Дети гарнизона - Седов Сергей Юрьевич Страница 28

дети. Очень детей люблю. Старшая дочка в Гарварде учится, сто тысяч отвалил, сын в Лондоне, в

частной школе, дорого, но что не сделаешь ради детей. Опять же дети всей братвы кто в Лондоне,

кто в Вене. И мы не хуже! — Он хлопнул в ладоши: — Катя, иди сюда!

Вошла молодая женщина с малышом на руках.

— Это моя четвертая жена, Катя. Знакомьтесь, мой младшенький Бессарабчик, Вовочка. А

ну, щелкните нас вместе, для истории!

Мощный бутуз с интересом оглядывал камеры, но когда Бессараб взял его на руки, надулся,

захлюпал, заревел. В тон ему зазвенели сердито бубенчики короны на голове у папаши.

— Ну-ну, мы с характером... Ладно, иди, Катюша, на свою половинку, — передал

захандрившего бутуза.

— Господин Бессараб, вы случайно не мусульманин? — вопрошал через переводчицу Тарик.

— Семейный уют очень напоминает ортодоксальные исламские обычаи: четыре жены, женская

половина…

— В смысле, обрезанный я или нет? Нет, конечно же. Какой я мусульманин? Я крещеный,

православный. Только каждому времени своя философия. Вера в силу и слово. И своя религия.

Для моих хлопцев, я — бог, я — религия. Хочу — караю, хочу — награждаю. — Бессараб вынул

из кармана халата серебряную фляжку, раскрутил крышечку, сделал несколько глотков. — Коньяк

супер, царского разлива, будешь, турок?

— Афтер, после работы.

— А я выпью. Строгий я, но справедливый. За это меня и любят. Их много у меня. Три

охранных фирмы, с лицензиями, честь по чести. У меня про них в компьютере: где родился, кто

женился, у кого нос в табаке, кто когда бок подпорол. На границах владений посты выставлю.

КПП. Чтобы ни одна гнида ни туда ни сюда без моей команды.

— Господин Бессараб, а что на счет самой ценной части вашей коллекции — античной

древности? Слухи о ней будоражат Стамбул!

— Да, есть «трохи, тильки для сэбэ», как у нас говорится, — довольно лыбился успешный

коллекционер. — Вы люди не русские, вам покажу. Бери Референт, за мной, толмачить.

Он направился к двери зала. Вошли в лифт впятером: Тарик, оператор Шахин, Хелена,

Бессараб и Терновский. В коридоре зажегся автоматически свет, дверь за ними мягко

захлопнулась. Прошептали Хелене:

— Это для тебя, без перевода: если трынданеш кому на сторону, что видела здесь — голову

отверчу, поняла?

Хелена испуганно замолчала.

— Да ты смейся, на улыбочку дави, поняла, да?

Лифт медленно спускался вниз. «Этажа три, — подумала Хелена». Бомбоубежище? Лифт

тряхнуло.

— Приехали, — Бессараб вышел первым, подождал остальных, осклабясь по-волчьи. — Да,

забыл вам показать… — Вынул из кармана халата пистолет, передернул затвор: — Любимый мой.

Шестнадцать пуль, лупит на повал, — ухмыляясь, сунул обратно.

В подземелье от мощной пиратской внешности Хозяина, в азиатском халате, от

передернутого затвора пистолета веяло ужасом.

— Что он сказал? — пытал тихонько Тарик.

— Тут камеры, копального отделения, сейчас все пусто, — продолжал хозяин. — Типа

благотворительности. Бомжам работу даю, кормлю, лечу, ховаю.

Понятно было и без издевки, для чего устроены эти камеры в подвальном коридоре.

Оставалось только догадываться о судьбе этих людей. Кажется, догадался об этом и Дениз.

Бессараб провел любознательных по мрачному коридору.

— Сейчас уже... — открывал крупную ручку замка, вставил в замочную скважину ключ, что-

то щелкнуло в двери.

— Можно... — С трудом, для такого сильного человека, открыл. В помещении бетонной

комнаты на стеллажах находились ящики. — Все с затонувших кораблей, из древней Тамираки.

Хелена исправно переводила, стараясь быть ближе к сказанному.

— Тамираки? — отозвался Тарик. — Но этот античный город пока не нашли!

— Нашли не нашли, а сокровища вот они, — Хозяин кивнул, и Референт снял крышку с

первого ящика.

На бархатных подушечках сверкали золотые скифские подвески, кулоны с фигурками

грифона, с красными камешками в глазах. Оператор давал крупный план. Терновский доставал из

ящиков все новые обшитые черным бархатом подушечки, на которых покоились раритеты.

— Найдены в Пятибратней могиле, — комментировал историк. — Скифский гребень с

овнами и крылатой богиней. Вес почти сто грамм, чистое золото. Ольвийский мастер, V век до

нашей эры. Так, — деловито продолжал, — маленькая золотая головка Афины. Золотое убранство

царя. Правда, неполное, отсутствует несколько фрагментов, но состояние, как в Британском

музее… Золотая чаша для вина со сценками быта скифских воинов.

Бесараб стоял в позе триумфатора, наблюдая состояние немого восторга съемочной группы.

Тарик и оператор переглянулись. Севик деловито закрыл ящик и перешел к следующему.

— Невероятно! — проговаривал серьезно удивленный всем увиденным Тарик. — Просто

невероятно, вещи бесценны!

— Пленки не жалей. Ты скажи ему, — босс толкнул локтем переводчицу, — если он

поможет кой-чего пристроить на солидный аукцион, там, у них — буду благодарен. Поделюсь...

— О’кей! — соглашался с ним Тарик. — Супер!

Бессараб, надутый гордостью, переживал минуту счастья, как ребенок. За античными пошли

предметы с византийской галеры.

— Касса затонувшего корабля, перевозившего налоги, а может — наоборот, ну в общем 14

кг, всего около тысячи. — Сунул руки в ящик, взял в пригоршню, пошуршал и бросил обратно в

ящик звонким золотым дождем: — Попробуй и ты, возбуждает! — Глаза хищно блестели. —

Каталожная цена от двух штук зеленых.

Шахин снимал, а Тарик, с разрешения хозяина брал пригоршнями монеты, приговаривая на

камеру:

— Вот оно, смотрите, пиратские сокровища Таракташ-паши.

— Это чего он, — удивлялся Бессараб, — шаманит?

— Кино снимает, картинку делает, — объясняла переводчица.

— Ладно, давайте по-быстрому. Все смотреть долго, много чего есть. Хорошего понемногу,

— Бессараб вытянул из бездонного кармана флягу, хлебнул, крякнул.

— Батарея садится, батарея... — со страхом сообщил оператор.

— Ах, как некстати, в такой момент! — Тарик Дениз с сожалением сжал руки.

— Что я могу сделать — батареи все в кейсе...

— С кейсом никто бы не пустил в кладовую.

Взяв себя в руки, Тарик предложил:

— Откуда такое богатство? Сделаем сенсационный эксклюзив. Вы — мне, я — вам.

Покажите подземный город.

Бессараб внимательно вникал в дословный перевод о том, что случилось с камерой,

радовался произведенным на иностранцев впечатлением. Сокровища собрались вместе по

крупицам не просто так! Им предшествовало много опасной и рутинной работы, гробокопателей

и аквалангистов, разборок, непоняток, экспроприаций. Это был его триумф.

— Вы хотите увидеть Тамираку? Ну что же, сегодня я добрый.

Восхищенные и немного притихшие, вышли из камеры с сокровищами в коридор, дверь

автоматически захлопнулась. Хозяин пригласил пройти дальше, вглубь подземного коридора.

Терновский рассказывал:

— Советский археолог Хацкевич предполагал нахождение Тамираки в створе бухты

Караджа. За полвека до него генерал Попов, первый любитель археологии в этих местах, раскопал

несколько фрагментов античных стен и построек. Камень для постройки брали неподалеку, и

каменоломни проходили под территорией городища. Потом была революция, индустриализация,

отечественная война — не до того. В архивах удалось найти выкопировку раскопа и карту

местонахождения. Так что я первый, — Референт посмотрел на Бессараба и гордо проговорил. —

В этой коллекции все описано, в хронологии, как положено. Хоть сейчас в музей его.

— Ты! Все ты, червь недодавленный!.. — злой блеск промелькнул в глазах Бессараба.

Мотнул головой, дзенькнул бубенчиками шаманской короны. — В музей, разбежался! — бурчал

недовольно, открывая последнюю дверь в глубине подвала. — Мое, никому не отдам...