Евгений Чернов - Тайны подводных катастроф Страница 28

Ранее в том же стиле проводились расследования причин и обстоятельств катастроф подводных лодок С-178 (1981 г.), К-429 (1983 г.) и К-219 (1986 г.), когда истинные причины и виновники ЧП были сокрыты от следствия. Так же они решили поступить и с расследованием причин катастрофы «Комсомольца» и гибели большей части его экипажа.

К середине 1992 г. действия В. Н. Чернавина приобрели открытую форму злоупотребления властью, превышения власти, понуждения свидетелей и потерпевших к даче ложных показаний, клеветы и лжи в печати.

Его позиция в этом деле не является следствием недостаточного профессионализма — его действия являлись продуманной и преднамеренной акцией, имевшей цель в очередной раз избежать ответственности за потерю первоклассного и нужного флоту корабля и гибель большей части его экипажа.

Только поэтому он с первых дней расследования упорно вводил в заблуждение правительство, прокуратуру, обшественность страны и подводников, скрывая причины высокой аварийности корабельного состава флота, в первую очередь — подводных лодок. Попытки направить следствие по ложному пути продолжались В. Н. Чернавиным вплоть до освобождения его от должности главнокомандующего ВМФ Российской Федерации в 1993 г.

И все же в апреле 1990 г. Правительственная комиссия закончила свою работу. В завершившем эту работу Акте были учтены некоторые факты и обстоятельства, раскрытые в материалах исследования Военно-морской академии, но далеко не в полной мере. В сентябре того же года сообщение Правительственной комиссии было опубликовано в средствах массовой информации.

Из этого официального документа не стали ясны ни обстоятельства, ни причины, ни виновные или хотя бы причастные к катастрофе должностные лица флота. Полный текст Акта комиссии опубликован не был, но и он не содержал ответов на вопросы, которые уже тогда должны были определить адекватные меры.

Главкомат ВМФ мог и должен был внести ясность в постановление Правительственной комиссии, разъяснить конкретно (если не обществу, то хотя бы плавсоставу Подводных сил) все о причинах и обстоятельствах катастрофы, равно как и принять на всех флотах адекватные меры для недопущения подобных происшествий впредь.

Но командование ВМФ СССР никаких разъяснений и комментариев Флоту не дало, мер по недопущению подобного впредь не предприняло, виновных или причастных к катастрофе должностных лиц не назвало.

Главнокомандующий ВМФ продолжал «шлифовать» свою версию причин катастрофы: «Авария на К-278, переросшая в катастрофу, произошла в результате проявления конструктивных недостатков проекта АПЛ. С возникновением аварии корабль был обречен на гибель».

При этом главнокомандующий ВМФ не утруждал себя ссылкой на конкретные конструктивные недостатки. Он полагался на авторитет занимаемой им государственной должности и доверие к нему со стороны правительства как руководителю ВМФ страны. Мнение же офицеров флота по поводу происходившей под его личным руководством фальсификации причин трагедии ему было безразлично.

Он не был обеспокоен также и тем, что скрытие уже лично ему известных причин катастрофы от плавсостава Подводных сил таит в себе возможности повторения аналогичных происшествий, потерь и жертв…

Задача озвучивания перечня «конструктивных недостатков» как причин аварии на К-278 была доверена главкомом ВМФ тому же, кто их придумал — начальнику Главного управления эксплуатации и ремонта ВМФ вице-адмиралу В. В. Зайцеву.

Именно в этом ведомстве еще в 1989 г. был составлен перечень двадцати конструктивных особенностей АПЛ пр.685, которые ведомственной военно-морской прессой с подачи Главнокомандующего ВМФ были переименованы в «конструктивные недостатки».

Однако перечень этот был настолько бестолков, убог и нелогичен, что от его рассмотрения отказались даже коллеги вице-адмирала В. В. Зайцева из Главного управления кораблестроения ВМФ[57].

«Перечень», родившийся в секции рабочей группы ВМФ, которую возглавлял начальник Главного управления эксплуатации и ремонта вице-адмирал В. В. Зайцев, так и не дошел до Правительственной комиссии, т. к. ни один из пунктов перечня фактически не был связан с подлинными причинами возникновения аварии и перерастания ее в катастрофу[58].

К тому времени не осталось сомнений в том, что ни Главнокомандующий ВМФ, ни узкий круг его заместителей и непосредственных подчиненных, поименно допущенных им к расследованию, не желают знать о существовании в кругах ВМФ и МСП версии причин катастрофы, отличной от официальной, придуманной и объявленной лично В. Н. Чернавиным.

Когда стало очевидным, что дальнейшему поиску истинных причин гибели «Комсомольца» и членов его экипажа препятствуют весьма влиятельные чиновники Министерства обороны, которым совершенно не нужна правда об этой трагедии, наступил черед независимой общественности.

В связи с возникшей ситуацией в Главную военную прокуратуру обратилась группа депутатов Верховного Совета СССР, судостроителей, офицеров-подводников и членов семей погибших подводников «Комсомольца» с представлением о возобновлении расследования причин и обстоятельств трагедии в Норвежском море.

После этого обращения, 12 декабря 1990 г. Главный военный прокурор отменил постановление о прекращении дела по факту катастрофы К-278 в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, а 25 марта 1991 г. предварительное следствие было возобновлено.

Следственную группу возглавил следователь по особо важным делам Главной военной прокуратуры майор юстиции Г. В. Целовальников, которого освободили от участия в каких-либо других расследованиях.

Дело взял под свой контроль президент СССР М. С. Горбачев.

Планировалось провести допросы в качестве свидетелей должностных лиц, причастных к судьбе «Комсомольца» и ранее не приааеченных к расследованию, а также исследовать ряд обстоятельств и ситуаций, не затронутых ранее.

Такой поворот событий, обещавший быстрое и объективное завершение предварительного следствия, как это ни парадоксально, был воспринят Главнокомандующим ВМФ негативно. Следственная группа уже на первых порах встретилась с противодействием со стороны должностных лиц ВМФ.

Казалось бы, имея дело с военнослужащими, следователь мог рассчитывать на лояльность и поддержку командиров войсковых частей, вызывая на допросы их подчиненных в качестве свидетелей. Но военная четкость и исполнительность проявилась обратной стороной: иногда неделями вызванные на допрос офицеры под разными предлогами не являлись в прокуратуру. Несмотря на заблаговременное оповещение месяцами не прибывали эксперты-офицеры, проходившие службу в подразделениях Главкомата ВМФ.

За ходом расследования заинтересовано наблюдай Главнокомандующий, держа подлинным контролем ключевые мероприятия: состав экспертов должен был отвечать его требованиям и согласовывался с ним лично, свидетели и эксперты получали соответствующие инструктажи, а непослушные — соответствующие внушения и даже социальные трудности, вплоть до досрочного увольнения со службы.

Особенно тяжело приходилось следствию с допросами свидетелей, которые являлись прямыми начальниками командира потерпевшего катастрофу экипажа, отвечали за использование и безопасность эксплуатации К-278. Их вскоре после катастрофы возвели на ответственные посты, и они быстро зашагали вверх по «карьерному трапу»[59].

Так, ссылаясь на служебные дела, бывший начальник штаба 2-й флотилии АПЛ Тихоокеанского флота, бывший командующий 1-й флотилией АПЛ Северного флота вице-адмирал О. А. Ерофеев, начальник штаба Северного флота, после долгих отказов (мотивированных «служебной занятостью») прибывал в Санкт-Петербург всего на несколько часов, снисходительно давал следователю показания (отнюдь не правдивые) и уезжал по своему усмотрению. Один из экспертов, капитан 1-го ранга, начальник одного из отделов Боевой подготовки ВМФ своей «служебной занятостью» (конечно, с одобрения начальства) сорвал несколько сроков предварительного следствия.

И в самой Главной военной прокуратуре с течением времени некоторые должностные лица изменили отношение к делу. Так, руководителю следственной группы Г. В. Целовальникову поручили ведение еще нескольких уголовных дел (взятки, воровство оружия и т. п.). Его единственного помощника постоянно заменяли, отзывали, направляли в командировки. Дополнительные нагрузки срывали сроки основного дела, сроки следствия многократно продлевались.

Однако, преодолевая ожесточенное сопротивление и препятствия, чинимые причастными к катастрофе должностными лицами, к концу 1997 г. предварительное следствие вплотную приблизилось к финишу…