Сергей Войтиков - Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917-1921 Страница 3

После победы революции в Москве указом Моссовета военным комиссаром Московского военного округа (МВО) назначили большевика Николая Ивановича Муралова[41]; все ответственные посты в округе заняли партийные работники.

Муралов как опытный партийный организатор прекрасно понимал: сделать аппарат военного управления из воздуха невозможно. Он принял решение взять за основу доставшийся победителям дореволюционный московский военный аппарат, располагавшийся на Пречистенке (дома 37 и 39) и бывший очагом московской контрреволюции. По предложению Муралова 14 ноября 1917 г. Совнарком и Наркомвоен утвердили Революционный штаб МВО. В конце января 1918 г. создали Чрезвычайный штаб МВО. Штаб непосредственно подчинялся не Наркомвоену, а Моссовету, т. е. формально не был органом военного ведомства. Из машинописной записки бывшего сотрудника Чрезвычайного штаба МВО о борьбе с контрреволюцией на местах следует, что уже в первые месяцы советской власти штаб осуществлял военное управление подчас в масштабе всей Советской республики, в частности, организовал подавление очагов контрреволюции в Нижнем Новгороде, Калуге; сформировал отряды для ведения Гражданской войны на Юге. В конце января 1918 г. в составе Чрезвычайного штаба организовали «Особый оперативный» (Фронтовой) отдел» (уже тогда будущий Оперод был направлен на ведение Гражданской войны в рамках всей Советской России[42]). 28 февраля в составе Фронтового отдела появился Оперативный подотдел, ведавший до заключения 3 марта Брестского мира созданием и руководством так называемых «партизанских отрядов» — иррегулярных частей, красногвардейских отрядов[43]. Вот как описывал «красногвардейцев» Москвы 10 ноября 1917 г. московский обыватель Н.П. Окунев: «Молодые, плохо одетые люди из тех, которые вечно ищут мест и которые в былые годы жались к Хитрову рынку и составляли собой так называемую “золотую роту”. У них через плечо висели на веревочках винтовки. У некоторых был просто глупый или даже идиотский вид. Возможно, что какая-нибудь сотня или даже несколько сотен вступили в “Красную гвардию” идейно, но громадное большинство по озорству или недоразумению…»[44] 10 апреля Оперативный подотдел Фронтового отдела реорганизовали в Оперативный отдел штаба Московского окружного военного комиссариата (МОВК). С января по апрель 1918 г. «Особый оперативный» отдел Чрезвычайного штаба МВО и преемники его Оперативного подотделения отправили на фронт около 700 тысяч красногвардейцев и красноармейцев, а также и наспех созданных из них же небольших партизанских отрядов для противодействия наступающим частям германской армии и восстаниям, организованным контрреволюционными группами на границе с Украиной, Доном и т. д. У партизанских «отрядиков» было много недостатков, тем более что многие из них организовали левые эсеры, выступавшие в целом против строительства регулярной армии. В тот период и среди большевиков очень незначительная часть партийных работников сознавала необходимость создания массовой регулярной Красной армии. Партизанские отряды, несмотря на все свои недостатки, принесли определенную пользу: в частности, спасли от наступающих германских частей многомиллиардное военное имущество[45]. Естественно, эта работа не осталась незамеченной[46].

В середине апреля 1918 г. руководством военного ведомства, главой которого был Л.Д. Троцкий, было принято решение реорганизовать Оперативный отдел МОВК в Оперативный отдел Наркомвоена (Оперод), выделив С.И. Аралова и часть его сотрудников из Московского окружного военкомата, т. е. изъяв из подчинения Муралова. Уже к 15 апреля один из находившихся на военной работе партийных организаторов Михаил Карпович Тер-Арутюнянц разработал «Проект организации Оперативного отдела при Народном комиссариате по военным делам». Согласно выработанному проекту, Оперод должен был решать следующие задачи: разработка общего плана боевых действий и боевых приказов по фронтам, планов отдельных операций; объединение и координация действий фронтов; урегулирование и контроль за снабжением и финансированием войск; учет вооруженных сил большевиков и их противников; составление сводок боевых действий на фронтах, маневров войск РККА и ее противников, приказаний и планов тогдашнего высшего военного коллегиального органа — Высшего военного совета; разведка и контрразведка. Заведующий отделом должен был регулярно отчитываться перед коллегией Наркомвоена. В составе Оперода «для целесообразного распределения работ» предполагалось выделить 2 подотдела — «внутренних революционных фронтов и внешнего фронта». Первый отдел предлагалось разделить на 3 отделения (оперативное, дежурного генерала, снабжения) и финансовую часть; второй — на 2 отделения (агентурное и общее) и канцелярию[47]. 16 апреля член коллегии Наркомвоена Константин Александрович Механошин подписал мандат Тер-Арутюнянцу на командировку в Оперативный отдел при Московском окружном военкомате (МОВК) «для ознакомления с постановкой дела в отделе и для переговоров по вопросу об объединении Оперативного отдела при МОВК с организуемым Оперативным отделом при Наркомвоене»[48]. Надо полагать, переговоры прошли успешно: более того — реорганизация свелась к обычному переименованию отдела и его переподчинению.

11 мая Московский областной военный комиссариат переименовали в Московский окружной военкомат и подчинили Наркомвоену[49]. В тот же день приказом наркома по военным делам Л.Д. Троцкого от 11 мая оформили передачу Оперода из МВО в Наркомвоен. Деятельность Оперода к этому моменту фактически далеко вышла за рамки окружного масштаба, а накопленный за 2 с лишним месяца организационный опыт и установление связи с местами представляли определенную ценность для высшего военного руководства[50]. При этом в самом Опероде творился подлинно революционный хаос. И Семену Аралову нужно было срочно приводить дела в порядок, тем более что нарком Троцкий рьяно взялся за организацию строительства армии и прежде всего ее аппарата[51]. Приказом по военному и морскому ведомству, собственноручно им написанном и введенным в действие по телеграфу, Троцкий объявил 30 мая: «В некоторых управлениях и учреждениях военного ведомства как в центральных, так [и] в окружных и городских наблюдается недопустимая небрежность в деле выполнения отданных распоряжений. Эта неисполнительность принимает открыто преступный характер, особенно когда дело касается спешной мобилизации частей для тех или иных операций. Неряшливость идет рука об руку с контрреволюционным саботажем. Чрезвычайная комиссия уже арестовала вчера ночью несколько десятков военнослужащих, оказавшихся наемниками контрреволюции. По имеющимся у меня сведениям, арестованы еще не все. Предупреждаю, что за всякие проявления неисполнительности, неряшливости, а тем более саботажа виновные будут караться самым суровым образом. Напоминаю, что Москва объявлена Советом народных комиссаров на военном положении. В военном ведомстве военное положение получит вдвойне суровый характер. Приказываю комиссарам, начальникам управлений, отделов, командирам строевых частей строжайшим образом следить за точным, быстрым и добросовестным выполнением отданных приказов и распоряжений. За все упущения первыми ответчиками будут лица, поставленные на руководящие посты. Народный комиссар по военным и морским делам, председатель Высшего военного совета Л. Троцкий»[52]. 8 или 10 мая приглашение Аралова приехать в Москву «переформировать» (вернее, создать) Оперод получил генштабист 1917 г. выпуска Г.И. Теодори[53]. Первоначально он занимает должность консультанта оперативного отделения Оперода, с 16 июля — 1-й консультант Оперативного отделения[54], не позднее 10 сентября — начальник штаба Оперода.

Георгий Иванович родился 18 октября 1887 г. в г. Евпатория, по национальности — грек. Образование получил в Николаевском кадетском корпусе (1904), окончил Михайловское артиллерийское училище (1906). На военной службе находился с 1904 г. (стаж в 1918 г. — 14 лет). Офицер 2-го Финляндского стрелкового артиллерийского дивизиона. Участник войны в Галиции на Юго-Западном фронте, контужен в спину; старший адъютант в Генштабе, капитан.

По воспоминаниям генерал-лейтенанта А.С. Лукомского, в условиях начавшегося слома старой армии, «в Петрограде в Военном министерстве с первых же дней революции выделилась группа молодых офицеров Генерального штаба (прозванных “младотурками”), которые, желая выделиться и выдвинуться в период революции, начали проповедовать необходимость ломки “старых, отживших и революционных” отношений между офицерами и солдатами; требовали введения всюду комиссаров и комитетов, уничтожения погон и т. д.»[55] При Керенском Теодори прошел 3-месячные подготовительные курсы второй очереди военного времени при Императорской Николаевской военной академии (1917), созданные вследствие нехватки офицеров-генштабистов на фронтах Первой мировой.