Даниял Ибрагимов - Противоборство Страница 27

И вот на подмосковный полигон был доставлен Т– III. Его испытали, а затем отправили на танковый завод в Харьков для ознакомления и изучения. Здесь он появился, когда заканчивалась сборка последних машин Т-34 установочной партии. С корпуса и башни сняли пробы и отправили их в заводскую лабораторию. Т– III оказался на семь тонн легче, чем Т-34. Но 37-миллиметровая пушка немецкого танка не шла ни в какое сравнение с 76-миллиметровой пушкой тридцатьчетверки.

Несколько дней на заводском танкодроме и полигоне проводились сравнительные испытания. Артиллеристы обстреляли наш и немецкий танки с одинаковых дистанций. В броне Т-34 находили лишь вмятины да росчерки рикошетов. Броня Т– III пробивалась насквозь... На полигоне подтвердились результаты химических анализов заводской лаборатории – германская броня оказалась хуже советской.

Заместитель главного конструктора А. А. Морозов впервые на этих испытаниях применил стрельбу танка по танку. Снаряды, выпущенные 76-миллиметровой пушкой, пробивали башню и корпус Т– III с расстояния 1500 – 2000 метров. Снаряды немецкой пушки поразили только некоторые участки бортовой брони Т-34, да и то с расстояния 500 метров.

Но вернемся в Германию. Гитлеровские металлурги не скрывали своего пренебрежения к русским, когда они приехали на заводы, изготавливавшие броню.

– Вам мы можем этот процесс показать. Мы его осваивали десять лет. Вы его будете осваивать двадцать, а за это время мы уйдем так далеко, что нынешняя технология будет интересна только историкам.

Помните, американцы пророчили седину челябинцам при освоении тракторного дизеля? Теперь немцы пророчат то же при изготовлении брони.

Член торговой делегации А. С. Завьялов встретился с директором научно-исследовательского института. Чтобы не раскрывать возможности, достигнутые советскими специалистами, наш представитель сознательно занизил технические условия на заказываемый металл. Ознакомившись с ними, директор важно изрек:

– Ну, господа, по вашим условиям ни одна фирма мира не сможет поставить такую броню.

«Господа»-инженеры с Ижорского и других заводов молча ликовали. Значит, то, что делают они, пока и не снится немцам и наши тяжелые танки будут лучше гитлеровских! Так оно и оказалось. Спустя пару лет фашисты попытаются скопировать не только Т-34, но и КВ-1. Не получится. А в первые дни войны они отдали приказ своим танкистам не вступать в бой с КВ...

Напав 1 сентября 1939 года на Польшу, командование вермахта из 3200 имевшихся на вооружении танков и самоходных орудий 2800 машин бросило в бой. В основном это были танки Т– I и Т– II. Но уже тогда вермахт имел 98 танков Т– III и 211 Т– IV. Кроме того, в танковых и моторизованных дивизиях было еще 215 командирских танков Т– III и Т– IV, снабженных мощными радиосредствами.

В ходе боевых действий в Польше новые танки были оценены. Т– IV наряду с танком Т– III был утвержден в качестве основного. С декабря 1939 года серийный выпуск Т– IV увеличился.

Получив средний танк Т– III, вооруженный 37-миллиметровой пушкой, командование вермахта считало необходимым иметь и другой танк, с пушкой большего калибра. Мыслилось, чтобы ее осколочно-фугасный снаряд поражал противотанковые орудия и разрушал полевые укрепления. Поэтому еще в 1934 году генералитет вермахта предложил ряду фирм разработать именно такой средний танк. Тогда и берет начало пути Т– IV, прошедший всю вторую мировую войну и применявшийся на всех фронтах в Европе и Азии. Т– IV стал самым массовым немецким танком: до поражения Германии было выпущено более 8500 машин. Естественно, с момента своего появления он все время модернизировался, «подтягивался» до уровня Т-34, но так и «не дотянулся».

Но мы опять забежали вперед.

Перед нападением на Советский Союз, когда танковые армады вермахта были уже сосредоточены в Польше , для броска на Восток, нацисты разыграли еще один спектакль. В Германию были приглашены советские танкостроители. Гитлер решил показать им танк Т– IV, полагая, что за оставшееся время Советский Союз ничего не успеет предпринять.

Наши инженеры увидели, что танковые заводы Германии хорошо оснащены и работают на полную мощность. Однако эффект, на который рассчитывал Гитлер, не удался. Танк не произвел ожидаемого впечатления.

Уже после войны германский «отец танковых войск» генерал Гудериан писал в своих «Воспоминаниях солдата» об этом визите наших инженеров:

«Русские, осматривая наш новый танк Т– IV, не хотели верить, что это и есть наша самая тяжелая боевая машина. Они неоднократно заявляли, что мы скрываем от них наши новейшие конструкции, которые Гитлер обещал им показать. Настойчивость комиссии была столь велика, что наши фабриканты и офицеры управления вооружений сделали вывод: „Кажется, сами русские уже обладают более тяжелыми и совершенными типами танков, чем мы“.

Промышленности Германии действительно больше нечего было продемонстрировать. А танк Т– IV не шел ни в какое сравнение с нашими КВ и Т-34, уже поступавшими в войска.

Технолог Н. Макеев из СКБ-2 Кировского завода, вернувшись из поездки в Германию, прямо сказал, что ленинградцы, создавая свой тяжелый танк КВ, опередили гитлеровских конструкторов. Но его встревожили путевые впечатления:

«Узловые станции забиты товарными составами, на платформах зачехленная боевая техника. Воинские эшелоны передвигаются на Восток...»

Наших танкостроителей волновал один вопрос: сколько их в гитлеровской армии, этих «панцеров», которыми так беззастенчиво похвалялся фюрер?

В архивных документах Кировского завода есть короткая запись:

«В сентябре 1940 года были размещены заказы на литые башни для танков КВ и Т-34».

К конструированию этих литых башен руку приложил, как выражаются, Андрей Сергеевич Завьялов (естественно, все это он делал не один). Создание танковых литых башен упрощало их изготовление, делало их массовым и повышало прочность. Но, пожалуй, чуть ли не главным является другое. Когда в начале войны Ижорский и Мариупольский бронепрокатные станы были демонтированы и находились в пути на Восток, а в стране так не хватало бронелиста для танковых корпусов, литые башни КВ и Т-34 оказались просто чудом – для них не потребовалось броневого листа.

На жизненном пути Завьялова ярко высвечивается главная линия – работа над броней. Броня, броня и еще раз броня... Во время войны он представил на защиту кандидатскую диссертацию, но ему сразу присвоили степень доктора технических наук. Таков «удельный вес» 200 с небольшим страниц диссертации.

Коллеги Завьялова по Ижорскому заводу с началом войны отправились в Кузнецк, в Нижний Тагил, на заводы других городов Урала и Сибири и успешно учили местных металлургов варить, прокатывать, закаливать броню. Одна Магнитка, на которой действовали посланцы Ижоры, выплавила броню для каждого второго танка!

Отнюдь не любопытство вело Завьялова и таких же, как он, броневиков на фронт, на танковые побоища. Исследуя повреждения, специалисты выводили закономерности, на основании которых совершенствовалась броневая защита. Тысячи танков были обследованы после боев. И вот в одной из центральных газет появилась статья военного инженера полковника А. С. Завьялова. В ней говорилось, что не все части башни и корпуса танка поражаются одинаково. Для одних участков эта вероятность больше, для других – меньше.

После появления статьи Завьялова в 1944 году главный конструктор ЧКЗ Духов и его заместитель Балжи долго будут размышлять над колонками цифр, приведенных в статье Завьялова... Но об этом позже.

Если вернуться ко всему, что было сказано, можно прийти к заключению: пушка есть, отличный дизельный двигатель – тоже, есть и отличная советская броня – и катаная и литая. Танкостроителям остается проявить такой же талант, упорство и умение, какой проявили дизелисты, пушкари и броневики, чтобы создать отличный танк, чтобы превосходные качества танкового дизеля, пушки и брони не утратили своих качеств.

Творцы

На Кировском заводе в Ленинграде, как уже говорилось, конструкторское бюро начало создаваться в 1932 году. С каждым годом оно пополнялось новыми кадрами. В результате к 1937 году сформировался коллектив творцов бронетанковой техники. Что это за люди? Каковы они?

Главный испытатель танков Е. А. Кульчицкий говорил, что через его руки прошло множество машин. Одни канули в безызвестность, другие стали знаменитыми, поднялись на пьедесталы. Евгений Анатольевич помнил каждый танк со всеми его достоинствами и недостатками. Самой большой его гордостью была память о людях, создававших, испытывавших и водивших в бой эти машины. Иных уже нет, как и его самого, другие по возрасту оставили строй, а некоторые и до сих пор продолжают трудиться, до конца преданные любимому делу.

Танкостроители хорошо знают представителей советской конструкторской элиты своей отрасли Н. И. Хрулева, П. И. Салтанова, Г. И. Киримова, В. А. Москвина, С. А. Гинзбурга, И. Ф. Комарчева, А. Н. Ефимова, О. М. Иванова, Н. В. Цейца, Н. В. Барыкова, Л. С. Троянова, Н. Н. Козырева, Н. А. Астрова, М. И. Кошкина, А. А. Морозова, И. А. Кучеренко, Ж. Я. Котина, Н. Л. Духова, А. С. Ермолаева, Л. Е. Сычева, Н. Ф. Шашмурина, Ф. А. Маришкина, В. И. Торотько, Л. И. Горлицкого, Я. И. Барана, М. И. Таршинова, В. В. Крылова.