в очередной раз провалил предложение царя запретить продажу крепостных без земли.

Можно было бы ожидать продолжения борьбы, но Александр явно переключился на другие заботы: тут грянула описанная выше ситуация 20 марта 1820 года. После этого наступило полное молчание царя на тему о реформах. Раздосадованный Тургенев организовал описанную выше акцию генерал-адъютантов — фиаско было совершенно очевидным.

Ни о конституции для России, ни об отмене крепостного права речь уже не шла; постановка этих вопросов откладывалась весьма надолго — по меньшей мере до конца царствования Александра I, более не желавшего рисковать.

Позже, в 1822 году, было даже восстановлено право помещиков ссылать крепостных в Сибирь — теперь, правда, не на каторгу, а на поселение.

Явно наметившийся политический застой заставил идеологов оппозиции мыслить более решительно.

В «Союзе благоденствия» наиболее выдающимися деятелями стали Никита Михайлович Муравьев и Павел Иванович Пестель. Первый служил в гвардейском Генеральном штабе, а второй еще с августа 1813 года был адъютантом генерала П.Х.Витгенштейна. С 1814 года последний командовал корпусом в Митаве, а с 1818 года возглавил 2-ю армию — со штаб-квартирой в Тульчине на Украине.

Как адъютант высокого начальника Пестель был заметной фигурой и в Тульчине, и за его пределами.

В июне 1819 года А.А.Закревский (фактический заместитель начальника Главного штаба П.М.Волконского) так писал из Петербурга к П.Д.Киселеву — начальнику штаба 2-й армии: «Здесь говорят, что Пестель, адъютант его [Витгенштейна], все из него делает: возьми свои меры. Государь о нем мнения не переменял и не переменит. Он его, кажется, хорошо знает».

В сентябре 1820 Закревский настойчиво повторяет предупреждения: «До меня слухи доходят, что тебя в армии не любят и что ты свободное время проводишь большею частью с Пестелем… И какая связь дружбы соединила тебя с Пестелем, о характере и нравственности которого ты писал мне неоднократно?» Ниже мы постараемся осветить характер этой необычной дружбы…

1820 год был временем тесного сотрудничества Муравьева и Пестеля.

В ноябре 1819 года Пестель вышел в отпуск и до мая 1820 находился в Петербурге. В этот приезд Пестель с Муравьевым согласовали и осуществили план совместных выступлений с целью придания тайному обществу более энергичной программы.

В январе 1820 Пестель на квартире Ф.Н.Глинки сделал доклад перед руководством Коренной (т. е. Петербургской) управы «Союза благоденствия» о преимуществе республиканской формы правления над монархией. После оживленной дискуссии можно было считать, что присутствовавшие санкционировали данный программный тезис.

Затем Муравьев в собрании на квартире И.П.Шипова заявил о необходимости цареубийства и военного переворота.

Заметим, что именно в это время в Европе поднялась целая волна заговоров, покушений и переворотов — пик ее пришелся именно на 1820–1821 годы.

Еще в марте 1819 года в Германии член тамошнего тайного общества К.-Л.Занд убил известного драматурга А.Коцебу, считавшегося агентом русского правительства и лично императора Александра I.

1820 год начался с того, что испанский полковник Р.Риего, требуя введения конституции, поднял на острове Леон мятеж Астурийского батальона — демарш увенчался успехом в марте того же года: конституция была официально принята.

1/13 февраля 1820 года в Париже был убит лидер крайних монархистов — герцог Беррийский, наследник французского престола.

О дальнейших событиях подобного рода в Европе мы будем неоднократно упоминать, а сейчас вернемся к отечественным заговорщикам.

На сей раз столь решительное заявление Муравьева о цареубийстве не вызвало восторга собравшихся; один Пестель горячо выступил в его поддержку. Но Муравьев с Пестелем не были обескуражены.

Через несколько дней в результате более целенаправленного отбора участников совещания Муравьев с Пестелем навязали-таки им свои принципы. Нужно подчеркнуть, что в курсе происшедшего тогда оказалось всего несколько человек — самое ядро Коренной управы.

Весь эпизод показывает, что Муравьев и Пестель рассматривали Тайное общество в качестве действенной организации, которой они стремились придать программу практических мер с уверенностью в их реализуемости. Дальнейшие шаги Никиты Муравьева подтверждают такой вывод.

Пестель отбыл на место службы, а Муравьев подал в отставку. Разумное предположение, высказанное историками, состоит в том, что Муравьев целенаправленно приобрел свободу перемещений по России и провел что-то вроде смотра сил заговорщиков в провинции.

Примерно к этому времени относится и предупреждение П.М.Волконского о страхах императора, переданное Тургеневу и последовавшее далее в Москву к Якушкину — выше мы цитировали рассказ последнего. Отметим, что позднее не случалось более ни одного эпизода, свидетельствовавшего бы о симпатиях Волконского к Тайному обществу.

Летом 1820 года Никита Муравьев в сопровождении своего двоюродного брата — неоднократно упоминавшегося М.С.Лунина — предпринял большой вояж: Москва, Киев, Тульчин, Одесса, Севастополь и т. д.

Тогда же Муравьев составил нечто вроде прокламации против самодержавия и крепостного права, предназначенной для агитации в массах — «Любопытный разговор», хотя ничего не известно о попытках ее практического использования.

Главным было посещение Тульчина, где состоялись совещания с Пестелем, приведшие к формальным соглашениям. Там же Пестель вручил Муравьеву первоначальный набросок своего проекта республиканской конституции.

Непосредственные сподвижники Пестеля подтвердили приверженность к его республиканским и революционным взглядам, а Муравьева попутно избрали председателем Южной (Тульчинской) управы. Таким образом, Никита Муравьев приобрел в тот момент нечто вроде верховного главенства в рамках всего заговора. Тем более многозначительна метаморфоза, которую претерпела его дальнейшая политическая линия.

За границей в это время продолжались события, поднимавшие настроения либералов и вызывавшие тревогу консерваторов: в июле разразилась революция в Неаполе, а в августе — военный переворот в Португалии. Но в Петербурге вернувшегося Муравьева поджидали значительно менее радужные новости.

В 1820 году сменили командиров большинства гвардейских полков: прежних соратников Милорадовича заменяли службистами новейшей формации.

Среди прочих сместили князя Я.А.Потемкина, командовавшего Семеновским полком еще с конца 1812 года, а до того служившего начальником штаба при Милорадовиче. Потемкина сменил полковник Г.Е.Шварц. Последний был тоже вояка, но жесткий педант — и охотно следовал принципам, насаждаемым великими князьями.

Закручивание гаек вызвало соответствующее сопротивление.

В сентябре 1820 года едва не подали в отставку все офицеры подчиненного Николаю Павловичу Измайловского полка: недовольный их маршировкой, великий князь заставил их всех шагать на плацу тихим шагом в три приема — в присутствии солдат. Насилу новый командир полка П.П.Мартынов унял своих офицеров.

Командование Михаила Павловича сопровождалось меньшими конфликтами — сказывались влияние и поддержка Паскевича. Но когда и у Михаила Павловича случился скандал, то перекрыл все бури, происходившее в те в общем-то тихие времена: 16 октября 1820 года состоялся знаменитый «бунт» солдат Семеновского полка, входившего в его бригаду.