Николай Старилов - Реальный социализм Страница 27

Эти «выборы» выявляют всего лишь сколько людей олигархии удалось запугать. Но ясно также и другое — никакое запугивание неспособно вечно держать в страхе человека, которому нечего терять. Непрерывно ухудшающееся экономическое положение неизбежно приведет к революционному взрыву. Пусть сейчас 99,9 % народа запуганы олигархией, но эти же 99,9 % ненавидят олигархию. Я уж не говорю о том, что действительный процент, являющихся на «выборы» намного меньше — как правило голосовать приходит один член семьи, чтобы не тратить время на эту бессмысленную, но обязательную процедуру.

Итак, здравый смысл подсказывает советскому гражданину, что честный человек кабинкой со шторами пользоваться не будет, а прямо и честно опустит бюллетень с единственной фамилией в прямо и открыто стоящую посреди зала урну рядом с пионерами.

Вот оно наглядное проявление заботы партии и правительства, всего советского общенародного государства о рядовом труженике — ему не нужно ломать голову, зачеркивать или вписывать кого-то, он вообще может быть слепым или неграмотным — в любом случае вся процедура «выборов» займет несколько секунд. Больше того, после всего этого остается непонятным только одно — зачем вообще беспокоить трудящихся?

Кто же имеет право выдвигать кандидатов в депутаты? Все. Кроме рядового, горячо любимого партией и правительством труженика. А те, кто имеет это «право», выдвигают…тех, кого им назначит начальство.

Таким образом, вся система «выборов» приобретает стройный и законченный вид. …кто может помешать чиновникам до начала голосования бросить в избирательные урны несколько сот «за»? Печати больше не существует проверять будет некому. «Принудительные выборы под наблюдением назначенного государством начальства вместо фабричных надсмотрщиков — хорош социализм! Но к этому непременно придешь, если поверишь буржуазии в том, чему она сама не верит, а только прикидывается, что верит: будто государство — это социализм!» Сто лет назад Энгельс, словно предчувствуя ход истории ударил олигархию этим сарказмом в самое ее больное место.

Ст.100: «Гражданам СССР и общественным организациям гарантируется свободное и всестороннее обсуждение политических, деловых и личных качеств кандидатов в депутаты, а также право агитации на собраниях, в печати, по телевидению, радио». Пользуйтесь, граждане! Чего это вы стоите с такими мрачными лицами? Вперед, на радио, на телевидение! Что? Там милиционер стоит? Не пускает? Вот беда-то. «Свобода личности, печати, слова, союзов, собраний, преподавания, совести и т. д. — непременный генеральный штаб свобод 1848 г. — были облачены в конституционный мундир, делавший их неуязвимыми. Каждая из этих свобод провозглашается безусловным правом французского гражданина, но с неизменной оговоркой, что она безгранична лишь в той мере, в какой ее не ограничивают „равные права других и общественная безопасность“…» «А для пролетариата обычная полицейская практика все равно сделала совершенно иллюзорными все законы о свободе передвижения, о праве гражданства, об отмене паспортов и т. д».

Пусть те наивные люди, что поверили в демагогию нынешнего поколения олигархии о демократизации, гласности, выборах и т. д. и т. п. помнят эти слова Ф. Энгельса об «обычной полицейской практике», которая делает «совершенно иллюзорными все законы».

Ст.100: «Расходы, связанные с проведением выборов в Советы народных депутатов производятся за счет государства».

А государство возьмет и не даст. Оно ведь государство. А ты кто? Рядовой…труженик. Вот и иди, трудись — за тебя умные головы думают, заботятся. Что? В магазинах хоть шаром покати? Ты думаешь они не знают? Знают. На то у них все есть, чтобы знать. Знаешь, как они о тебе, рядовом труженике, беспокоятся? Знаешь? Вот и молчи, пока в кутузку не упекли.

Ст.101: «Гражданин СССР не может, как правило, быть избран более, чем в два Совета народных депутатов».

Если может быть избран не в один. а хотя бы в два, то в два или сто два уже не имеет никакого значения.

Ст.49: «Преследование за критику запрещается. Лица, преследующие за критику, привлекаются к ответственности».

Теперь давайте сравним ответственность за критику и ответственность за преследование за критику.

Уголовный кодекс РСФСР, ст.70: «Антисоветская агитация и пропаганда». «Агитация и пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершение особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение (!) в тех же целях литературы такого же содержания — наказывается лишением свободы на срок от пяти месяцев до семи лет(!)и со ссылкой на срок от 2 до 5 лет или без ссылки или ссылкой на срок от 2 до 5 лет. Те же действия, совершенные лицом, ранее осужденным за особо опасные государственные преступления, а равно совершенные в военное время наказываются лишением свободы на срок от 3 до 10 лет и со ссылкой от 2 до 5 лет или без ссылки».

Вы обращали внимание, что «критике» подвергаются должностные лица только до заместителя министра и «министерство», но никогда министр, или до секретаря обкома и «обком», но никогда первый секретарь обкома? Я уж не говорю о…. ну вы сами знаете. Критика «политических, деловых, личных» и прочих качеств членов ЦК является «антисоветской агитацией и пропагандой», т. е. особо опасным государственным преступлением. Недурно олигархия себя застраховала от критики? Но этим же она снова выдала себя с головой признав, что государство это и есть она — олигархия.

Что же касается преследований людей, в своей наивности решивших начать действительно бороться с «негативными явлениями» как «призывает нас партия» то это общеизвестно.

Ст.50: «В соответствии с интересами народа и в целях укрепления и развития социалистического строя гражданам СССР гарантируются свободы: слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций. Осуществление этих свобод обеспечивается предоставлением трудящимся и их организациям общественных зданий, улиц и площадей, широким распространением информации, возможностью использования печати, телевидения и радио».

Старая песня. Поскольку всегда можно объявить, что «то-то и то-то» не в соответствии и не в целях, то… правильно.

Ст.108: «Принятие Конституции СССР, внесение в нее изменений и т. д., осуществляется исключительно Верховным Советом».

Вот это демократия! Социалистическая, даже уже где-то на подходе к коммунизму! Одни и те же люди составляют конституцию, они же принимают ее, они же изменяют, сами себе определяют круг своих прав. Кто, кроме народа имеет право на это?!

Ну, вот, кажется, уже ясно, что вся эта «советская конституция» — всего лишь пустая болтовня, ложь и лицемерие от начала до конца, какие бы изменения в нее не вносили, а главная причина этого до смешного проста реальная власть принадлежит олигархии.

Отмечу напоследок, одно, весьма, на мой взгляд важное обстоятельство. У нас любили, да и любят щегольнуть «марксистской» фразой, вроде «парламентского идиотизма у них». Но разве у нас нет разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную? Это разделение, конечно, сугубо формальное, так как в действительности вся власть безраздельно принадлежит олигархии, но все же. Если у нас нет парламентского идиотизма (теперь есть) то его нет потому что, во-первых, у нас нет парламента, а во-вторых, в том хлеву, который имеют наглость называть «Советом народных депутатов» даже не болтают (теперь еще и болтают, единственным результатом чего стало еще большее раздражение народа), а только занимаются физзарядкой, «голосуя». У нас нет парламентского идиотизма, потому что весь строй — идиотизм. «Продажный и прогнивший парламентаризм буржуазного общества Коммуна заменяет учреждениями, в коих свобода суждения и обсуждения не вырождается в обман, ибо парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями. Представительные учреждения остаются, но парламентаризма, как особой системы, как разделения труда законодательного и исполнительного, как привилегированного положения для депутатов, здесь нет». Таким образом, речь идет совсем не о том, чтобы депутат работал как рабочий, служащий и т. д. — на своем прежнем, до избрания депутатом, рабочем месте, а работал именно, как депутат, речь идет не о том, чтобы народные избранники собирались два раза в год на 2–3 дня (или два месяца — дело не в сроке, а в сути их деятельности) и штамповали (или штамповали, предварительно поболтав), а совсем, совсем наоборот — о том, чтобы они работали как работали депутаты Коммуны, т. е. отвечали за свой участок жизни общества. «Выход из парламентаризма, конечно, не в уничтожении представительных учреждений и выборности, а в превращении представительных учреждений из говорилен в „работающие“ учреждения. „Коммуна должна была быть не парламентским учреждением, а работающим, в одно и то же время законодательствующим и исполняющим законы“… В парламентах только болтают со специальной целью надувать „простонародье“» Любой современный буржуазный парламент более работающее учреждение, чем нынешние «советы». «В одно и то же время законодательствующее и исполняющее законы» — какому трезвому человеку придет в голову утверждать, что нынешние «советы» удовлетворяют этому требованию?