Джон Бэлсдон - Женщины Древнего Рима. Увлекательные истории жизни римлянок всех сословий Страница 29

С того самого момента, как Нарцисс, чью власть уже успел узурпировать Паллант, открыл Клавдию глаза и убедил его озаботиться судьбой сына, Клавдий был обречен. Спастись он не мог, ибо – как рассказывают нам историки – Агриппина уже собиралась избавиться от ненужного ей мужа. Она решила его отравить, прибегнув к помощи галльской женщины по имени Локуста, которая весьма преуспела в этих делах. Яд был примешан к грибному блюду. «Клавдий поел грибов и после этого уже ничего не мог съесть». Узнав об этом, Нерон, славившийся остроумием, которое унаследовал от предков, Клавдиев и Юлиев, назвал грибы «пищей богов». Ибо после своей смерти Клавдий был официально причислен к лику богов.

Однако в комической сценке, под названием «Клавдий в тыкве», которую написал Сенека, желая потешить Нерона и его двор, было высказано предположение, что Клавдий не стал богом. Добравшись до небес, он принялся просить, чтобы его впустили, но боги вымазали его ваксой и отправили в ад, где подвергли суду и постановили, что он должен стать рабом Гая, своего племянника и предшественника на посту императора. Что касается его смерти, то богини судьбы оборвали нить его жизни, считая, что римский мир уже достаточно от него натерпелся. Об отравлении не говорилось ни слова. Впрочем, это была просто шутка; никакого особого смысла, как в «Гамлете», автор в нее не вкладывал.

В том, что Агриппина решила избавиться от мужа с помощью яда, видна мрачная ирония, ибо ее мать Агриппина и, без сомнения, все ее дети были убеждены, что Германик, старший брат Клавдия, был отравлен.

Но был ли Клавдий на самом деле отравлен? Рассказы о его смерти различаются. Самый подробный отчет об этом событии приводят Тацит и Светоний и больше никто. По словам Тацита, Клавдий умер не сразу. Он чувствовал себя очень плохо, но был жив. Тогда пригласили второго отравителя, на этот раз врача, который дотронулся до горла императора пером, смоченным в более сильном яде. В том, что жители Рима, узнав о смерти Клавдия, сразу же решили, что он был отравлен женой, нет никаких сомнений. Но в государствах, подобных ранней Римской империи, если кто-то умирал от желудочно-кишечных заболеваний, тут же разносился слух, что ему в пищу подмешали яд. Вполне возможно, что Клавдий умер естественной смертью. Он был ужасно жадным. Быть может, он просто объелся грибами? Или у него были проблемы с пищеварением? Или слабое сердце? Кто знает.

Но как бы то ни было, Агриппина и Бурр действовали решительно и быстро. Гвардия провозгласила Нерона императором, а сенат это одобрил. Никого не интересовало, что думал по этому поводу Британник.

Воцарение Нерона должно было положить конец замыслам Агриппины. Но тот, кто однажды вкусил власти, уже не может от нее отказаться. Следующей жертвой Агриппины стал Нарцисс. Его бросили в тюрьму и умертвили еще до того, как сумел вмешаться Нерон. И после этого на улицах и тогда, когда Нерон принимал у себя во дворце сенаторов, Агриппина всегда стояла рядом с ним. Если бы ее упрекнули в этом, она бы, скорее всего, ответила: «Нерон еще так юн, а я не уверена, можно ли доверять Сенеке или Бурру…»

Но Нерон вовсе не собирался править вместе с матерью. Он решительно и смело выгнал Палланта. Понимая, что следующей будет она, Агриппина решила припугнуть сына, пригрозив рассказать людям, благодаря чему он стал императором; более того, она пообещала публично поддержать законные требования Британника. И тогда Нерон нанес ответный удар. Он нанял Локусту, и на императорском пиру Британник был отравлен. Так в 55 году н. э. он одержал свою первую победу; второй стало изгнание Агриппины из дворца. Она вынуждена была переселиться в свой дом в Риме.

Все поняли, что ее власти пришел конец. Она перестала быть неуязвимой для нападок, и они не замедлили последовать. Две женщины, столь же безнравственные, как и сама Агриппина, решили отдать ей старый должок. Это были Юлия Силана и золовка Агриппины Домиция (сестра Домиции Лепиды).

Домиция по милости Агриппины осталась без мужа, Пассиена Криспа. Юлия была женой Ц. Силия, но Мессалина разрушила их семью, погубив и его, и себя. И Юлия решила оклеветать Агриппину, чтобы помешать ей второй раз выйти замуж. Идея была очень проста: надо убедить Нерона в том, что Агриппина составила заговор, чтобы свергнуть его и провозгласить императором Ц. Рубеллия Плавта, правнука императора Тиберия.

Заговор чуть было не завершился успехом, поскольку Нерон, впав в истерику, велел без промедления казнить свою мать. Ее спас Бурр – он успокоил императора и сказал, что императору слудует дать своей матери возможность оправдаться. Нерон послал его вместе с Сенекой допросить ее.

Бурр сообщил ей, в каких преступлениях и кем она обвиняется, и пригрозил ей смертью.

Но Агриппина, не утратив свойственной ей надменности, ответила ему следующим образом:

«Я нисколько не удивляюсь, что никогда не рожавшей Силане неведомы материнские чувства. Матери не меняют детей, как погрязшие в распутстве женщины – любовников. И если Итурий и Клавдий, промотав свое состояние, продают этой старухе последнее, чем могут распорядиться, – свое пособничество в предъявлении клеветнических обвинений, то этого недостаточно, чтобы опозорить меня, приписав мне намерения умертвить своего сына, или обременить совесть императора умерщвлением матери.

Я была бы благодарна Домиции за враждебность ко мне, если бы она соперничала со мной в добром отношении к моему Нерону, а не сочиняла небылицы вместе со своим любовником Атиметом и танцором Парисом. Но она занималась устройством своих рыбных садков в Байи, пока я добивалась усыновления Нерона, помогала ему строить карьеру и делала все, чтобы он стал императором.

Или, быть может, существует такой человек, который мог бы уличить меня в попытке возмутить размещенные в Риме когорты, в подстрекательстве провинций к нарушению верности, наконец, в подкупе рабов и вольноотпущенников с целью побудить их к преступным деяниям? И разве я могла бы остаться в живых, если бы Британник овладел верховной властью? А если Плавт или кто другой оказался во главе государства и вздумал свершить свой суд надо мной – разве не найдутся обвинители, которые вменят мне в вину вырвавшиеся неосмотрительные слова, порождаемые горячкой материнской любви, а также преступления, оправдать меня в которых мог бы лишь сын?» (Тацит. Анналы. Кн. 13. С. 21).

Это был звездный час Агриппины. Но, не удовлетворившись этой речью, она потребовала встречи с самим императором. Заговор провалился. Юния Силана отправилась в ссылку, из которой ей суждено было вернуться лишь четыре года спустя, в 59 году. В тот же год она умерла своей смертью в Таранто, незадолго до кончины самой Агриппины. Тетка Нерона, Домиция, сбежала в 55 году; говорят, что он убрал ее с помощью яда – через четыре года.

В очередную годовщину восшествия Нерона на престол, 13 октября 58 года, арвальские братья принесли жертву богине счастья (которое боги даруют людям за их добродетельную жизнь). Они принесли жертвы этой богине 23 июня 59 года, когда в Рим пришли известия о том, что Нерон возвращается из Кампаньи после смерти своей матери. Позже, в том же самом году, в день рождения Нерона (15 декабря) эти братья заменили Конкордию на Счастье. По-видимому, льстецы убедили его считать потерю матери счастьем. Видимо, поэтому Нерон получил такое послание: «Ваши провинции в Галлии просят отнестись к своему счастью, как подобает мужчине».

Дочери Клавдия и женщины Нерона

После двух помолвок, которые так и не завершились браком, Клавдий женился на Плавтии Ургуланилле. Она происходила из этрусской семьи; ее бабушка была подругой Ливии. Позже Клавдий с ней развелся. У них было двое детей: мальчик, погибший во время несчастного случая, и девочка, которая родилась после развода. Клавдий отрекся от нее, заявив, что это не его дочь.

Со второй женой, Эмией Петиной, он развелся «по пустяковому поводу; но только после того, как она родила ему дочь Клавдию Антонию. Девочка появилась на свет в 28 году н. э. Когда в 41 году Клавдий стал императором, она уже вступила в брачный возраст. Оба ее мужа были на удивление похожи. Оба были выходцами из выдающихся республиканских семей: первый происходил из рода Помпеев (Помпей Великий), а второй – Суллы. Первый получил имя Помпей, потому что этого хотел его отец, М. Красс Фруги, ставший в 27 году консулом. Его жена Скрибония приходилась праправнучкой Помпею Великому; и он решил, что имеет право назвать своего сына Помпеем. Он вернулся на четыре поколения назад – с материнской стороны – и выяснил, что его предком был последний Помпей. Гай Калигула запретил Помпею хвастаться своим прославленным предком и называть себя Великим. Клавдий вернул ему это имя и женил на своей дочери Антонии. Их брак продолжался шесть лет; в начале 47 года отец, прославившийся своими претензиями на родство с великими римлянами, хорошо воспитанная мать и названный в честь великого предка сын, все трое, были казнены Клавдием, как люди опасные для империи. Антония снова вышла замуж, на этот раз за Фауста Корнелия Суллу Феликса (сводного брата Валерии Мессалины); он носил все эти громкие имена вполне обоснованно, поскольку его прадед был внуком диктатора Суллы. Сулла стал отцом сына Антонии – на его рождение Клавдий обратил мало внимания, поскольку у него уже имелся свой собственный сын. Пережив правление Клавдия, побывав консулом в 52 году и сумев в 55 году избежать, вместе с Бурром и Паллантом, гибели по сфабрикованному обвинению, он в 58 году удалился в ссылку в Миссалию, где был казнен по приказу Нерона в 62 году.