Карл ВОЦЕЛКА - История Австрии. Культура, общество, политика Страница 3

Разнообразие языков, религий и культур Габсбургской монархии особенно остро дало о себе знать с зарождением современного национализма, оперировавшего, главным образом, понятиями языка, культуры и «расы» (весьма распространенный концепт XIX столетия, от которого сегодня, по счастью, отказались). Связующие элементы государства – помимо династии, чиновничества и армии – имели, прежде всего, символический характер: в качестве такого рода символов единства обычно называли «Императорский гимн» Гайдна,[6] герб и флаги, «австрийскую» кухню. /8/ Именно на примере кухни можно показать те взаимные влияния и связи, что выходили за национальные границы. Постоянно приводившимися примерами этой мнимой общности были имеющий миланское происхождение «венский шницель», «немецкое» свиное жаркое с капустой и чешскими кнедликами, мучные блюда – как позаимствованные из той же Чехии, так и пришедшие из иных частей монархии (австрийское название тонких блинчиков, «палачинки», выдает их румынское происхождение), – и, наконец, венгерский гуляш (в Венгрии он назывался бы «пёркёлт»). Зачастую создается впечатление, что подлинное содержание понятия «Центральная Европа», которому в последнее время нередко пытались придать политическое значение, заключается, главным образом, в гастрономии. Так или иначе, сосуществование различных народов в одном государстве не имело долговременного политического значения, на что, несмотря на позднейшую идеализацию, ясно указывает центробежное развитие монархии.

После 1918 г. пришлось столкнуться с совершенно иной проблемой. Распад многонационального государства создал в Центральной Европе новый порядок, главными идеями которого на первый взгляд стали идеи национального государства и самоопределения народов. Однако национальные государства, появившиеся на руинах монархии, в действительности оказались небольшими многонациональными государствами, а принцип самоопределения народов, по крайней мере, в случае Австрии, так и не воплотился в жизнь. Провозглашение 12 ноября 1918 г. Немецкой Австрийской Республики не рассматривалось как создание самобытного государственного образования. Предполагалось, что Немецкая Австрия в будущем станет частью Германии, хотя присоединение (аншлюс) в мирных договорах с державами Антанты запрещалось. Поэтому первое время в этом государстве не развивалось какой-либо особой идентичности, в нем видели часть Германии. Тот, кто в Первой республике был настроен «национально», был настроен отнюдь не на австрийский, а на «общегерманский» лад, решительно отказываясь рассматривать страну, в которой жил, в качестве самостоятельного политического образования. Точка зрения множества людей была, как тогда говорили, «имперской». Люди верили в великий «рейх», который воплощался для них не только в Священной Римской (неверно именуемой империей «германской нации») и позднейшей Германской империи, но в определенной степени и в Веймарской республи- /9/ ке.[7] После захвата власти национал-социалистами некоторым, например, левым социал-демократам, стало нелегко поддерживать эту идею, однако множество других австрийских граждан благосклонно поглядывало на национал-социалистическую Германию, демонстрировавшую свои политические и экономические «успехи». Цены этих «успехов»: преследования евреев и гонки вооружений – либо не видели, либо видеть не хотели. Если предпосылки особой австрийской идентичности все же существовали, то они лежали в области великого культурного наследия, особенно в сфере музыки. Культурные достижения прошлого и «культурное призвание» могли создать определенную преемственность, связав маленькое и политически не самоопределившееся государство, с которым никто не хотел себя идентифицировать, с великим прошлым былой монархии.

Лишь австрофашисты с 1934 по 1938 г. пытались что-то противопоставить угрозе со стороны национал-социалистической Германии. Некоторые усматривают в австрофашистской идеологии первые элементы формирующегося австрийского сознания. При этом, однако, всегда следует иметь в виду специфические условия, в которых существовало тогдашнее австрийское государство. Эта Австрия преподносилась власть имущими как «лучшее» немецкое государство, превосходство которого над Германией будто бы заключалось в католицизме, более высокой культуре и более дружелюбном и уживчивом характере австрийцев. Многие из этих тезисов распространены и по сей день – к сожалению, их можно услышать не только в беседе за кружкой пива, но и от ученых, как, например, на состоявшейся в 1996 г. выставке «Остаррихи-Австрия», которой Австрия отметила тысячелетний юбилей своего названия, – где в качестве центрального элемента австрийской идентичности преподносился католический образ мыслей.

Характерной чертой кризиса, последовавшего после 1918 г., равно как и ситуации, сложившейся после 1945 г., был сильнейший акцент на культуре – буквально бегство в нее. Небольшое государство ощущало себя великой державой в сфере культуры, особенно в музыке. Именно эта идентификация с музыкой стала /10/ одним из тех расхожих представлений об Австрии, что так легко распространялись в мире. Моцарт и конфеты «Моцарткугель», Штраус и новогодний концерт, Ланнер и Бетховен, вальс и Венская филармония, Шуберт и Гайдн, Малер и Шёнберг – если все это вообще дифференцируется и достаточно многосторонне осмысливается людьми – отождествлялись и отождествляются с Австрией. К этому добавляются также «императрица» Мария Терезия, барочные замки, дворцы и монастыри (опять-таки католический элемент!), Франц Иосиф и Сисси и, возможно, загадка Майерлинга.[8] Так в основе австрийской идентичности оказывается монархическое прошлое и культурные, прежде всего, музыкальные, достижения. При этом ландшафт страны – Дунай и Альпы, – а также литература и наука (кроме разве что Фрейда) не играют практически никакой роли. /11/

В 1938 г. присоединение к Германии – на неизбежность которого многое указывало двадцатью годами ранее – стало реальностью. В тот период, когда Австрии как самостоятельного государства не существовало, и сразу же после него происходило развитие нового самосознания. После 1945 г. на первое место выдвинулось отмежевание от Германии и от «этих немцев». Часто приводимая сентенция, что австрийцы привыкли представлять Гитлера немцем, а Бетховена австрийцем, передает это явление в несколько карикатурной, но не столь уж неверной форме. День основания Республики, отмечавшийся в Первой республике как государственный праздник, теперь сделался неудобным, поскольку в акте провозглашения Немецкой Австрии содержалась идея присоединения к Германии.

Вновь стало подчеркиваться особое положение Австрии как великой державы в сфере культуры – и вновь, прежде всего, в области музыки: восстановление здания Государственной оперы и Бургтеатра, а также разнообразные фестивали, повсеместно устраивавшиеся после войны, были символами возрождавшейся австрийской идентичности. К этому добавились отечественные фильмы с их специфическим образом «австрийца», а позднее во все большей степени спорт. Сегодня представление об Австрии как о великой лыжной державе играет за границей, по меньшей мере, ту же роль, что и образ Австрии – страны музыки. Все более распространялось отождествление себя с государством и осознание своей самобытности, однако даже в 1956 г. лишь 49 % населения ощущали себя отдельной нацией, тогда как 46 % по-прежнему чувствовали себя немцами. Существенную роль в обретении особой идентичности несколькими поколениями австрийцев сыграл государственный договор 1955 г., сделавший Австрию свободным и независимым государством, и связанная с ним декларация о постоянном нейтралитете. После грандиозных перемен 1989 г. значение этого элемента идентичности стало понемногу уменьшаться.

В период Второй республики доля населения страны, ощущающая себя австрийцами, заметно выросла и в 1980-х гг., судя по опросам, достигла высшей точки. В настоящее время она снижается. Со вступлением Австрии в 1995 г. в Европейский Союз специфически австрийская пропаганда все более вытесняется «европейской». Едва успевший найти себя «австриец» теперь начинает ощущать себя, скорее, европейцем. /12/-/13/

Первобытные культуры на территории Австрии

/13/ История в австрийских землях начинается с появлением здесь первых людей в эпоху палеолита, приблизительно за 250 тыс. лет до н. э. Эти первые люди древнекаменного века вели жизнь охотников и собирателей: знали огонь, изготавливали из камня орудия труда, собирали коренья и травы и охотились на крупных животных, кости которых обнаружены в их пещерах. Они имели постоянные лагеря и временные охотничьи стоянки. Нам известны стоянки в долинах Нижней Австрии и горные стоянки в Штирии, Зальцбурге, Тироле и Верхней Австрии, где находят изделия из камня, чаще всего простейшие орудия труда вроде ручных рубил, а также кости пещерных медведей, пещерных гиен, мамонтов, шерстистых носорогов, северных оленей и диких лошадей. {1}