Татьяна Купер - Династия Тюдоров Страница 28

Первым наставником Елизаветы стал Уильям Гриндэл – талантливый и опытный учитель, под руководством которого она научилась писать по-английски, по-латыни, по-итальянски, а также продвинулась в знании французского и греческого языков. Её латынь была безупречна – на этом языке она не только читала сочинения римских историков, но и писала пространные письма своей последней мачехе Екатерине Парр. Ее учили новым прогрессивным методом двойного перевода. Чтобы добиться абсолютной точности, сначала текст нужно было перевести с английского на латинский, а затем обратно на английский. Для многих детей это было абсолютной пыткой, но не для Елизаветы. Казалось, она обладала мозгом компьютерного программиста! Причем любовь к переводам осталась у нее на всю жизнь, и делала она это не только для тренировки мозга, но и ради развлечения. К концу жизни она также освоила уэльский, шотландский, ирландский и корнуоллский, причем, по словам венецианского посла, «овладела этими языками в таком полном объеме, что они казались ее родными языками».

Помимо иностранных языков, она также изучала историю и философию, занималась верховой ездой и стрельбой из лука. А когда в 1548 году Гриндэл умер, ее обучением занялся Роджер Ашам, обладавший буквально энциклопедическими знаниями. К концу формального обучения Елизавета была одной из самых образованных женщин своего времени.

Ее старшая сестра Мария тоже была развита не по годам. Ее план воспитания был составлен еще матерью, Екатериной Арагонской, которая заказала испанскому гуманисту Жану Луи Вевису написание трактата о христианском воспитании девочек. В июле 1520 года, когда ей было всего четыре с половиной года, она развлекала французскую делегацию игрой на клавесине. К 9 годам Мария могла читать и писать по-латыни, изучала французский и испанский языки, освоила грамматику, училась музыке и танцам, а в свободное время занималась верховой ездой и соколиной охотой. Огромное значение в ее обучении уделялось творчеству христианских поэтов, а ради развлечения ей рекомендовали читать рассказы о женщинах, пожертвовавших собой – христианских святых и античных девах-воительницах.

Однако в образовании королевских дочерей было одно упущение – их совершенно не готовили к управлению государством, так как по английским законам королем мог быть только мужчина. К управлению государством готовили только их брата Эдуарда. Его формальное обучение Генрих поручил Ричарду Коксу и Джону Чику, а главными предметами были языки, философия и либеральные науки. Дополнительно его учили геометрии и игре на музыкальных инструментах – лютне и клавесине. Он был не по годам развитым и образованным ребенком – свободно владел греческим, латинским и французским языками, а также писал подробный дневник своего правления под названием «Хроники».

Эдуард обучался вместе с сыновьями знати, которые составляли его миниатюрный двор. Но принц больше других посвящал себя школьным занятиям, мотивируя это своим «долгом», и всегда опережал друзей в учебе, соревнуясь в академических достижениях даже со старшей сестрой Елизаветой. Он очень серьезно относился к своей будущей роли короля – живо интересовался всеми государственными делами, собирал глобусы и карты, а также изучал денежные вопросы, что свидетельствовало об очень высоком умственном развитии наследника. Вслед за Генрихом Эдуард проявил также горячий интерес к военному искусству, и на многих портретах можно увидеть, как он, подражая отцу, держит в руке золотой кортик с украшенным драгоценными камнями эфесом.

Примирение с отцом

В 1543 году Генрих неожиданно пригласил своих детей на рождество – в ознаменование примирения с дочерями, которых он ранее сделал нелегитимными и отстраненными от трона. Говорят, этому воссоединению способствовала его последняя жена Екатерина Парр, не имевшая своих собственных детей. Но так как ей пришлось вырастить и воспитать двоих детей своего предыдущего мужа, теперь она быстро нашла путь к сердцу детей Генриха. Маленький Эдуард так полюбил свою новую мачеху, что называл ее «моя самая дорогая мама», а однажды даже написал: «Я получил от вас столько хорошего, что мой мозг не в состоянии это охватить».

В тот рождественский вечер 12-летняя Елизавета преподнесла отцу необычный подарок – текст, переплетенный красной материей, на которой опытной вышивальщицей были золотом вышиты инициалы Генриха и его жены. Но внутри вся работа была выполнена только Елизаветой. И какая это была работа! Написанная идеальным курсивом сначала на латинском, а затем французском и итальянском языках, со вступительным словом, в котором дочь обращается к отцу с удивительной фразой: «Несравненный и самый великодушный из отцов». Тут нужно заметить, что боготворя отца и намереваясь стать подражательницей его добродетелей, она еще больше боготворила саму идею абсолютной монархии.

Семейное примирение не прошло даром – Генрих восстановил статус обеих дочерей как своих наследниц, издав последний Третий Акт о Наследовании. По этому поводу он пригласил их 26 июня 1544 года на грандиозный пир во дворец Уайт-холл, где принцессы были официально представлены ко двору. Там король и объявил порядок наследования: первым будет править сын Эдуард, затем Мария, и только потом – Елизавета. Находясь третьей в этом списке, у Елизаветы было мало шансов стать королевой, так как трон в первую очередь был бы передан детям Эдуарда или Марии.

Это было время, когда Елизавета чувствовала себя наиболее защищенной – она буквально купалась в любви и внимании со стороны отца. В королевском семействе установилась относительно спокойная атмосфера – Генрих был вполне счастлив с Екатериной Парр, у него подрастал принц-наследник, а его дочери, хотя бы внешне, смирились со своим положением «незаконнорожденных». Но эта безмятежность длилась недолго. Казалось, только недавно, 10 января, Эдуард написал из Хартфорда своему отцу и мачехе письмо, поблагодарив за новогодний подарок – последние королевские портреты, а уже 28 января 1547 года короля не стало. Для его умных и милых детей беззаботная жизнь навсегда закончилась и началась кровавая и безжалостная борьба за английский трон!

Интриги братьев Сеймур и их падение

Пока Генрих умирал в своей спальне дворца Уайтхолл, брат его третьей жены Эдуард Сеймур, в окружении советников, нервно шагал туда и обратно по коридору. В голове его вызревал дерзкий план: как взять власть в свои руки при новом короле, его родном племяннике. И когда в два часа ночи Генрих, держа за руку архиепископа Кранмера, испустил последний дух, Сеймур тут же помчался на лошадях за Эдуардом. Принца отвезли в охотничий дом Энфилд к сестре леди Елизавете, где детям и объявили о смерти отца. Они бросились друг другу в объятия и начали безудержно рыдать. И неудивительно – ведь они потеряли отца, перед которым благоговели. Елизавете было 13, а Эдуарду всего 9…

Затем им зачитали завещание, в котором говорилось, что король оставляет престол сыну Эдуарду, а в случае его смерти (при отсутствии наследников) его наследует Мария и ее будущие дети, и только затем Елизавета и её дети. А если дети Генриха не оставят наследников, то трон должен быть передан внукам его младшей сестры Марии Тюдор – Джейн, Екатерине и Марии. По неизвестным причинам Генрих исключил из завещания детей своей сестры – «любимых племянниц» Френсис и Элеонору, а также потомков своей старшей сестры Маргариты Тюдор, выданной замуж за шотландского короля. Итак, своим последним проявлением монаршей воли Генрих VIII не только подтвердил Третий Акт о Наследовании 1544 года, но и дал своим дочерям надежду если не на корону Англии, то по крайней мере на достойный брак с принцем любой европейской страны.

Чтобы обеспечить плавное наследование престола, договорились не объявлять о смерти короля в течение трех дней. И только 31 января 1547 года лорд-канцлер Томас Райзли сообщил в Парламенте о новом престолонаследнике Эдуарде, который должен был взять на себя роль управления Англией. Перед коронацией юный принц по традиции был перевезен в лондонский Тауэр, а уже оттуда в воскресенье 20 февраля он, во главе пышной процессии, выехал верхом на лошади в Вестминстерское аббатство. Огромные толпы лондонцев шумно приветствовали нового сюзерена, который в такой торжественный и ответственный момент чувствовал себя самым обыкновенным ребенком. Ему хотелось смеяться и наслаждаться этой веселой игрой, и, проезжая мимо Собора Св. Пола, он остановился, чтобы поглазеть на испанского канатоходца, который смешно качался и жонглировал различными предметами.

Дабы не утомлять малолетнего короля, церемония в Вестминстере была немного сокращена – Томас Кранмер подтвердил королевскую супрематию и назвал Эдуарда вторым Исайей, сыном царя иудейского, призывая его продолжать реформацию англиканской церкви, «избавляясь в своем правлении от тирании римских епископов, и уничтожая их изображения». Вся знать королевства приняла присягу новому королю Эдуарду VI, а вечером он восседал на банкете в Вестминстер Холле, о чем сделал трогательную детскую запись в своих Хрониках: «Весь вечер я сидел во главе стола с короной на голове».