Льюис Спенс - Тайны древних бриттов Страница 29

Как пища людей порой считалась пищей богов, так и котел этого мира превратился в чудесный котел иного мира, и когда возникла необходимость объяснить появление таких котлов на земле, появились мифы, рассказывающие, как они похищались в божественной области предприимчивыми героями — Кухулином, Артуром и другими. В других случаях вместо котла мы встречаем магический сосуд или чашу, которая похищается у сверхъестественных существ в саге о Фионне или в мархене. Тут также можно заметить, что Грааль из романа об Артуре имеет сродство с кельтским котлом. <…> Тут имело место слияние образов магического котла кельтского язычества и священного потира христианства, — результатом чего явился мистический и славный символ Грааля{55}.

Фактически миф указывает на принесение мистической традиции, — квинтэссенции божественной жизни и всего того, что она подразумевает, — с другого плана бытия, точно также, как домашние животные, такие, как свинья, собака и олень, были принесены с этого же плана, или как огонь, относительно которого считалось, что он был добыт с неба Прометеем, или котел, захваченный в Волшебной стране. И много времени спустя, в чем нас уверяют фольклорные сказания, сохранялось представление, что все добрые дары исходят из подземного мира, и существовало множество историй о мужчинах и женщинах, которые проникали внутрь волшебного холма, чтобы добыть там сокрытое знание или магические предметы, — как мы это увидим, когда приступим к рассмотрению темы в фольклорном аспекте. В ряде случаев они должны были сначала потерять сознание или заснуть, прежде чем получить доступ к Волшебному царству. Легенды о Граале — это, по сути, христианизированные версии этого сюжета, возвеличенного и освященного, с тем чтобы он соответствовал возвышенной цели. Они хранят следы древнего британского кодекса инициации, пусть и в искаженном варианте, ориентированном на позднейшие христианские установки.

Мы видели, что в некоторых версиях легенды о Граале Король-рыбак говорит Передуру (или Персивалю), что тот не должен задавать вопросы о сути того, что он созерцает, тогда как в других версиях героя осуждают за воздержание от задавания вопроса. Вторые явно представляют собой искаженные варианты первых, очевидно созданные позднее в религиозных целях. Задавать вопросы о подоснове каких-либо чудес в земле или вопрошать зачарованного человека — значит, вскорости столкнуться с каким-нибудь несчастьем. Это следы древней системы табу. Передур не должен спрашивать короля Аннуна о вещах, связанных с тайнами подземного мира, — просто потому, что ответы на них будут означать немедленную передачу оккультной власти правителя в руки другого человека.

Грааль в ипостаси котла может на некоторое время привлечь наше внимание. Котел представляет собой символ магического варева, его позднейшим аналогом является котел ведьм. С определенной точки зрения, котел, помимо того, что он является символом вдохновения, изобилия и плодородия, подразумевает также и сам Аннун — область, в которой кипит и клокочет низшая жизнь, стремясь рано или поздно перелиться в Абред — земной план. Это символ жизни — духовной, как и физической, порождающей и становящейся. Более того, миф о путешествии Артура в Аннун — это и аллегория восхождения из Аннуна посредством инициации в область Абред. «Жизнь», которая кипит в котле Пуйлла, возносится инициатами на более высокий план. Это, очевидно, миф об эволюции жизни и духа, их поднятии из низкой в более возвышенную сферу Отсюда вытекает, что, возможно, существовала подобная история — ныне утерянная — об эволюции жизни души из Абреда в Гвинуид, сферу обитания бессмертных сущностей, что целокупно составляло бы аллегорию о странствиях души.

ГЛАВА VII

Оккультная традиция в ритуалах и легендах

Древняя оккультная традиция Британии сохраняется фрагментарно в многочисленных легендах, местных обычаях и празднествах, в необычных ритуалах, привязанных к таким местам, как святые источники, а также в других формах. Конечно, под вопросом находится связь их с древней оккультной традицией острова, многие из этих форм могут представлять собой сохранившиеся варианты народных верований, которые являли низший слой традиции, находясь в таком же отношении к ее философской составляющей, так сказать, официальному культу, в каком находятся ритуалы, практикуемые кастой шудр в Индии, к брахманизму. Ведь то, что было сохранено благодаря одному лишь народному предпочтению, едва ли могло обладать большим мистическим значением в высшем смысле или пользоваться большим сочувствием со стороны верхов. В то же самое время народные ритуалы и празднества могли сохранить отголоски определенных идей, способных пролить свет на оккультную традицию, особенно если в основе их лежали иберийские источники. Конечно, те, которые не имеют отношения к оккультной традиции, мы не рассматриваем.

Прежде всего, примечательно то, что идея Аннуна — мистической сферы, в которую рассчитывали проникнуть Артур и его спутники — до сих пор продолжает оставаться составной частью современного валлийского фольклора. Покойный сэр Джон Рис в своем «Кельтском фольклоре» представляет много преданий об Аннуне, в которых рассказывается о том, как обитатели этого царства имели обыкновение проникать в верхний мир и охотиться там с собаками на обреченных людей, которые умерли, не приняв крещения или не исполнив епитимью. Они входили в такой тесный контакт с сыновьями человеческого рода, что последние даже могли забирать у них что-нибудь из поголовья их молочно-белого рогатого скота!

Это может показаться странным, но мы не обнаруживаем в современном кельтском фольклоре никаких упоминаний о других планах мистической сферы. Но это лишь означает, что считалось, что круг Аннуна находился гораздо ближе к Абреду — месту обитания человека, чем другие круги, и таким образом, сообщение с ним было гораздо более доступным.

Есть некоторые свидетельства, указывающие на то, что фигура Артура, в ее мифологическом аспекте, заняла место или явилась «суррогатом» образа Ху Гадарна, который, как мы помним, известен тем, что вытащил озерное чудище Аванка из его водной бездны при помощи крупного рогатого скота. По-видимому, некогда существовала полная, законченная сага о разграблении Ада этим Ху, в которой такие события, как захват Аванка и путешествие за котлом, выступали на втором плане; а тот способ, каким секреты мистического плана Аннуна были заполучены оккультным жречеством, был запечатлен в письменных текстах или в тех мнемонических поэмах, к созданию которых были так склонны британские друиды. В своем «Кельтском фольклоре» сэр Джон Рис ясно показывает, что современные валлийские крестьяне считают скорее Артура, чем могущественного Ху, победителем Аванка. Отсюда явствует, что Артур должен был позаимствовать много черт и деталей биографии Ху.

Но то, что ритуалы, связанные с образом Ху Гадарна или Артура — поскольку оба имени, как мы увидим, относятся к одной и той же персоне, — сохранялись по меньшей мере до середины XVI века, видно из ряда мест в английских и валлийских источниках. Одним из мест паломничества в уэльском княжестве в период до реформации была епархия Сент-Эйзефа, где объектом поклонения служил образ Дарвелла Гадарна. В письме Эллиса Прайса Кромвеллу, секретарю Генриха VIII, датированном 6 апреля 1538 г., описывается следующее:

«В указанной епархии находится образ Дарвеллгадарна, с которым люди связывают большие надежды и веру, так что ежедневно тянутся к нему паломники — одни с быками, другие с лошадьми, остальные с деньгами. Их так много, что, например, пятого дня настоящего месяца апреля было насчитано пять или шесть сотен паломников, возлагавших приношения к указанному образу. Невинные люди были соблазнены и завлечены к почитанию этого образа, так что среди них даже бытует мнение, что тот, кто принесет какую-нибудь вещь к образу Дарвелла Гадерна, получит силу, позволяющую спасти из Ада взывающих о помощи».

В том же году этот идол был увезен в Смитфилд и сожжен. Конечно же очевидно, что Дарвелл Гадарн и Ху Гадарн являются одним и тем же лицом. Следует сказать, что именно Ху Гадарну было свойственно вызволять души из Аннуна, или «Ада». Он являлся верховным божеством, силой своей испускаемой энергии (принимавшей образ солнечных быков) достававшим Аванка или бобра (солнце) из озера, — аллегория его способности вызволять жизнь из тьмы бездны.

Все это указывает на существование древней британской традиции в XVI веке (как минимум), ведь почитание такого божества, как Дарвелл Гадарн, не могло бы иметь места, не будь к нему причастно мистическое жречество, без которого поклонение не имело бы никакого статуса или санкции, никакой связующей силы. В значительной степени это подтверждается тем фактом, что вместе с идолом в Смитфилд был привезен и «монах», который носил то же самое имя и который также был предан огню. Если бы это был монах, относившийся к официальному священству, то, конечно, ему бы не было назначено такое наказание; кроме того, он не мог бы носить такое имя. Отсюда следует, что он должен был являться не только живым представителем бога, но и хранителем тайн этого бога и древней британской оккультной традиции, к которому являлись сотни паломников, поклонявшихся идолу как близкому, хорошо знакомому им божеству[38].