Николай Шпанов - Поджигатели. Цепь предательств Страница 29

- Совещание окончено!

15

Франц Лемке, называвшийся теперь шофером Курцем, тщательно прикрыл штору перед радиатором генеральского "мерседеса", но пронзительный ветер выдувал из-под капота остатки тепла. Франц терпеливо ждал. Ему не приходило в голову справиться, почему его заставляют так долго стоять, хотя, задай он такой вопрос швейцару, тот не выразил бы удивления. Его превосходительство генерал фон Шверер был синонимом точности. В штабе не помнили случая, когда он заставил бы ждать себя хотя бы пять минут, а не то чтобы час.

Наконец сухая, маленькая фигура Шверера мелькнула мимо швейцара. Не ответив, как обычно, на поклон, не приняв салюта часовых у подъезда, генерал нырнул в распахнутую дверцу лимузина.

Лемке тронул машину. Он не повернул головы, не сделал ни одного лишнего движения. Оставалось двести метров до того места, где Лейпцигерштрассе упирается в площадь. Автомобиль набирал скорость. Франц все не поворачивал головы. Генерал молчал. Лимузин миновал Лейпцигерплатц. Оставались секунды, чтобы решить, в какую из четырех улиц, идущих от Потсдамерплатц, свернуть. Генерал молчал. Франц не поворачивал головы. Сбросить газ и замедлить скорость значило задать безмолвный вопрос генералу. Он не хотел его задавать. Изредка трубя фанфарой, автомобиль промчался мимо настороженных шуцманов и вонзился в Бельзюштрассе. Слева от генерала мелькнул желтый купол маяка в асфальте, и автомобиль углубился в тень Тиргартена. Франц включил большой свет. Стволы деревьев мелькали по сторонам. Почти не замедляя хода, не обращая внимания на красные огни светофоров, Франц вырвался на Шарлоттенбургское шоссе и, не ожидая приказания, резко повернул влево. Автомобиль заскрипел баллонами на повороте и помчался по прямой, как стрела, просеке. На повороте генерала прижало в угол лимузина. Он не издал ни звука. Он радовался тому, что по недоразумению или в силу необъяснимой догадливости, но Курц делал именно то, что хотелось ему самому, - мчался в пространство без определенной цели, с единственным намерением набрать побольше скорости.

Шверер опустил стекло, с удовольствием ловя врывающуюся струю воздуха. Ветер ударил Лемке в затылок. Франц понял это по-своему - генерал хочет воздуха. Сколько угодно! Франц сильнее нажал акселератор. Шуршание баллонов перешло в пронзительный свист.

Мимо неслись уже последние дома Бисмаркштрассе. "Сейчас мы будем на Кайзердамме", - подумал генерал. Но, ворвавшись на площадь Софии-Шарлотты, Лемке сделал двойной зигзаг, чтобы избежать столкновения с ошеломленным шофером такси, и резко повернул влево. Они были в узкой Витцлебенштрассе. Вправо осталась площадь. Несколько крутых поворотов, от которых у генерала закружилась голова, и перед ним стрела автомобильной дороги вдоль Кронпринцессинвег. Генерал схватился за фуражку, точно ее могло унести ветром. От Ванзее веяло холодом и сыростью. По сторонам стояли деревья Грюневальда, декоративно яркие в свете фар, сливающиеся в две сплошные полосы в бешеном беге машины.

Упрямо не закрывая окна, генерал поднял воротник шинели.

Оставалось несколько сот метров до конечной петли.

- Благодарю, Курц... можно домой.

Лемке сбросил газ. Задние баллоны угрожающе заскрипели на кривой. Генерала опять прижало в угол кабины. Нос автомобиля повернулся к Берлину. Светлое зарево встало над лесом.

Выходя из автомобиля, Шверер сказал.

- Прекрасная поездка, Курц.

- Рад стараться, экселенц. Если позволите, я бы воспользовался машиной, чтобы съездить на часок по своим делам.

Лемке медленно ехал по улице, ища сигнальный глазок телефона общего пользования. Разговор был краток Лемке вышел из будки удовлетворенный. Оглядел улицу. Не было видно даже шупо. В этих кварталах жизнь затихла на несколько часов. Не многие из обитателей фешенебельных квартир сидели сейчас дома около полуночи они разъезжались по клубам и локалям. Только под утро они начнут возвращаться. В эти ночные часы улицы Вестена были пустынны. В арках ворот шупо флиртовали с горничными. Изредка слышались неторопливые шаги ночного сторожа в сапогах, подбитых каучуком. Его шаги не должны были беспокоить хозяев особняков, когда те спят. Быстрым движением проходил луч карманного фонаря по замкам чугунных калиток. Едва слышно звякали ключи в руке, проверяющей запоры.

Лемке миновал линию кольцевой дороги и пересек Веддинг. Тут тоже было тихо. Но совсем по-другому, чем в Вестене. Шупо здесь уже не шептались в воротах с горничными. Они были настороже - держались парочками на перекрестках, так, чтобы видны были насквозь сразу две улицы. Веддинг оставался красным даже в коричневом Берлине. Он жил словно на осадном положении.

Лемке пересек почти весь город и свернул по узкой Унгернштрассе.

Улица дугой огибала темневшие слева деревья Шиллер-парка. Здесь не было уже ни прохожих, ни шупо. Темно и пустынно. На одном из перекрестков аллей в свете фары появилась фигура одинокого пешехода. Точно не замечая автомобиля, он остановился на мостовой и стал закуривать. Лемке затормозил. Погасил фары. В темноте был слышен стук захлопнувшейся автомобильной дверцы. Автомобиль покатился дальше.

Лемке сунул руку в карман кожаного пальто и достал радиолампу. Он протянул ее человеку, сидевшему на заднем сиденье.

- Сдала генераторная, - сказал Лемке. - Надо заменить.

Тот, другой, перегнулся с заднего сиденья за лампой. В слабом свете, падающем от приборов, можно было различить резкие черты лица Зинна.

Он откинул спинку сиденья, отодвинул переборку, отделяющую пассажирское помещение от багажника.

Все делалось быстро и ловко.

- Аккумуляторов хватит? - спросил он через плечо.

- Зарядились на совесть! - В голосе Лемке послышался смешок. - Я катал его превосходительство.

Автомобиль остановился. Зинн включил передатчик. Лемке вышел и закинул провод антенны на ближайшее дерево. Потом вернулся к автомобилю и поднял капот, делая вид, будто копается в моторе. Из-за плотно прикрытых дверец был едва слышен голос Зинна:

- Слушайте, слушайте, говорит передатчик "Свободная Германия".

"Починка мотора" продолжалась уже довольно долго, когда в темноте послышались шаги.

Лемке прислушался. Шаги приближались. Едва успев оборвать и отбросить антенну, Лемке приотворил дверцу и, просунув руку, включил дальний свет. Ослепительный луч прожекторов залил улицу. В яркой полосе показались двое полицейских. Они замахали руками, ослепленные ярким светом фар.

- Свет! Выключить свет! - крикнул один из них и побежал к машине.

- Что за машина? - спросил он. В его руке сверкнул тоненький луч фонаря, скользнул по Лемке, по машине, по фигуре Зинна и остановился на флажке, бессильно повисшем на тоненькой никелированной штанге. Второй шупо грубо дернул маленькое полотнище. Оно затрещало.

- Осторожно, вахмистр, - спокойно сказал Лемке. - Вам придется сообщить мне свою фамилию, чтобы я мог сослаться на вас, требуя новый флажок.

Вместо ответа полицейский протянул руку:

- Ваши документы!

Но шупо, тот, что с фонарем, уже разглядел военный флажок. Он примирительно спросил:

- Что-нибудь с мотором, дружище?

- Чья машина? - угрюмо повторил его товарищ.

- Его превосходительства генерал-лейтенанта фон Шверера.

Шупо переглянулись и молча, притронувшись к козырькам, продолжали путь.

- Сволочи, сорвали передачу на самой середине! - сказал Зннн.

Лемке долго молчал в раздумье. Потом сказал:

- Что, если попробовать с моего двора? Шум мы заглушим: Рупп будет мыть машину из шланга.

- Придется попробовать. Нужно во что бы то да стало предупредить о готовящихся погромах.

Лемке включил мотор, и они поехали.

Когда генерал Шверер вернулся домой, фрау Эмма, сдерживая слезы, рассказала ему, что она давно уже заметила пропажу одной из своих драгоценностей. Она никому не сказала об этом, думая, что потеряла ее сама. Но с тех пор исчезли еще две вещи. А сегодня утром она обнаружила кражу нескольких золотых монет, лежавших в шкатулке на туалете.

Генерал кисло поморщился.

- Золото давно изъято из обращения...

- Поэтому я его и хранила!

- Надеюсь, ты никому не говорила об этом?

- Кроме Эрни, никто не знает.

- Напрасно ты впутываешь его в такое дело.

У фрау Шверер сделалось виноватое лицо.

- Я не вижу ничего дурного в том, что Эрни пригласил полицию.

- Они уже были здесь? - нахмурился генерал.

- По крайней мере, все выяснилось: виновата Анни.

- Анни?!

Генерал побагровел. Он не допускал мысли, что его любимица-горничная могла быть виновницей кражи. Дочь его старого фельдфебеля? Почти его воспитанница?! Нет!

- Глупости! Ничего подобного она не могла сделать! - сердито сказал он.

- Эрни сказал, что это доказало.