Михаил Худяков - Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА Страница 28

[стр. 117]

Воцарение хана Даулста в Крыму и убийство хана Сагиба произошло в 1551 году. В Казаки не дождались разрешения этого кризиса; как только выяснилось, что сюда не приедет царевич Булюк, в том же 1549 году ханом был провозглашен сын царицы Сююн-Бике, маленький Утямыш. Царица была объявлена регентшей государства.

Правительство сформировалось в прежнем составе — из крымских татар. Во главе его стал оглан Кучах (Кощак) — начальник крымского гарнизона, составлявше[116][117]го ханскую гвардию при хане Сафе. Соединение в одном лице высшей должности в государстве с командование ханской гвардией является весьма характерным для эпохи регентства царицы Сююн-Бике; новое правительство опиралось на вооруженную силу, говоря по-современному — "на штыки". В государстве, по-видимому, не было таких слоев, которым правительство могло бы вполне доверять и найти в них поддержку.

Составитель "Казанского Летописца", несмотря на свое благочестие, не преминул вставить в свое произведение особую главу "о любви блудной со царицею улана Кощака", в которой развил мысль, что Кучак был фаворитом царицы-регентши.[184] Есть основания не доверять этому сообщению, и в нем легко можно видеть не исторический факт, а обычный вымысел автора, обладавшего неистощимой фантазией. Трудно думать, что царица Сююн-бике призвала к власти своего фаворита. Скорее всего, Утямыша провозгласила ханом именно ханская гвардия, и Кучак вручил власть царице Сююн-Бике, а не получил ее от царицы. Крымцев приблизил к престолу еще хан Сафа в 1546 году, и теперь власть оставалась за ними. Понятным становится избрание в ханы царевича Булюка, жившего в Крыму. Когда это не удалось, крымская гвардия провозгласила ханом малолетнего Утямыша, чтобы сохранить свое положение. Правление Сююн-Бике было естест венным продолжением царствования хана Сафы, опиравшегося на крымцев; только тогда государство возглавлялось энергичным ханом Сафою, а теперь — двухлетним Утямышем, т. е. значение крымцев еще более возросло. В Казани оказалось правительство, составленное из иностранцев.

То обстоятельство, что правительство имело военный характер, вполне оправдывалось опасностью, угрожавшею государству. Казанцы имели основание ожидать нападение со стороны России, и в этот момент было особенно необходимым возрождение военной мощи Казанского ханства Но беда была в том, что последнее правительство хана Сафы, принявшее исключительно военный характер и передавшее этот характер в еще большей степени правительству Сююн-Бике, опиралось не на местное, а на наемное, иностранное войско. Засилие иностранцев всегда неприятно для населения, военный режим всегда бывает тяжелым, и новое правительство не было популярным в стране. [118]

Правительство сформировалось в июне 1549 года, и в Москву было отправлено с послом Бакшандой официальное извещение о воцарении Утямыша. Русское правительство в это время было охвачено самыми воинственными намерениями. Еще в последний год жизни хана Сафы русские пытались произвести нападение на Казанское ханство, но эта попытка потерпела полную неудачу. Только что объявленный совершеннолетним и провозглашенный царем Иван IV в конце 1548 года начал зимний поход против казанцев. Вдохновителем этого похода, как и дальнейших, был митрополит Макарий — тот самый, который, будучи архиепископом Новгородским, в 1536 году крестил татарок, сидевших в тюрьме; русские источники говорят, что царь "умыслил поход вместе с митрополитом"[185] — молодой государь был проводником тех широких замыслов, которые возникали у митрополита Макария.

Приготовления к походу, по русскому обыкновению, запоздали, и царь выступил из Владимира в Нижний лишь в январе, а далее двинулся с артиллериею по Волге 2-го февраля, но прошел только 2 дня и достиг лишь Работок: "Некоим смотрением божиим прииде теплота велика, и мокрота многая, и весь лед покры вода на Волзе и пушки, и пищали многие проваляшеся в воду, многаа бо вода речная на лед наступи, и никакож по леду никому поступити не возможно; и многие люди в продушинах потопоша, занеже под водою продушин не знати".[186] Русская армия стояла в Работках 3 дня, "ожидая путного шествия", но впереди предстояла весна, и полководцы решили возвратиться обратно. 10 февраля царь вернулся в Нижний, а 7 марта — в столицу. Более удачными оказались действия южного отряда, двинутого из Касимова с Шах-Али и В. Воротынским. Южный отряд соединился с царской пехотой при устьи р. Цивили и достиг Казани, но войско, конечно, не могло достигнуть никаких результатов без артиллерии, возвратившейся в Нижний. Русские "стояше около града Казани 7 дней, воюя", взяли в плен богатыря Хаджика, но принуждены были вернуться в Россию. Так неудачно окончился первый поход Ивана IV на Казань; организация похода оказалась совершенно неправильной.

На следующую зиму русское правительство организовало снова поход — на этот раз уже против Утямыша и Сююн-Бике. Поход начался в конце января 1550 года[119] выступлением армии из Нижнего-Новгорода. В походе участвовали Шах-Али и астраханский царевич русской службы Ядыгар. Как и в прошлом неудачном походе, правительство заставило принимать личное участие самого царя, присутствие которого в армии должно было поднимать воинственный дух. 12 февраля русские достигли Казани и начали осаду, причем были убиты из пушек царевич — сын хана Сафы[187] и крымский князь Челбак, но опять началась ранняя весна — "дожди по вся дни быша, и теплота, и мокрота великая; речки малые попортило, а иные и прошли".[188] Оттепель и распутица заставили русских прекратить начавшуюся осаду, и 25 февраля царь отступил от Казани. Поход был затеян крайне неудачно для русских и при громадных затратах не принес им никакой выгоды. Однако, и казанцы не сумели воспользоваться удобным случаем нанести удар русскому войску: неприятельская армия была, слишком большой, а крымская гвардия — малочисленной. Казанцы только оборонялись, но не наступали и не преследовали врагов.

Отразив нападение, правительство Сююн-Бике и оглана Кучака спокойно управляло страной в течение года. Кризис наступил в 1551 году: русское правительство, наученное неудачами двух последних походов, перешло к новой системе. На этом кончается обычный ход истории Казанского ханства. Начинается новый период — падение ханства. Ему мы посвятим особую главу, теперь же попробуем подвести некоторые итоги трем первым периодам.

Из договоров, которыми заканчивались русско-казанские войны, видно, к чему стремились воевавшие стороны. В момент наибольшего военного могущества Казанского ханства, в 1445 году, казанцы ограничились наложением дани на русское государство; в 1521 году также Москва обязалась платить дань "по уставу древних времен", т. е. так, как это было со времени хана Бату. Да и в эпоху наибольшего расцвета татарского ига суверенитет татар над Россией ограничивался взиманием дани; татары никогда не посягали ни на политическую автономию русского государства, ни на власть русских князей, ни на их военную организацию, ни на религию, ни на язык. Казанское правительство в эпоху Улу Мухаммеда стремилось лишь к установлению даннической зависимости Москвы от Казани и к наделению уделами татарских царевичей; последняя тенденция с течением времени уничтожилась. [120]

Равным образом и Россия стремилась также к немногому. При Иване III — признание своей независимости и политического равенства между обоими государствами. Русское правительство постоянно стремилось обеспечить добрососедские, союзные отношения между ханством и русской землей, а также — выручить из рабства русских людей, попавших в неволю и бывших предметом широкого сбыта на азиатские рынки. Претензии носили чисто экономический характер. Позднее, при Василии III, явилось желание формально установить суверенитет над ханством Казанским — то самое, к чему стремились казанцы по отношению к русским. Но к замене ханской власти властью русского государя русское правительство не стремилось. В 1530 году московские дипломаты заявили казанцам: "Государь наш велел вам говорити: только бы тот царь был нам послушен, да была бы в нем правда, и мне его чего ради не хотети на Казани?"[189] Свои претензии на суверенитет над Казанью русское правительство впервые попыталось обосновать «правом» завоевания в 1537 году, но и теперь оно не думало об уничтожении Казанского ханства: в 1546 году провозгласило ханом Шах-Али. О присоединении Казанского ханства к русскому государству, в качестве его непосредственной части, не было речи ни при Иване III, ни при Василии III, ни в «малолетство Ивана IV. Русское правительство заявляло лишь о своем суверенитете над ханством, которое мыслилось вполне автономным, с ханом во главе. Перелом в идеологии московского правительства наступает позднее.