Нина Тумаркин - Ленин жив! Культ Ленина в Советской России Страница 3

«Верую в Верховное Существо, сотворившее людей равными и свободными»[4].

Появились также многочисленные культы революционных вождей — Марата и Робеспьера; их изображения в форме бюстов или миниатюр повсеместно распространялись на протяжении десятилетия, пока не были вытеснены атрибутами планомерно насаждавшегося культа Наполеона Бонапарта. Американской революции отчасти придал законность культ Джорджа Вашингтона: это был наиболее изощренный культ революционного лидера из тех, что предшествовали ленинскому. Легендарный Вашингтон — предмет хвалебных гимнов и од, герой знаменитой (и по большей части вымышленной) биографии Парсона Уимза — сделался образцовым примером для граждан молодой американской нации. В 1800 г. британский посланник в Соединенных Штатах указывал, что «частые напоминания о подвигах, совершенных на полях революционных сражений, и настойчивое восхваление Вашингтона» воодушевляли народ и «способствовали формированию национального характера, какового, по общему мнению, заметно недостает этой стране»[5]. Преклонение перед Вашингтоном приняло такой размах, что в 1815 г. русский путешественник заметил, что каждый американец почитает «священным долгом» иметь у себя в доме портрет Вашингтона, «в точности так же, как мы имеем у себя изображения святых»[6].

Поскольку в ходе русской революции непрерывно возрастала анархия, требовались новые символы, чтобы внести в хаос какой-то смысл. Коммунистическая партия, став правящей, стремилась узаконить свою власть посредством идеализации Ленина как вдохновителя и творца революции, ее ведущей и направляющей силы. Культ Ленина складывался постепенно, с течением времени; организационная основа была подведена под него в 1923 г., когда Ленин отошел от дел ввиду болезни; в форму гражданской религии общенационального масштаба культ вылился сразу же после смерти вождя в 1924 г. В окончательном виде культ Ленина представлял собой планомерную систему символов и ритуалов, совокупное назначение которых состояло в том, чтобы вызвать как у непосредственных участников, так и у зрителей благоговейное чувство, необходимое для установления эмоциональной связи между ними и партией, олицетворением которой выступал Ленин[7]. Стилизованные портреты и бюсты Ленина стали их иконами, его идеализированная биография — их Евангелием, а ленинизм — их священным писанием. Ленинские уголки являлись местами поклонения вождю, а главным храмом сделался Мавзолей на Красной площади, где останки Ленина были выставлены на всеобщее обозрение. Подобная практика сохранялась до конца 1920-х гг., пока ее не начал вытеснять зарождающийся культ Сталина.

Культ Ленина сменился в России всеобъемлющим культом Сталина. Впоследствии — и тому немало примеров — культ личности играл важную роль в развитии и укреплении едва ли не любого коммунистического режима. Отсюда явствует, что культ Ленина послужил исходной моделью для целого ряда имитаций, однако между ним и последующими культами существует большая разница. В позднейших культах — культе Сталина, Мао Цзэдуна, Тито — превозносился живой вождь, преследовалась цель упрочить главенство лидера в партии. Нередко сами лидеры активно способствовали собственному обожествлению. Культ Ленина, несомненно, стал образцом для подражания, но все же по нему нельзя судить о коммунизме в целом: гораздо более он характеризует Россию, иллюстрируя процесс формирования новой политической культуры в фарватере революции.

Хотя культ Ленина совпадал по конечной цели со своими прообразами в истории революций, внешние признаки его были специфически русскими. Происхождение его объясняется политическими запросами послереволюционной России, оно прямо связано также с биографией Ленина. Нельзя не усмотреть и явной зависимости этого культа от особенностей социального уклада дореволюционной России, от своеобразия политической культуры огромной части населения, на которую культ опирался, и политического мировоззрения русской революционной интеллигенции; отдельные большевики — выходцы из нее — внесли значительную лепту в создание культа Ленина. Культ отвечал нуждам молодого Советского государства: это был, в сущности, строго регламентированный набор символов и мероприятий, старательно разработанный партией и правительством для привлечения к себе неграмотных масс. Между тем, происхождение этого культа глубоко коренится в российском прошлом, история его развития наглядно демонстрирует всю силу иррационального начала в формировании советской политической культуры; наконец, это свидетельство того, как новый большевистский порядок в стремлении овладеть Россией сам строился именно на тех элементах старой русской культуры, которые Ленин со столь отчаянным упорством стремился уничтожить.

Святые князья

В начале XVIII столетия Петр Великий взялся за приобщение дворянства к Западу, однако основная часть населения России — крестьянство, или «народ» — сохранила традиционную самобытную культуру. В жизни народа основное место занимали религия и ритуалы. Ритуалы, связанные с рождением, браком и смертью, были христианскими. Церковный календарь делил год на будни и религиозные праздники. Строго соблюдались посты, перемежаемые обильными возлияниями — в особенности на Пасху. Крестьяне в повседневном обиходе постоянно прибегали к молитвам и затворам. Иконы, помещенные в углу избы наискосок от печи, служили предметом религиозного поклонения внутри дома. Обычай помешать иконы в «красном углу» восходил к древним временам. Языческие элементы долго сохранялись в религиозной практике русского крестьянства; сюда следует отнести и причудливую демонологию, согласно Которой добрые и злые духи влияют, как считалось, на все стороны человеческой жизни[8].

Помимо Иисуса Христа и Богородицы, православной церковью чтилось множество святых, представленных в стилизованном виде на замысловатых иконографических изображениях. Календарь изобиловал именами сотен святых, часто греческого или болгарского происхождения (Россия в X в. восприняла христианство от Византии), однако большинство из них были русскими. Первыми русскими, причисленными к лику святых, были Борис и Глеб, погибшие мученической смертью сыновья князя Владимира, который сделал христианство официальной религией молодого Киевского государства.

Канонизация происходила всегда после смерти святого — иногда по прошествии нескольких столетий. Церковные комиссии тщательно изучали признаки святости и высказывали свои рекомендации; канонизация святых совершалась высшими церковными иерархами[9]. Чудеса являлись необходимым доказательством святости; они могли иметь место как при жизни святого, так и после его смерти. Самый известный из всех русских святых — Сергий Радонежский (1314–1392) — исцелял больных и даже воскрешал мертвых. По его воле в глуши забил ключ родниковой воды — классическое чудо, связывающее святого с источниками жизни[10]. Впрочем, подлинные святые православной церкви творили чудеса и после смерти. Зачастую последователи человека, почитавшегося при жизни святым, начинали посещать его могилу, уповая на чудотворные свойства его останков и видя в нем заступника за людей перед Богом. Официальное церковное расследование, как правило, закрепляло стихийно возникшее народное преклонение. В народе верили, что тело настоящего святого нетленно: церковные комиссии неоднократно призывались, если случайно обнаруживались неразложившиеся в земле останки. Сохранность останков не являлась необходимый условием святости и не была, достаточным основанием для канонизации; многие просьбы о канонизации отвергались церковными властями[11]. Однако убеждение в том, что тело святого не разлагается после смерти, оставалось достаточно распространенным, о чем свидетельствует знаменитая сцена смерти отца Зосимы в романе Достоевского «Братья Карамазовы». Старец Зосима при жизни почитался святым; когда в его крошечной келье столпились желающие помолиться возле усопшего и кто-то попросил открыть окно, предложение было с негодованием отвергнуто:

«ожидание тления и тлетворного духа от тела такого почившего есть сущая нелепость, Достойная даже сожаления (если не усмешки) относительно малой веры и легкомыслия изрекшего вопрос сей»[12].

К полному смятению почитателей старца, признаки разложения выявились очень скоро, заставив их прийти к выводу, что Зосима отнюдь не был святым.

К мощам святых устремлялись паломники, однако наиболее распространенной формой выражения религиозных чувств была молитва перед иконами, изображавшими почитаемых святых в различные моменты их жизни или же в виде стилизованных портретов (под влиянием византийской иконографии). Особой популярностью пользовался иконографический прием, когда изображение святого помещалось в центре, а по краям располагался ряд картин, последовательно иллюстрирующих наиболее важные моменты из его жизни. Сами иконы не являлись предметами поклонения: считалось, что через посредство икон святые, Богородица и Христос поддерживают постоянную связь с земным миром. Чудотворные иконы непосредственно выражали милости Господа. Иконы держали не только в домах, но и в храмах и монастырях; их выставляли напоказ при религиозных процессиях. Помимо икон, бытовали жизнеописания святых — устные и письменные, подробно излагавшие их чудесные деяния и обстоятельства мученической смерти. Вплоть до середины прошлого века жития святых были излюбленным народным чтением, даже Библия читалась меньше.