Кэролайн Финкель - История Османской империи. Видение Османа Страница 28

Мехмед поощрял свое сравнение с великими воинами прошлого. Отправившись завоевать Лесбос у венецианцев в 1462 году, по пути он посетил Трою, где осмотрел руины, отметил выгодное расположение места, осведомился о могилах героев осады Ахилла, Аякса и других и заметил, что им воистину посчастливилось быть воспетыми таким поэтом как Гомер. Вскоре после этого он приказал сделать копии Илиады, классического жизнеописания Александра Македонского и «Анабазис Александра Великого» Арриана для своей библиотеки. Историческая традиция, которую он пытался поддержать и частью которой считал себя, брала начало в далеком прошлом, но его взор был обращен в прекрасное будущее его империи.

Глава 4

Султан правоверных

Султан Мехмед установил твердое правление над османскими владениями, но не сумел установить такую же власть над собственной семьей. После его смерти вражда между двумя оставшимися в живых сыновьями Баязидом и Джемом (известном как Джем Султан) серьезно потревожила спокойствие государства. Баязид был успешен в притязаниях на трон, но угроза его праву на власть исходила от харизматичного младшего брата до самой смерти Джема в 1495 году.

С другой проблемой было не так легко справиться, и она продолжала досаждать и Баязиду и его сыну и наследнику Селиму I: хотя для западных государств победоносные османы казались постоянной угрозой, сами османы были озабочены опасностью с востока в лице иранского государства Сефевидов и той привлекательностью, которую оно сулило огузо-туркменским народам восточной Малой Азии.

В момент смерти султана Мехмеда Джем управлял османской провинцией Караман из своей резиденции в Конье, а Баязид был в Амасье, административном центре пограничной провинции Рум, которой он правил в детстве, хотя и номинально, с 1454 года. В правление отца он служил военачальником на восточной границе Малой Азии и отличился в походах против Узун Хасана и Аккоюнлу. Его двор в Амасье служил убежищем для тех, кто противостоял его отцу, особенно в последние годы жизни Мехмеда, когда великий визирь Караманлы Мехмед-паша занимался усилением власти центрального правительства над провинциями. В то время как Мехмед сам изучал античное и византийское наследие, преемником которого он себя считал, Баязид прибегнул к помощи преподавателей исламских наук и философии, поэтов и мистиков, людей, чьи интеллектуальные корни были на Востоке.

Исламская традиция требовала хоронить как можно скорее, но тело Мехмеда II было забыто, после того как его тайно перевезли в Стамбул на следующий вечер после его смерти, и прошло три дня, прежде чем благовонные свечи были зажжены подле него, чтобы приглушить запах. Караманлы Мехмед-паша попытался осуществить то, что, по его мнению, было последним желанием султана, наследование трона принцем Джемом, а не принцем Баязидом, послав обоим братьям уведомления о смерти Мехмеда: Конья была ближе к столице, чем Амасья, и он надеялся, что Джем прибудет, чтобы потребовать трон, раньше. Но янычары поддерживали Баязида, и уловка Караманлы Мехмеда привела их в ярость. Несмотря на секретность, новости о смерти Мехмеда распространились, и когда Караманлы Мехмед попытался помешать янычарам вернуться в Стамбул, что им было делать запрещено, они убили его. Его убийство отчетливо показало, что корпус янычар, созданный османскими султанами, чтобы быть им верной охраной и элитными силами в армии, был чудовищем, которое ставило свои собственные интересы выше интересов своих господ.

Прибытие корпуса в столицу и убийство Караманлы Мехмеда-паши вызвало беспокойство и продолжительные массовые беспорядки. Предыдущий великий визирь Исхак-паша, остававшийся в Стамбуле в отсутствие султана, осознал всю важность развертывавшейся драмы. Он написал Баязиду, умоляя того поспешить, и захватил инициативу, провозгласив одиннадцатилетнего сына Баязида принца Коркуда регентом, до прибытия в столицу его отца. Страх Мехмеда перед распрями в собственной семье был настолько велик в последние годы его правления, что Коркуда держали в Стамбуле, чтобы при случае он мог стать залогом лояльности тех, кто противостоял его деду. Провозглашение Коркуда регентом успокоило мародерство и беспорядки и про-Баязидская группировка сплотилась, чтобы противостоять наступлению Джема. Сторонники Баязида включали двух его зятьев, занимавших влиятельные позиции в правящих кругах: правителя Румелии Херсекзаде Ахмед-пашу и Синан-пашу, правителя провинции Анадолу, которому было отдано распоряжение блокировать дороги между Коньей и столицей. Похоже, что Синан-паша перехватил гонцов, посланных к Джему в Конью неудачливым Караманлы Мехмедом.

Хотя Баязид смог заручиться радушным приемом по приезде в Стамбул, у Джема была сильная поддержка в Малой Азии. Армия Джема двинулась из Коньи к старой столице османского государства, Бурсе, по всему пути встречая сопротивление сторонников Баязида. Баязид отправлялся из Амасьи, чтобы заявить свои права на престол, с некоторым опасением, но прибыл в Стамбул и был провозглашен султаном 22 мая 1481 года. Набальзамированное тело Мехмеда покоилось во дворце Топкапы, после приезда Баязида его перевезли в его мечеть для похорон. Анонимное и, возможно, современное тем событиям французское письмо, описывающее похоронную процессию, сообщает любопытную деталь — портрет султана везли на крышке его гроба. Параллель между церемонией похорон Мехмеда, и церемониала на похоронах основателя Константинополя императора Константина Великого в 337 году н. э. наводит на мысль, что даже в смерти султан подавал свой образ как законного наследника столицы и империи византийцев. Тогда как прежние султаны и высокопоставленные члены османской династии были похоронены в Бурсе, Стамбул, столица империи Мехмеда, теперь стал местом погребения султанов, где бы ни настигла их смерть.

Игнорируя армию брата, Джем обосновался в Бурсе, где подтвердил свои претензии на османский трон, начав чеканить монеты и поощрив чтение проповедей на пятничной молитве от его имени. Тем не менее понимая слабость своей позиции, он послал в качестве эмиссара свою тетю с предложением Баязиду поделить империю между ними двумя. Султан Баязид отказался, но серьезно воспринял возможность того, что популярность Джема сможет угрожать его власти в Малой Азии, и вызвал опытного военачальника Гедика Ахмед-пашу из Отранто. Гедик Ахмед был на стороне Баязида, когда братья встретились в сражении при Енишехире, к востоку от Бурсы; Джем был вынужден отступить в Конью, куда он прибыл 25 июня, преследуемый Баязидом. Хотя в армию Джема входили войска из Карамана и члены родов, не принявших недавнее включение Карамана в состав османского государства, ему было небезопасно оставаться в Малой Азии, и, взяв с собой семью и советников, он отправился на юг через горы Тавра в Адану, резиденцию Рамазаногуллары, вассалов мамлюков.

Баязид обратился к своему тестю Алаюдцевле, правителю соседнего Дулкадира, с просьбой задержать Джема. То, что эта просьба была проигнорирована, означало, что Джем воспринимался как подлинный претендент на престол, которого Дулкадир — он, как и эмират Рамазаногуллары, был буферным государством между османами и мамлюками, ориентируясь сначала на одну, а затем на другую из этих сильных держав — не мог позволить себе оттолкнуть. Из Аданы Джем продолжил свой путь в Антакью, а затем Алеппо, откуда он проник на территорию мамлюков, и в конце сентября прибыл в Каир.

Джем и его окружение, куда входили его мать Чичек Хатун, жена и ближайшие родственники, были приняты с большой теплотой и торжественными церемониями в Каире султана Вахид-бея. Джем совершил паломничество в Мекку, а по возвращении в Каир его посетил караманидский принц Касым, брат протеже Узун Хасана Пир Ахмеда. Как и многие лишенные права владения принцы до него, Касым видел благоприятную возможность в спорном престолонаследии и, в надежде получить обратно свои родовые территории, предложил Джему наступательный союз против Баязида. Джем, соответственно, вернулся в Малую Азию в начале 1482 года, чтобы встретить Касыма и его армию в Адане. Они осадили Конью, куда старший сын Баязида Абдулла был назначен правителем на место Джема, но Абдулла и Гедик Ахмед-паша отбили нападение. Джем и Касым выступили по направлению к Анкаре, но вести из Стамбула о приближении самого Баязида заставили их отступить в Киликию. Туда к Джему прибыл посол от Баязида, предлагавшего ему некую сумму золотом и возможность удалиться в Иерусалим, но у Джема не было намерений ретироваться.

Не ясно, почему Баязид считал, что Джем может согласиться поселиться в Иерусалиме, городе, расположенном глубоко на территории мамлюков. Не только отношения между мамлюками и османами были далеки от сердечных, но на Иерусалим все еще претендовали западные монархи, вынашивавшие планы продолжения крестового похода в Великую Сирию. В письмах к султану Баязиду король Неаполя Ферранте величал себя «Королем Иерусалима», ведя переговоры об уходе османов из Отранто в 1481–1482 годах, а Карл VIII, ставший королем Франции в 1483 году, был еще более амбициозен: он не только использовал титул «Король Иерусалима», но еще, как и Мехмед, воображал себя наследником византийских императоров.