Леонид Левитин - Узбекистан на историческом повороте Страница 3

Но этот важный вопрос, на мой взгляд, упирается в конечном счете не в цензуру, а в то, что должен действовать суд на основе закона. Уже в декларации прав человека и гражданина времен Великой французской революции конца ХVIII в. говорилось, что свобода печати, свобода слова не может быть ограничена ничем, кроме как действием закона. Вот здесь надо искать путь к защите прав человека. Конструктивной критики боится только слабый. Что же касается так называемой компроматной критики, то она неизбежно окажется в зоне судебной ответственности.

Выскажу несколько моих сомнений, которые не влияют на общую оценку работы автора. Автор пишет о неких "грубейших просчетах политики" М.С.Горбачева, которые привели к образованию криминальной среды и охлократии. Каких? О чем речь идет? Обвинение столь серьезное, что требует фактов и доказательств. Не могу подтвердить и того, что Горбачев был против решения Каримова объявить себя президентом и строил какие-то планы по его смещению. Да, Лукьянов шумел, но Горбачев отнесся к этому спокойно. Может быть, ворчал, но ворчанье - еще не реальные действия.

И, наконец, главное, о чем я хочу сказать, - о стабилизирующей роли Узбекистана в этом неспокойном, скорее взрывоопасном регионе. Мне близки рассуждения Ислама Каримова о неприемлемости революции как двигателя прогресса. Революция - тупик, путь в никуда. Смуты неизбежно порождают преступления, спровоцированные как снизу, так и сверху. Преступления люмпена и преступления власти. Жестокость во время революций достигает неимоверных масштабов. А в конечном счете, создавая иллюзию движения вперед, на самом деле останавливает это движение.

Только естественный, эволюционный путь может дать человеку чувство удовлетворения, а обществу - возможность планомерного осмысленного развития. Эволюция - мать прогресса. Весь опыт революционных и контрреволюционных смут в Российской империи, а затем в Советской "империи" говорит о том, что революции и контрреволюции надолго задержали развитие страны.

Исповедуя подобную точку зрения и отвергая любой экстремизм, Президент Узбекистана по праву может рассчитывать на положительную нравственную и политическую оценку со стороны людей, заинтересованных в искоренении любых форм насилия и в утверждении диалога в качестве единственного пути сотворения добра.

Книга написана человеком, которому очень близки проблемы народов Узбекистана, он верит в благотворящую роль этой страны. Лично я считаю, что дружественные отношения между Узбекистаном и Россией имеют не только геополитическое значение на длительную перспективу, но и необычайно важны с человеческой точки зрения.

А.Н. Яковлев,

академик РАН

К ЧИТАТЕЛЮ

(Aurea mediocritas)*

Это моя вторая книга о постсоветском Узбекистане и его президенте Исламе Каримове. Первую я написал в 1994-1995 гг. в соавторстве с ныне покойным американским профессором Дональдом С.Карлайлом, доктором исторических и политических наук, многие годы работавшим в университетах США и Канады (Висконсинском, Торонтском, Гарвардском). Карлайл был одним из самых видных западных специалистов по политическим проблемам Средней Азии и в этом своем качестве консультировал ООН. Он автор ряда широко известных на Западе трудов по истории Узбекистана и о его современной политической жизни.

Дональд Карлайл был прекрасным человеком, удивительным в своей искренности, открытости, дружелюбии, обязательности. Он был человеком с головой ученого и сердцем ребенка. Его преждевременная смерть для меня большая утрата.

Позволю себе несколько коротких цитат из книги Дональда Карлайла "Узбекистан и Средняя Азия. Прошлое и настоящее в перспективе". Они позволят читателю лучше понять, как зародилось наше сотрудничество, и почему, собственно, были написаны и первая, и вторая мои книги.

Вот слова Карлайла: "Я познакомился с доктором Леонидом Левитиным в июне 1994 г., когда находился несколько недель в Бишкеке в качестве консультанта Программы развития ООН. С первого же момента мы почувствовали взаимную симпатию. Я знал о том, что он был советником президента Акаева, но то, что он проявил познания и глубокую заинтересованность в делах Узбекистана, для меня стало неожиданным. Более того, мы обнаружили, что едины в своем уважительном отношении к Президенту Узбекистана. У нас возникло желание вместе работать над книгой-исследованием об Узбекистане и Каримове. Мы полетели из Бишкека в Ош, оттуда поехали на автомобиле в Андижан и затем через Ферганскую долину прибыли в Ташкент. Там состоялась наша встреча с президентом Каримовым, продолжавшаяся два с половиной часа. Мы обсудили целый ряд тем. И, что очень важно, тему нашего исследования.

Левитин, будучи местным жителем и очевидцем политических событий изнутри, обладал решающим преимуществом по сравнению с нами - наблюдателями со стороны, лишь изредка посещающими Среднюю Азию. Это позволяло ему порой допускать такие высказывания и делать такие выводы, от которых поостерегся бы сторонний наблюдатель. Думаю, что его позиция по-своему уникальна, поскольку предлагает интуитивное понимание событий, к которым академический исследователь с его стремлением к беспристрастности и взвешенности оценки событий может приблизиться лишь отдаленно".

Скажу совершенно откровенно, что такая оценка моих скромных знаний была для меня и неожиданной, и очень волнующей. Может быть, в данном случае не следует обольщаться и отнести сказанное на счет исключительной доброты моего соавтора. А вот то, что сотрудничество с ним позволило мне в значительной мере раздвинуть горизонты своего видения интересующих меня проблем, глубже понять их, это святая правда.

И все же, почему я, человек, всю жизнь проработавший в Кыргызстане, обратился к узбекской теме? Прежде всего, Узбекистан мне тоже очень близок. Я там жил и учился, получил высшее образование. Я многим обязан узбекскому народу по самому высшему счету.

На площади в центре Ташкента можно увидеть необычную скульптурную группу пожилые узбек и узбечка в окружении целого хоровода детей. В годы войны ташкентский кузнец Шаахмед Шамахмудов и его жена Бахри приняли в свою семью четырнадцать детей-сирот, потерявших родителей. Русских, украинцев, евреев, молдаван. Для всех них они стали любящими отцом и матерью. Давно нет в живых старого кузнеца и его жены. Но память об этих людях свято берегут дети и внуки их приемных детей. Улица, где стоит их дом, носит имя Шамахмудовых. О них снят фильм, написаны книги. Подвиг Шамахмудовых запечатлен в скульптуре. Думаю, что число подобных памятников в Узбекистане могло бы исчисляться сотнями.

А разве можно забыть гневные стихи великого гуманиста Гафура Гуляма, направленные против геноцида еврейского народа, с удивительным для рокового 41-го названием "Я еврей"? В годы Второй мировой войны узбеки приняли на своей земле, приютили, обогрели, накормили сотни тысяч гонимых войной людей, продемонстрировав миру величие души узбекского народа. Мальчишкой пережив это проклятое время, сегодня земным поклоном кланяюсь я светлой памяти Гафура Гуляма, кузнеца Шамахмудова и его жены, многих и многих незнакомых мне узбеков. Я среди тех, кто в неоплатном долгу перед ними.

Несколько лет я был советником Президента Кыргызстана Аскара Акаева и в ту пору имел счастливую возможность встречаться с Исламом Каримовым в связи с решением вопросов межгосударственного сотрудничества двух стран.

Доброе отношение Каримова ко мне сохранилось и после моего переезда в Германию. Продолжались и наши встречи. География их достаточно широка: Ташкент, Бишкек, Ош, Ашхабад, Москва, Хельсинки, Давос, Иерусалим... И каждый раз - так уж в силу разных причин получалось - мы долго и продуктивно беседовали с Каримовым, несмотря на его исключительную занятость.

Эти и некоторые другие обстоятельства позволили мне стать обладателем в некотором роде эксклюзивной информации, дали мне возможность, говоря словами Карлайла, взглянуть на многие события изнутри.

А такой взгляд очень важен. В этой связи хотел бы сослаться на бывшего президента Германии Романа Херцога, политика и ученого и просто очень мудрого, благородного человека, который после своего государственного визита в Узбекистан в 1995 г. сказал: "Мы пока еще не имеем достаточных представлений о культуре этого народа, не знаем, как она проявляется в повседневной жизни, почему народ так гордится ею. Познав ее, мы, как мне кажется, получим инструмент развития взаимных симпатий, лучше поймем эту страну и ее Президента".

Вместе с тем жизнь моя повернулась так, что мне представилась возможность видеть политическую жизнь Узбекистана со стороны, из-за границы, с Запада, в качестве стороннего наблюдателя. Такое двоякое видение дает, как сейчас говорят, по определению, дополнительный эффект. Не могу судить, что из этого получилось в моем случае, но не использовать такую возможность я просто не мог.