Сергей Карпущенко - «Стальной кит – повелитель мира» Страница 29

А «Стальной кит» между тем, послушный манипуляциям Володи, погружался в глубину. Скоро в иллюминаторе мелькнула черная махина утонувшего транспорта, и только тут Кошмарик вспомнил:

– Володька! А ящик-то куда пропал?! А акваланг?!

Володя, вцепившись в штурвал, не отводя глаз от водной бездны, раскинувшейся за стеклом иллюминатора, сказал:

– Успокойся, забрал я и ящик, и акваланг. Когда вас к кубрику поволокли – я ведь все видел через перископ, – я поднял субмарину на поверхность и в полминуты снял с платформы и ящик, и акваланг. Даже ласты с маской не забыл.

– Ну ты молодчина! Шустрый! – восхитился Ленька. – А медальон-то где? Тоже у тебя?

– Не волнуйся, все у меня, – спокойно отвечал Володя. – Жаль, правда, что мы не сможем больше никогда попасть на транспорт – сам видишь, как здесь люди разбогатеть хотят. Даже краны плавучие подгоняют, водолазов в тяжелом снаряжении под воду опускают. А мы-то что? Так, баловство…

Кошмарик был немного обижен:

– Ну почему же баловство? Я же неплохо сплавал на транспорт. Давай дождемся, покуда эти с платформы уберутся, тогда еще нырнем.

В разговор вмешалась Иринка, чей подавленный вид откровенно свидетельствовал о ее скверном настроении, да и вообще о том, что ей надоели морские приключения:

– Нет уж, хватит! Я не хочу искать сокровища! Мне не нужно денег! Я хочу покоя!

– Вот дурилка! – загоготал Кошмарик. – А мы что же, не покоя ищем, что ли? Вот найдем сокровища, так и будет у нас полный покой. С деньгами-то каждый свободным да успокоенным станет! Куда хочу – поеду, что захочу куплю. Ты-то, конечно, замуж выйдешь за какого-нибудь мэна богатого, вот и будет тебе на всю жизнь покой. А мы, мужики, добывать себе покой должны, руками своими добывать! – И вдруг Кошмарик словно очнулся – ударил себя по лбу ладонью, скорчил досадливую гримасу: – Володька, а чего ж мы не посмотрим на то, что в ящике лежит?! Может, там брильянты с изумрудами, так мы с тобой сразу миллиардерами станем, а?!

Володе, который гнал «Стального кита» подальше от опасного соседства с бандитами, давно уже хотелось заглянуть в железный ящик. Ведь целью его экспедиции, как-никак, был поиск сокровищ, а в поднятом с погибшего транспорта ящике на самом деле могло быть что-то ценное.

– Хорошо, – не отрываясь от иллюминатора, сказал Володя, – возьми вначале в ящике зубило и молоток, а я подлодке всплыть дам. Я тех, что на платформе, запутал уже – не найдут нас.

Кошмарик с нескрываемой радостью бросился разыскивать инструменты, а Володя направил «Стального кита» к поверхности залива, но прежде, чем субмарина всплыла, он осмотрел горизонт при помощи перископа и сказал:

– Полный порядок! От плавучего крана мы отъехали довольно далеко, и теперь нас не заметят. А впрочем, нужно было утопить катер и этих, что в красных майках. Пусть бы поплясали на платформе с живодерами – компания подходящая!

– Ну так что, вскрывать ящик? – не терпелось Кошмарику.

– Давай начинай! – согласился Володя.

– А вдруг там мина?! – прикрыла рот рукой Иринка, глаза которой наполнились неподдельным страхом.

– Да какая там мина! – потряс Кошмарик ящик, и в нем загромыхало что-то мелкой дробью, будто в ящике лежали болты и гвозди или металлические пуговицы. – Там драгоценности, чует мое сердце! – разлакомился Кошмарик.

Володя, подойдя к Леньке, решил-таки проявить осторожность и сказал Кошмарику:

– Вполне может быть, что драгоценности, но ты, однако, не стучи по ящику очень уж сильно…

Кошмарик, бормоча себе под нос: «Боитесь! Всего боитесь!» – стал намечать острием зубила место на ящике, чтобы нанести первый удар молотком. Вот и ударил – и тут же стало ясно, что железо уже настолько проржавело, несмотря на оцинкованную поверхность, что зубило вошло в крышку как в масло. И вот Кошмарик, отбросив молоток в сторону, стал ковырять ящик острием зубила, будто открывал консервную банку: рж-рж-рж. Через пару минут крышка была наполовину отсечена, и можно было, отогнув ее, просунуть в ящик руку. Нетерпеливый Кошмарик так и сделал. Послышался треск бумаги, и Ленька выбросил из ящика клок промасленного пергамента, запустил руку поглубже, рисуя на своем лице выражение крайней озабоченности и предвкушения чего-то острого, ранее не испытанного. Послышался лязг, и вот уже показалась кисть руки Леньки. Он разжал ее – и все обомлели, даже Иринка, не сумевшая пересилить любопытства. На ладони Кошмарика лежало несколько крестов странной формы. Лапки этих крестов были широкими, и чем дальше от центра, тем становились все шире. В середине крест как бы имел внутренний черный крест, обрамленный по краям серебристым кантом. На одной стороне креста виднелась черная цифра «1813», а на другой стороне – «1939» и свастика. К одной лапке креста крепилась небольшая дужка с продетым через нее кольцом.

– Эге! Да это же Железный крест, фашистская награда! – азартно воскликнул Кошмарик. – Вещь стоящая, на рынке хорошо отойдет!

– А что же еще лежит в этом ящике? – была огорчена Иринка.

Девочка невольно была заинтригована, ведь в ней тоже жила хоть и маленькая, но все же любопытная женщина.

– Сейчас поглядим! – запустил Кошмарик руку подальше и снова выудил из глубин ящика целую пригоршню крестов. – Во черт, опять эти бирюльки!

Теперь он не стал шарить в ящике рукой, а просто вытряхнул из него все содержимое – ничего, кроме крестов, в жестянке не оказалось. Володя, насупившись, смотрел на кучу крестов, рассыпанных у него под ногами, и молчал. Его сердце представляло собой механический органчик, выводивший уныло и тоскливо мелодию, похожую на похоронный марш Шопена. То, за чем он рвался на «Стальном ките», осталось или на дне залива, в трюме транспорта, или вообще существовало лишь в воображении его отца или в его собственном воображении.

– Ну что, съели?! – с ядовитым ехидством спросила Иринка, видевшая, как были ошеломлены друзья, несмотря на заверения Кошмарика, что эти «стоящие вещи хорошо отойдут».

– Что «съели»? – не понял поначалу Володя.

– Как что? Брильянты и изумруды! Смотрите, как их здесь много! Так и переливаются! Долго я так не смеялась!

Володя рассердился. Ему был неприятен тон Иринки, ведь он свидетельствовал о том, что девочка совершенно не желает признавать в нем победителя: вот, собрался на дно морское, а выудил оттуда консервную банку с какими-то побрякушками! Да, Володя на самом деле ехал в Лужскую губу совсем не за фашистскими наградами.

– Да чего ты понимаешь, гайка с дыркой! – тявкнул на подружку Володя. – Это же ценнейшая вещь, музейная! А здесь крестов не меньше полтораста штук, и получается, что мы выручим за них кучу денег. Кошмарик, ты специалист, скажи, почем этот товар загнать можно?

Ленька и без того стоял и прикидывал, почем можно толкнуть «товар». Когда-то он раскапывал финские доты на Карельском перешейке, и цена наградных значков, предметов амуниции, наград и прочей военной мишуры ему была знакома. Ленька потеребил себя за нос и важно сказал:

– Значит, так, если оптом сдавать, то долларов за семь каждый крест в Питере уйдет, а если по одному крестику – то баксов по двенадцать…

Иринка застонала, будто у нее болели зубы:

– Ой, барышники, мелкие торговцы! Знала бы я, в какую компанию попала, никогда с вами не встретилась бы! Купчишки поганые!

И Володя и Ленька сделали вид, что не расслышали восклицания Иринки, хотя оба мальчишеских сердца сжались до размеров теннисных мячиков.

– Но есть одна обалденная идея! – поднял Кошмарик вверх палец с длинным грязным ногтем.

– Какая же? – спросил Володя.

Кошмарик, казалось, медлил. Он на самом деле не мог простить себе, что вместо настоящих драгоценностей достал из транспорта какие-то кресты, и теперь ему нужно было срочно реабилитировать себя в глазах Володьки (а особенно Иринки) какой-нибудь неожиданной, оригинальной идеей. Пусть бы эта идея была шальная, дурацкая даже, но следовало теперь же отвлечь внимание девочки от примитивной рыночной сделки, к которой близилась экспедиция, начатая так романтично.

– У тебя в «Стальном ките» горючего много осталось? – спросил Кошмарик, очень крепко потирая затылок и изображая на лице усиленную умственную активность.

– Ну немало, – ответил Володя, не понимавший пока, куда клонит приятель. – Ты ведь с яхты еще солярки принес, да и аккумуляторы заряжены, плюс к тому – ножной ход действует.

– Во! Классно! – Кошмарик выкинул вперед поднятый вверх большой палец руки. – Ножной ход нам особенно пригодится!

– Да зачем, зачем? – стал нервничать Володя, не понимая намерений Кошмарика, но Ленька снова лишь ограничился вопросом, причем его рожица стала еще более загадочной и в то же время еще более глуповатой:

– Ты за границей когда-нибудь был?!

– Нет, не был! – твердо ответил Володя, начиная понимать замысел Кошмарика. – И не хочу там быть! Мне и в России интересно!