Роджер Осборн - ЦИВИЛИЗАЦИЯ: Новая история западного мира Страница 29

(Большинство современных европейцев очень плохо представляют себе географию этой части мира. Самые западные греческие города на испанском побережье были отделены от Афин 1500 милями, и еще 3000 миль — от восточных поселений на реке Оке. Таким образом, общая протяженность эллинистического мира составляла около 4500 миль, что равно расстоянию от Эдинбурга до Катманду.)

Эллинистический мир стал моделью многих будущих культурно–государственных образований, в особенности европейских. Греческая культура приходила в новые области в войсковых обозах победителей и делалась определяющим мотивом местного цивилизационного процесса. Чтобы приобщиться к цивилизации, жителю эллинистического мира было необходимо приобщиться к чужеземной культуре — культуре завоевателей, которые, оседая на новом месте, платили за то, чтобы их сыновья обучались поэзии Гомера и Еврипида, музыке и арифметике, а также получали физическое воспитание. В эллинистическом мире гимнасий в конечном счете превратился в институт образования второй ступени, дающий дополнительные навыки мальчикам постарше — тем, кто уже прошел начальную, или элементарную, ступень. Ученые путешествовали между городами, что-бы набраться опыта друг у друга и найти новых учеников. Циркуляция знаний разносила греческие идеи, тексты и умонастроения по тысячам городов и поселений всей ойкумены. Афины, практически утратившие к тому времени политическое влияние, почитались как родина философии и ее знаменитого триумвирата: Сократа, Платона и Аристотеля. Важными оплотами учености становились и восточные города: главными центрами притяжения для образованных людей были малоазийский Пергам и приютившая знаменитую библиотеку и музей столица Птолемеев Александрия, однако выдающиеся философы эллинистического мира происходили из самых разных уголков: Самоса, Кипра, Афин, Родоса, Сирии, Малой Азии, Сицилии, Фессалии.

Эллинистический мир сохранил и распространил культуру классической Греции, но, как мы уже видели, сама эта культура была не лишена внутренних противоречий. Вдобавок новые поколения греческих мыслителей обнаруживали себя в ситуации, отличавшейся от ситуации их прославленных предшественников. Если Сократ и Платон спрашивали о том, как добродетельному человеку выстроить свою жизнь, как должен управляться город и как человеку быть хорошим гражданином, то в эллинистическую эпоху люди жили в городах, которые самоуправлялись лишь на словах — мысль о том, что полис и человеческая личность оба могут рассматриваться как целостные, автономные существа, перестала быть убедительной. Личность теперь существовала в мире, чьи пределы простирались далеко за ее физический и мысленный горизонт.

Следствием этой политической и географической трансформации стало сосредоточение мысли на новом предмете — жизни частного человека внутри универсальной культуры. Платоновская и аристотелевская концепция отвлеченного рассуждения как единственного пути к подлинному знанию продолжала оставаться отправной точкой для всех серьезных мыслителей, однако обстоятельства ее применения изменились. Философия разделилась на тех, кто, вслед за Эпикуром, рассматривал человека как отдельную единицу; и тех, кого вместе со стоиками прежде всего интересовало место человека в обществе и природа человека как универсальный феномен. Еще одна школа, которой дал рождение эллинистический мир, — школа неоплатонизма— интерпретировала платоновскую теорию идеальных форм как особый тип религиозной, или мистической, философии. Идеалом блага, справедливости и истины для неоплатоников выступало Единое—говоря иначе, божественный источник всего сущего, — а истина была доступна не только через разум, но и через откровение.

Через триста лет этим трем философским направлениям было суждено лечь в основу трех разных ответвлений христианской теологии (см. главу 5).

Эллинистическая ученость не ограничивалась философией. Люди, занимавшиеся инженерным делом, зодчеством, врачеванием, пытались взглянуть на свой труд с теоретической точки зрения, и наука стала крепнуть как занятие, довольно серьезно отличавшееся от философии. Евклидовы «Начала», появившиеся на свет около 300 года до н. э., были сводом накопленных к тому моменту математических знаний, в котором показывалось, как математические доказательства могут выводиться из определенного набора изначальных допущений, или аксиом. Архимед, живший в III веке до н. э. В греческом городе Сиракузы на Сицилии, прославился своими трудами по геометрии, оптике, астрономии, инженерному делу и гидростатике. В чем‑то предвосхищая современного труженника прикладной науки, он использовал теоретические познания в разработке специальных рычажных и шкивных механизмов, поливальных машин и устройств для обороны города от осады. Аполлоний. Эратосфен, Гкппарх и множество других прославили себя новыми идеями в области математики, геометрии и астрономии.

Несмотря на этот теоретический интерес к природе, эллинистическое отношение к делам практическим довольно сильно отличалось от современного. Греческие благородные мужи избегали физических занятий, а общественный статус зарабатывали не практическими, а письменными произведениями, как, впрочем, и обучением детей богатых и влиятельных родителей. Вследствие этого почти все греческие ученые того времени были скорее наблюдателями, чем экспериментаторами. До практического вмешательства в мир природы, вынуждающего последний выдать свои секреты, оставалось еще 17 столетий.

Хотя греческая культура растеклась по огромной территории Евразии, на западе набирали силу две новых державы. Финикийский город Карфаген к III веку до н. э. обладал достаточным могуществом, чтобы поставить под свой контроль западную часть Средиземноморья, а Рим в 281 году до н. э. впервые вмешался в греческие дела, начав войну с эпирским царем Пирром. В 229 году до н. э. римские отряды пересекли Адриатическое море, чтобы высадиться в материковой Греции, а в 217, как свидетельствует Полибий, Агелай уже предостерегал делегатов, съехавшихся из разных греческих городов: «Если царь допустит только, чтобы поднимающиеся теперь с запада тучи надвинулись на Элладу, то следует сильно опасаться, как бы у всех нас не была отнята свобода мириться и воевать и вообще устраивать для себя взаимные развлечения…» Слова Агелая оставили без внимания, и римлян никто не остановил. Они ушли из Греции в 194 году до н. э., однако в 148 году после внутреннего переворота и последующей военной экспедиции римлян Македония потеряла остатки самостоятельности и превратилась в римскую провинцшо. В 146 году до н. э. власть Рима над Средиземноморьем, как восточным, так и западным, была укреплена уже не дипломатическими, а насильственными мерами — в тот год были разрушены города Карфаген и Коринф. Все следующее столетие римляне продвигались на восток, постепенно захватив весь эллинистический мир, кроме Египта. Клеопатра, последняя египетская царица, попыталась отстоять независимость своего государства, соблазнив сначала Юлия Цезаря, а затем Марка Антония, правителя Восточной Римской империи. Все ее усилия пошли крахом в 31 году до н. э. у мыса Акций, где Октавиан разгромил Антония и египетский флот Смерть Клеопатры в 30 году до н. э. стала формальным концом эпохи эллинизма.

Эллинистический мир

К 250 году до н. э. греческий мир охватывал эллинистические царства на востоке и старые греческие города и колонии на западе, простираясь от атлантического побережья до Гиндукуша

Эллинистическая культура не исчезла с приходом римлян. Наоборот, Римская империя превратилась в носителя и продолжателя греческих — или теперь уже греко–римских — культурных традиций, а также в источник их распространения в Центральной и Западной Европе. Восточная часть Римской империи не переставала быть греческой культурной зоной, по крайней мере на уровне правящей элиты, еще на протяжении семи веков. И даже когда в VIII веке арабские воины молниеносно покорили Ближний Восток, греческие тексты V‑IV веков до н. э., прекрасно сохранившиеся и к тому же имеющие переводы на арамейский и персидский, обрели новую жизнь в руках мусульманских ценителей мудрости. Произведения Платона и Аристотеля стали частью канона арабского мира и именно арабским ученым предстояло в XII веке во второй раз познакомить Западную Европу с культурой классической Греции. Ее наследие никогда не исчезало и до нового открытия в эпоху европейского Ренессанса продолжало жить своей жизнью в эллинистической, римской, византийской и арабской культурах. От Александрии и Византии и от Кордовы и Гранады культурные новации, рожденные когда‑то в Афинах, со временем были переняты народами Западной и Северной Европы.

В нашей исторической памяти классическая Греция живет как эпоха исключительного творческого взлета человеческого духа. Наука, философия, демократия, театр, мифология, эпическая поэзия, архитектура и скульптура впервые родились на свет или как минимум обрели новую жизнь на протяжении нескольких поколений. Все эти достижения кажутся как‑то связанными с еще одним греческим новшеством — верой в человеческий разум и в людей как авторов собственной судьбы. Но когда мы смотрим пристальнее, то замечаем, что эта связь не всегда является такой однозначной, как мы хотели бы видеть. Произведения Платона и Аристотеля обычно представляются кульминацией, высшим выражением классической греческой мысли, однако платоновский акцент на абстрактной рациональности как единственном пути к истине и справедливости был для своего времени позицией спорной и во многом даже радикальной. Платон, следует помнить, не был первым. Греческое народовластие, драматургия, художество — все это создавалось не философами, рассуждающими абстрактно и рационально, а практиками и прагматиками, которые, отвечая на вызов, брошенный им меняющимся обществом, сумели проявить одновременно редкую решимость и редкое воображение. Как бы то ни было, именно произведения Платона сохранили для нас первейшую значимость и именно его видение оказалось доминирующим в культуре западной цивилизации.