Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен Страница 27

примерно в 35.000 фунтов стерлингов плюс сопутствующие транспортные расходы в размере около 3.500 фунтов стерлингов. Укрепление Гаскони в первоначально предусмотренных масштабах потребовало около 10.000 фунтов стерлингов. Но экспедиция Джона Гонта, учитывая высокий статус ее командующего, должна была финансироваться в более широком масштабе. Непосредственные затраты на выплату жалования и транспортные расходы составили почти 17.000 фунтов стерлингов, а общие расходы были почти вдвое больше. Кроме того, были и другие дорогостоящие отвлекающие факторы. С февраля 1370 года правительство Эдуарда III тратило большие суммы на содержание двух флотов, насчитывающих более тридцати судов, в море с полным комплектом солдат и моряков для защиты побережья от французских морских набегов. К сожалению, ресурсы Эдуарда III были на исходе, он израсходовал все свои резервы. Это был плохой год для таможенных сборов. Единственными собираемыми налогами были церковные десятины, выделенные собором Кентерберийской церковной провинции с крайне неохотой и после более чем недельных споров в соборе Святого Павла в Лондоне. Церковная провинция Йорк последовала этому примеру. Если принять во внимание обычные накладные расходы правительства, то цифры свидетельствуют не просто о проблеме с наличностью, а о дефиците доходов в размере не менее 50.000 фунтов стерлингов[102].

Дефицит был восполнен благодаря систематической кампании заимствований у подданных Эдуарда III. Эта кампания началась в новом году. К марту 1370 года чиновники казначейства разъезжали по стране с требованиями о займах под будущие поступления от десятин и таможни, чтобы финансировать авансовые платежи по контракту сэра Роберта Ноллиса. Но поступления оказались совершенно недостаточными. В июне Казначейство сообщило о "очень большом и поспешном расходе", и началась паника. Король объявил, что к 5 июля он должен получить огромную сумму в 100.000 марок (66.666 фунтов стерлингов), иначе его навсегда обесчестят. Ответная реакция была впечатляющей. Самый крупный взнос поступил от одного человека, знаменитого богача Ричарда Фицалана, графа Арундела. Арундел, унаследовавший обширные владения Мортимеров из Чирка и Вареннов, графов Суррей, и сделавший в молодые годы выгодную карьеру военачальника, был проницательным финансистом, хранившим наличные деньги в сундуках и мешках в высокой башне замка Арундел, в своих замках на валлийской границе, в церквях и у купцов в Лондоне. В сентябре 1369 года он уже одолжил правительству 10.000 марок (6.666 фунтов стерлингов). В период с мая по сентябрь 1370 года он одолжил еще 30.000 марок (20.000 фунтов стерлингов), все под залог доходов с лондонской таможни. Большую часть денег Арундела приходилось с большим трудом перевозить в Вестминстер в повозках из сокровищницы графа в Шрусбери в сопровождении казначея и отряда лучников, а затем раздавать солдатам и морякам в портах.

Остальные потребности Эдуарда III были обеспечены за счет принудительных займов. Министры короля были вынуждены открыть свои собственные сундуки, а Лондонский Сити организовал синдицированные кредиты. На сборщиков таможенных пошлин давили, требуя авансов под их расписки. Но самой продуктивной формой давления и самой распространенной формой недовольства было назначение комиссаров в каждое графство для оценки состояния самых богатых людей общества в соответствии с их предполагаемым богатством. Отказы были недопустимы. Цель в 100.000 марок, возможно, представляла собой начальную сумму, но на самом деле Эдуард III собрал около двух третей от этого к концу сентября с более чем 200 епископов, аббатов, землевладельцев, городских корпораций и купцов. Это было больше, чем размер парламентской субсидии. Хотя, часть этой суммы вполне могла быть субсидией. Ибо, хотя привилегированные или обеспеченные кредиторы получили возврат своих средств довольно быстро, многие из более мелких кредитов оставались непогашенными и десятилетие спустя. В результате, большинство из них так и не увидели своих денег[103].

* * *

Карл Наваррский получил информацию о военных планах английского короля в феврале 1370 года, вскоре после того, как Большой Совет одобрил их. Примерно через месяц после этого он получил то, что было последним предложением Карла V. И оно не было щедрым. После длительных переговоров в Париже советники французского короля пообещали не более того, что король будет соблюдать свои обязательства по договору 1365 года. Чего он не станет делать, так это возвращать ценные владения, которыми Карл Наваррский владел в Нормандии до гражданской войны 1364–65 годов. Делегация Совета Карла V была отправлена из Парижа в Шербур, чтобы выяснить реакцию Карла и договориться о его оммаже. Делегаты нашли его, как всегда, недовольным, изворотливым и хитрым. Под разными предлогами он откладывал церемонию оммажа, затягивая предварительные переговоры, в то время как сам имитировал большую угрозу со своей стороны в надежде получить более выгодное предложение[104].

В Англии первые отряды армии Ноллиса начали собираться в мае 1370 года. Офицеры адмиралов работали над тем, чтобы собрать большой флот, необходимый для доставки армии в Ла-Уг, но соглашения с королем Наварры все еще не было. После ряда безрезультатных сообщений, переданных через Ла-Манш, было решено пригласить Карла Наваррского лично приехать в Англию, поскольку "при личной встрече они быстрее и с меньшими разногласиями заключат союз, чем через посредников". Исходя из предположения, что из этого что-то выйдет, Совет объявил, что портом отправки армии будет Саутгемптон, и приказал транспортным судам отправиться туда к 1 июля. Задержка была лишь отчасти вызвана увертками короля Наварры. Кроме того, возникли серьезные проблемы в процессе реквизиции судов. В феврале предполагалось, что флот, достаточно большой для армии в 4.000 человек с лошадьми и снаряжением, может быть собран только из крупных судов портов восточной Англии. Это оказалось серьезной ошибкой, и офицерам адмиралов предстояло провести большую часть следующих трех месяцев, реквизируя торговые суда в портах западной части страны и восточного побережья вплоть до Бервика, некоторые из которых были всего в двенадцать тонн грузоподъемности. В итоге пришлось восполнять численность транспортного флота за счет фрахта судов в Голландии и Зеландии[105].

С течением времени становилось все более сомнительным, что король Наварры возьмет на себя какие-либо обязательства даже к июлю. Когда посланники Эдуарда III прибыли в Шербур, они нашли Карла озабоченным проблемой Сен-Совера. Его офицеры недавно провели две недели в компании французского маршала Жана де Мокенши, сеньора де Бленвиля, по прозвищу Мутон, отвоевывая замок Эрудевиль под Монтебуром, где капитаны Сен-Совера пытались создать гарнизон. Карл также столкнулся с требованиями Кокинга и Хилтона о значительном увеличении patis, выплачиваемом им после истечения срока действия существующего договора о выкупе в конце мая. В ответ на приглашение Эдуарда III он послал своего личного секретаря Пьера дю Тертра в Англию в сопровождении своего камергера Жака де Рю и нескольких других советников. Им было поручено организовать личную встречу с Эдуардом III. Однако сначала они должны были внушить английскому королю, что с Сен-Совером необходимо что-то делать. Иначе не было бы смысла