Елена Успенская - Раджпуты. Рыцари средневековой Индии Страница 27

Индийские историки часто с горечью пишут, что «история раджпутов — трагическая история упущенных возможностей» (22, 112). И хотя раджпуты в Раджпутане и предгорьях Гималаев при Моголах сумели сохранить свои владения и династии, они очень ослабели и даже утратили за эти века многие свои гордые идеалы. А когда пришли англичане, раджпутские княжества заключили с ними так называемые субсидиарные договоры. В период между 1803 и 1823 гг. такие договоры подписали княжества Альвар, Караули, Кота, Джодхпур, Мевар, Бунди, Биканер, Кишенгарх, Джайпур, Бансвара, Партабгарх, Дунгарпур, Джайсалмер, Сирохи, а Аджмер-Мервара стал одной из провинций Британской Индии. К 1947 г. было девятнадцать княжеств Раджпутаны, управлявшихся раджпутскими князьями. В 1949 г. они вошли в состав Союза княжеств Раджастхана, который с 1956 г. называется штатом Раджастхан Республики Индия. Раджпутские княжества пригималайских районов Северной Индии вошли в состав штатов Панджаб (позднее в Химачал-Прадеш) и Уттар Прадеш как административные единицы. Власть князей была постепенно ликвидирована. Их потомки живут теперь в своих крепостях и дворцах, частью превращенных в музеи, частью в отели, или в больших столичных городах и занимаются бизнесом или чем-нибудь еще. Они пользуются значительным уважением как хранители великой славы раджпутских раджей и реликты эпохи раджпутских правителей Индии. Славу и честь раджпутской традиции хранят ныне живущие потомки славных раджпутов эпохи средневековья, которые очень гордятся своей историей и подвигами предков, чтут традиции и воспитывают своих детей в раджпутском воинственном и свободолюбивом духе.

ГЛАВА III

Воинская идеология

Кшатрийская воинская идеология

VI–X вв. были периодом взаимной ассимиляции и интегрирования разных этнических групп тогдашнего населения Северной Индии. Автохтонные протоиндийские, дравидские, аустрические и пришлые арийские элементы к этому времени уже сложились в индоарийское общество. Взаимовлияние культур и этническое смешение, «кристаллизация» индоарийского общества происходили под эгидой брахманической идеологии, основанной на Ведах. Появились признаки феодализации общества, кастовая стратификация происходила на фоне имущественного расслоения. В умах населения царили «разброд и шатания» — определенным влиянием пользовались тантрический буддизм и особенно джайнизм, а ведическая религия претерпевала существенные изменения. Именно в это время в процесс включились разнообразные и многочисленные восточно-иранские по преимуществу (шако-тохарские, гунно-эфталитские), тюркские и другие менее значимо представленные элементы, которые и были иноземными предками раджпутов. Раджпуты заняли «экологическую нишу», вполне уже свободную от древних ведических кшатриев ко времени их появления в стране, и с тех пор считаются главными наследниками кшатриев, и индийское традиционное общество эту их претензию признает как совершенно обоснованную.

Варна кшатриев как реальная социальная категория перестала существовать уже в середине первого тысячелетия н. э. и была замещена множеством кшатрийских каст, среди которых есть и немалое количество раджпутских. Варна кшатриев упоминалась отныне уже как символ статуса правителя или воина. У исследователей нет единства мнений по вопросу о типологической тождественности и генетической преемственности варны и касты. Но важно иметь в виду, что варна не есть каста (43, 66; 8, 193–208). Если говорить о современном понимании варны, то вполне убедительна позиция Р. Б. Рыбакова: «Структурализация общества, санкционируемая индуизмом, выражается в двух формах — кастовой и варновой. Если касты можно в определенной степени уподобить клеткам организма, то варновую систему — скелету индусского общества» (14, 35). В таком случае группы каст надо бы сравнить с органами, имеющими специализированные функции, но это к слову. Варна выступает как структурирующий всю традиционную общественную систему фактор второго порядка, т. е. варна имеет дело уже не с индивидуумами, как сама каста, а с кастами как «ячейками общества». Главное, по-видимому, состоит в том, что в наши дни понятие «варна» вовсе не отражает того социально-экономического содержания, которое варна имела в древнюю эпоху как общественная категория. Теперь варна живет как идея и помогает индийцам ориентироваться в огромном море каст. Если иметь в виду это практическое применение идеи варны — то, безусловно, раджпуты являются кшатриями, что и говорят индийцы. Этнографы называют современную варну кшатриев «группой каст кшатрийского уровня», признавая высокий престиж варны как надкастовой статусной категории.

При внимательном рассмотрении оказывается, что раджпутских каст вовсе не так уж много, а те, что выглядят таковыми, — на самом деле являются раджпутскими кланами, т. е. родовыми группами раджпутской этнической общности. Самый яркий пример, какой я могу привести, — общность Баруджар, которую считают раджпутской кастой, но на самом деле это раджпутский клан, в названии которого, к тому же, сохранился древний этноним «гуджар»! Вот именно эти этно-кастовые раджпуты в средние века, и в эпоху нового времени, а часто и до сих пор, являлись и являются носителями кшатрийской воинской идеологии.

Раджпутам часто приходится объяснять, как так получилось, что они якобы изменили свое прежнее имя «кшатрии» на «раджпуты». Они говорят, что сделали это, чтобы ввести в заблуждение Парашураму, истреблявшего кшатриев. Но мы уже знаем, что название «раджпут» было присвоено действительно семеино-родственным группам индуизированных иноземных правителей, и имеет исторически обоснованное происхождение, а кшатриями раджпуты назывались только из соображений престижа.

Идеологами общественных процессов в этот период выступили брахманы, стремившиеся к тому, чтобы успешно и по заданным алгоритмам, безо всяких неожиданностей, взаимодействовали все четыре профессионально-функциональные варны, а общество в целом процветало бы, руководимое и наставляемое брахманами, защищаемое от всякой нестабильности кшатриями; при этом жизнедеятельность общества должны были обеспечивать представители вари вайшьев и шудр. Этот идеал общественного устройства описан в древнеиндийской литературе. Именно по древней литературе и эпосу мы можем теперь судить о том, какими были древние кшатрии, и какими полагалось быть наследникам их дела. В традиционной брахманской идеологии, а следовательно, и в раджпутской воинской идеологии, особенно важными считаются «Артха-шастра», «Законы Ману», «Махабхарата» и «Рамаяна».

Кшатрии имели своей обязанностью, как это предписывалось законами и отражено в «Артхашастре», «добывание средств к жизни военным делом и охрану живых существ», под которыми разумелись прежде всего брахманы и священные в Индии коровы. Это была их обязанность, но это же было их правом: варна и каста основаны на общественном разделении труда, это профессиональные общности. Жесткая привязка необходимой для каждого общества функции защиты от врагов к строго очерченному социальному слою не только свидетельствует о принципах кастовой системы и механизмах ее действия. Она имеет особое идеологическое звучание. Воинское и военное дело было возведено древними идеологами-брахманами в почетную и богоугодную обязанность кшатриев и одновременно их неоспариваемую привилегию (разве что сами брахманы при желании могли это сделать). Соответственно, столь же достойными и не всем доступными считаются профессиональные занятия воинских каст. Никто из других, невоинских, варн и каст, даже если он очень храбрый и, как говорят, «ищущий смерти» человек, не должен был становиться воином.

Правда, кшатриям пришлось отстаивать это свое право перед брахманами. Неверно думать, будто брахманы всегда были только жрецами, учителями, законниками и т. п. В древности они принимали самое активное участие в управлении государствами. Они обязательно бывали советниками в вопросах политики и управления при правителях-кшатриях, их духовными наставниками; брахманы часто становились министрами. Надписи Чанделлов например, упоминают о том, что брахманы в их государстве были полководцами-сенапати, а одна брахманская семья давала военных руководителей этим правителям в течение пяти поколений. В традиционной идеологии существует принцип «апата-вритти», подразумевающий, что в случае необходимости брахман-жрец может принять профессию (поведение) любой другой касты, в том числе и воинской. Более пассионарные древние брахманы ничуть не пренебрегали такой возможностью и старались реализовать себя в самых разных областях; как тут не вспомнить, что «своя рука — владыка». Составляя правила и уложения для всего общества, брахманы заботились о том, чтобы им самим достались весьма немалые привилегии. В уже упоминавшихся нами легендарных сказаниях о Парашураме (Раме с топором), брахмане-воителе, который истреблял трижды семь раз все нарождающиеся поколения кшатриев, наполнил кровью кшатриев пять озер и потом передал всю власть над землей брахманам, отражается, как уверены ученые, острое соперничество за власть между брахманами и кшатриями. Известно, что в древнеиндийских государствах типа гана или джанапада правящий слой составляли именно кшатрии, и административное устройство было таково, что брахманам не находилось в нем достойного места, а длился этот период до IV в. н. э. В тех государствах, где правили брахманские фамилии, а такие тоже бывали, например, государство Шунгов, правители именовали себя «брахма-кшатриями».