Николай Коншин - Граф Обоянский, или Смоленск в 1812 году Страница 27

- Чему вы удивляетесь, милостивый государь, - сказал священник, - во многих губерниях есть леса, подобные нашему. Некогда они были наполнены раскольничьими скитами, коих никакая деятельность земского начальства не могла отыскать. Этот лес, как я его знаю, тянется на сто тридцать верст, полосою, конечно в иных местах и узкою, и пересеченной дорогами, но эта часть его самая глухая. Отсюда нет жилья ближе восьми верст, и то одно только Семипалатское, а там, вправо и влево, все пустырь, самый дикий и непроходимый. Покуда здесь Антон не построил себе избы, до тех пор не почитали даже возможным сюда пробраться от Семипалатского. Когда-нибудь в здешнем месте было непроходимое болото, которое впоследствии повысохло; и теперь есть такие провалы во мху, что и дна не достанешь ногами, если бог не помилует; много в старину пропадало тут скота; крестьяне того и сторожат, чтоб не забилась корова в глушь: как раз погибнет. Даже зверей находили охотники в провалах задохшимися. Антона умудрил, однако же, господь отыскать сюда дорожку, по которой, без его руководства, едва ли из нас кто выберется вон отсюда. Сверх того, под самым селом множество ключей и небольшая речка, на которой перекопали нынче плотину, у мельницы, вот у его милости, - он показал на мельника, - то низменную часть леса и все тамошние рыхлые места затопило так, что и зайцу не пробежать сюда с большой дороги. К Смоленску место повозвышеннее, но в ту сторону такая дичь, к тому же нет никаких следов, да и ручей там запрудили: вечор было уже с лишком по пояс воды, по всему старому руслу его.

Вследствие продолжительной о положении места беседы Синий Человек вызвался обходить с Обоянским пограничность оного, дабы действительно удостоверить, что питаемая всеми надежда укрыться от поисков основательна.

- Да и зачем же забиваться сюда неприятелю, - сказал Антон, - здесь нет никакой приметы жилья; я строго заказал, чтоб наши не показывались отнюдь из лесу, хотя и многие просились было поохотиться на оплошных. Не сделав никакого вреда им, мы можем навлечь подозрение на здешний лес; и если до нас и не доберутся, то могут пожарами нас задушить. Крестьяне, удалясь из села, заняли восточную часть леса, отсюда довольно далеко: буде из числа их неосторожные и станут попадаться, то все им открыть нечего; да если и скажут, что в лесу есть хижина, в которой живет дикарь, то едва ли найдется охотник меня отыскивать с явною опасностию провалиться живому в ад; об удалении же сюда господ никто, кроме нас, не ведает.

- Из новых сведений, - продолжал Антон, - узнал я, что в Семипалатском расположен лазарет для раненых; за это мы должны благодарить бога: по крайней мере, село уцелеет от огня, ибо неприятели должны опасаться, чтоб своего госпиталя не сожечь. Мне обещали разведать с подробностию, нет ли там и наших русских раненых; когда это будет дознано, я тотчас уведомлю вас. Многое заставляет думать, что незваные гости надолго полагают остаться у нас в соседях: что же, если и на зиму принудят нас остаться здесь? Я прошу покорно, господа, посоветоваться: как бы нам привести себя в безопасность от холодов, на случай зимовки?

За сим последовали различные суждения и догадки о возможности и невозможности французам остаться на зиму в России, и наконец было положено готовиться зимовать. Вследствие сего принят был, составленный общими голосами, новый проект размещения по усадьбе Синего Человека. В доме, на половине хозяина, определено было поместить священника, Обоянского и мельника, а для дворовых людей, которым одной бани было бы мало, надлежало вновь устроить теплое помещение.

- Нам нечего жалеть трудов, - сказал Антон, - и пожалуй, успеем выстроить и два дома, лесу и моху много; доски и двери можно повынимать из кладовых и сараев, но никак не могу придумать заменить кирпич для кладки печей: здесь не только кирпичу, но даже и камня, да и глины совсем нет.

- Этому горю помочь можно, - отвечал граф, - печь в бане так велика, что она может нагреть вдесятеро большее пространство, а потому я полагаю: разломать баню и на этом месте поставить сруб из самых больших дерев, выконопатить его и сделать жилым. Печь, оставленная посредине, будет таким образом нагревать одну большую казарму, где и можно будет поместить остальных людей. Сверх того, у тебя, я думаю, есть овин; мы его постараемся обделать: окон и дверей из одной бани наберется на оба жилья.

Эта счастливая мысль Обоянского была одобрена всеми; мельник предложил свои услуги по плотничной части, люди вызвались помогать всеми силами и уверяли, что на зиму уладят себе теплое гнездо. Между тем имелось в виду осмотреть гумно и устроить там жилую связь для помещения женщин, о которых было и забыли.

- Ну, так с богом же, - сказал хозяин, которого озабоченное лицо прояснилось к концу заседания. - С благословением отца Филиппа, приступим полегоньку к делу и будем уповать на милость создателя.

Толпа прислужников начала выбираться. Толстый мельник умильно поглядывал на Обоянского, как бы желая тем благодарить его за добрые советы, от которых надеялся большой пользы; отец Филипп весело потирал руки, смотря на мельника; Антон молчаливо затворил дверь за вышедшими людьми; он отвечал на прощальные поклоны их небрежным наклонением головы, как обыкновенно кланяются дворне управители и дворецкие. Граф сидел молча, навалившись локтем на стол, глаза его неподвижно устремлены были в землю.

- Святой отец, - начал он после довольно продолжительного молчания, которого никто, из почтения к сановитой особе его, не осмеливался прервать, благословите ли вы меня на предприятие отважное, но могущее принести нам большую пользу. (Все обратили внимание к словам его.) Согласитесь, что для нас весьма важно иметь в Семипалатском, как в селении отсюда ближайшем, друга, чрез которого могли бы знать: во-первых, обо всех новостях из армии и из сих сведений извлекать ту пользу, что можно будет с достоверностию предугадывать: долго ли врагам пировать на святой земле нашей; во-вторых, буде есть в госпитале наши раненые, то не нуждаются ли и не найдется ли возможности доставлять им какое-либо пособие. Этим другом могу быть я. Я знаю несколько иноплеменных языков; я пойду к начальнику их и попрошу дозволения содержать трактир в селе. Если получу дозволение, то надеюсь свести знакомство с офицерами и от них выведывать все новости, получаемые из главной квартиры; а также, под их покровительством, помогать нашим раненым. Мои бумаги и пожитки я оставлю у госпожи Мирославцевой, взяв с собою столько денег, чтоб изворачиваться только содержанием трактира. Кроме сказанного, меня побуждают к тому и собственные дела мои, кои для меня столь важны, что каждая потерянная минута должна почесться неизъяснимым злом. Посредством жидов и маркитантов, находящихся при неприятельской армии, я постараюсь открыть сообщение с Дорогобужем и надеюсь разведать многое, до выгод моих относящееся. Скажу вам с должною между приятелями откровенностию, что мои выгоды состоят не в приумножении достояния моего, но в благополучии многих, непосредственно от неусыпной моей деятельности зависящем. Что вы мне скажете на все это, почтенный отец Филипп, и вы, мои любезные новые знакомцы?

Предложение графа Обоянского произвело на каждого из троих его слушателей действие совершенно различное. Толстый семипалатский мельник, который почитал французов наравне с нечистыми духами, так озадачен был объявленным предприятием, что изумление резко выразилось на его, так сказать, одеревенелых глазах. Он не более удивился бы, если б предложено было, чтоб его семипалатская мельница сбегала в главную квартиру посмотреть, что там делается. Доброе лицо священника приняло вид озабоченный и вместе умильный. Он наскоро обнял опасность предприятия и выгоды его, сравнил мирный, богу лишь одному известный уголок, их укрывающий, с трактирною жизнию среди врагов; представил себе француза, угощаемого русским, и умирающего русского, без христианской помощи. По мере того как сия или другая мысль озаряла его голову, лицо его становилось и печальным, и веселым, и негодующим, и умильным; но он не спешил ответом - старость осторожна.

Антон выслушал с величайшим вниманием отважный вызов Обоянского учредить в Семипалатском трактир, чтоб посредством сего выведывать о положении дел в армиях и таким образом жителей его пустыни ввести, так сказать, в сообщение с миром. Чем более приводил граф доказательств, что предприятие его основательно и подает надежду на полезные последствия, тем более лицо Антона одушевлялось мужественным восторгом, и глаза разгорались таким огнем, что он сам, по-видимому, готов был на приведение в действие предложенного плана.

Замечая, что граф уже перестал говорить, но что отец Филипп медлит еще ответом, Синий Человек решается подать первый голос:

- Ваше предприятие весьма благонамеренно и достохвально, - сказал он графу, положив правую руку на левый бок своей куртки, - с благословением божиим и отца Филиппа, я благополучно выпровожу вас до Семипалатского и укажу приметы, по коим безопасно и скоро можете отыскивать к нам обратную дорогу. Однако же я советовал бы вам поговорить об этом с барыней: она умная женщина, следовательно, советы ее могут бить полезны; к тому же ее одобрение снимет с нашей души страх, которому невольно предаешься, или замышляя, или похваляя дело столь отважное.