Александр Карпов - Азовский флот и флотилии Страница 3

Небольшая глубина, хорошая прогреваемость и слабая соленость воды, наличие большого количества питательных веществ и огромных площадей для нереста сделали Азовское море самым богатым водоемом в мире.

Наиболее ранние сведения об Азовском море и плаваниях по нему относятся к глубокой древности. Еще задолго до появления здесь греков, сюда, вероятно, подходили финикийцы на своих больших гребных судах, изготовленных из кедра, со шпангоутами, килем и сплошной палубой, которые при попутном ветре могли ходить и под парусами. Гребцами были рабы.

Став рабовладельческим, финикийское общество нуждалось в притоке новых невольников, а это еще больше усиливало стремление плавать в заморские страны. В поисках рабов, золота, меди, олова и других цветных металлов финикийские полукупцы-полупираты вышли в Черное море и двумя путями — вдоль западных и восточных его берегов — добрались до Крымского полуострова и Азовского моря.

Вслед за финикийцами на берега Черного и Азовского морей проникли древние греки, первоначальные географические представления которых об этом районе были чрезвычайно ограниченными и носили зачастую фантастический характер. Неудивительно поэтому, что в поэме легендарного древнегреческого поэта Гомеру «Одиссея» (IX век до н. э.) об этих местах говорится следующее: «Там народ и город людей киммерийских, окутанные мглою и тучами; и никогда сияющее солнце не заглядывает к ним своими лучами, — ни тогда, когда восходит на звездное небо, ни тогда, когда с неба склонится назад к земле…».

О том, что Гомеру были известны области, расположенные к северу от Черного моря, говорит его упоминание, но уже в «Илиаде», о «дивных доителях кобылиц, млекоедах, бедных и справедливейших людях», т. е. о киммерийцах, населявших в го время азово-черноморские стели. Однако, несмотря на то, что герои «Одиссеи», по мнению многих исследователей, побывали на реке Фазис (Рион), входили в Балаклавскую бухту, находящуюся на юго-западе Крымского полуострова, и совершали плавание по Истру (Дунаю), Азовское море Гомеру не было известно.

Прошло более века после похода аргонавтов Гомера, прежде чем греческие мореплаватели вновь появились у северных и восточных берегов Черного моря, а затем и у берегов Азовского. В плаваниях по этим морям они использовали первоначально деревянные военные корабли, главным движителем которых были весла, а вспомогательным — паруса. Суда имели киль, фальшкиль, штевни и шпангоуты; для их постройки применялись дефицитные материалы: дуб, акация, сосна, бук. Обшивка корпуса крепилась деревянными штырями или бронзовыми гвоздями. Корпус ниже ватерлинии смолился или покрывался свинцовыми листами; Весь корпус красился и натирался жиром. В качестве балласта использовался песок. Для защиты от волн устанавливался холщовый фальшборт.

Гребные корабли античных государств различались но числу горизонтальных рядов весел: однорядные — монеры, двухрядные — диеры, трехрядные — триеры, четырехрядные — тетреры. Основную часть военного флота, с помощью которого шла греческая колонизация, составляли триеры. Если монера имела небольшие размеры, 12 пар весел и на низкой мачте прямоугольный парус, то триера была намного больше: длина 40–15 м. ширина — 5–6 м, осадка — до 3 м, водоизмещение — около 300 тони. На триере размешалось до 150 гребцов, 50 воинов и 12–16 матросов. Вооружение большинства кораблей состояло из метательных машин — баллист и катапульт, тарана и абордажных мостиков — «воронов». На борту, как правило, находились лучники и пращники.

В отличие от военных, торговые суда имели сплошную палубу и трюм. Их длина достигала 20–25 м, ширина — 7–8 м, грузоподъемность 800–1000 тонн. На них устанавливали 1–2 мачты. Главная мачта несла большой четырехугольный парус. Передняя мачта имела наклон в сторону носа, что позволяло судну плыть при боковых ветрах. На уровне палубы проходил мощный брус, на котором были постоянно закреплены 2 рулевых весла. Существовало несколько типов торговых судов, в том числе лемб, келет и керкур. Якоря всех древнегреческих судов были с каменным или свинцовым штоком и с деревянным веретеном.

Имея такие мощные корабли, древние греки по цени внутренних морей, как со ступени на ступень, уверенно поднимались к таинственному северу. По обе стороны Киммерийского Боспора (Керченского пролива), на берегах Восточного и Северного Приазовья они построили свои города-колонии: на месте нынешней Керчи — Пантикапей, на Таманском полуострове — Гермонассу и Фанагорию, недалеко от Бердянска — Кремны, древнейшее поселение — у Таганрога и в устье Дона — Танаис. Каждая греческая колония занимала, как правило, небольшую прибрежную территорию, на которой располагался укрепленный город-крепость с населением. Только Пантикапей, являвшийся с V века до н. э. центром Боспорского царства, охватывал большую территорию, куда входили Керченский и Таманский полуострова, часть Прикубанья и низовья Дона. Все эти города по своему облику напоминали города метрополии с их типичными рабовладельческими отношениями.

Возникнув на местах древних поселений местных народов, греческие города-колонии поддерживали с ними тесную связь. В обмен на изделия из золота, серебра, керамики, оружие, оливковое масло, вино и пряности греки вывозили на родину хлеб, скот, рыбу, кожу, пушнину, а также рабов, которые поставлялись сюда из скифских и других земель.

Захват греками Причерноморья и Приазовья, усиление их плаваний по Черному и Азовскому морям, что связано с расширением торговли, с одной стороны, способствовали накоплению знаний об этом крае, а с другой — приводили к необходимости его дальнейшего познания.

Первая попытка описания Черного и Азовского морей, нанесения их на карту принадлежит древнегреческому географу и картографу Гекатею Милетскому (546–480 гг. до н. э.). Понт Эвксинский (Черное море), по Гекатею, сильно вытянут на северо-запад. Меотийское озеро (Азовское море) очень большое, круглое и расположено на северо-восток от Черною моря. Слишком узким изображен Крымский полуостров. Рассматривая Понт как залив Средиземного моря, Гекатей определяет его окружность в 23 000 стадий[1], что близко к действительности.

Более полные и разнообразные сведения о Черном и Азовском морях сообщил в своей «Истории» знаменитый античный летописец Геродот (484–425 гг. до н. э.). Наибольшая длина Понта определена им в 11 100 стадий (1965 км), что почти в 2 раза больше фактической, а ширина — в 3300 стадий (584 км).

Для Азовского моря ошибка будет значительно больше, так как Геродот считал его немногим меньше Черного моря и называл Меотиду «матерью Понта».

Писатель дал обстоятельное описание климата Приазовья. «Вся осмотренная нами страна отличается столь суровым климатом, что в течение 8 месяцев здесь стоит нестерпимый холод, а пролитая в это время на землю вода не делает грязи… Замерзает море, весь Киммерийский Боспор, так что живущие по сю сторону рва (на Керченском полуострове — А. К.) скифы толпами переходят по льду и переезжают по нему в повозках на другой берег… Лошади легко переносят такую зиму, но мулы и ослы совсем не выносят».

Из рек, которые впадают в Азовское море, Геродот называет Лик (Обиточная), Герр (Молочная), Сиргис (Северный Донец), Оар (Сал) и Танаис (Дон). Последняя, по его утверждению, вытекает из большого озера.

Значительный интерес представляет собой описание Геродотом Скифской (Приазовской) равнины, которая «изобилует травою и хорошо орошена, но не имеет на 15 дней пути к северу… ни диких, ни садовых деревьев»[2].

Вскоре после Геродота Скифию посетил знаменитый врач и путешественник древней Греции Гиппократ, живший с 460 по 377 гг. до н. э. В своем сочинении «О воздухе, водах и местностях» при характеристике Приазовья он основное внимание уделяет климату. По его словам, скифская вечная зима и короткое лето, всего в несколько дней, объясняются обнаженными и возвышенными, но не гористыми равнинами, поднимающимися к северу. Из-за сильных холодов животных здесь мало. В то же время Гиппократ утверждает, что Скифская пустыня «изобилует лугами, безлесна, в меру снабжена водой, ибо великие реки выносят воду из равнины». Очень ценно его указание на то, что Меотийское озеро является границей между Европой и Азией.

Весьма значительное место описанию Азовского моря и окружающих его районов отводится в произведениях древнегреческого философа Аристотеля (384–322 гг. до н. э.), Меотийское озеро рассматривается им как составная часть Понта. Он совершенно правильно отмечает существование течения из Меотиды в Понт, а из последнего — в Эгейское море. «Оно происходит, — пишет Аристотель, — вследствие множества рек, впадающих в эти моря, и незначительных глубин, которые увеличиваются по мере удаления от берегов».

Азовское море, именуемое им озером-болотом, мелководно и должно постепенно заполниться речным наносами. По ею утверждению, побережье моря за 60 лет поднялось настолько, что в него могут входить суда гораздо меньшей величины, чем раньше. Такую быстроту заноса писатель объясняет тем, что с так называемых Рипейских гор в Азовское море текут очень большие реки, лишь немногим уступающие Истру. Любопытно указание писателя на наличие в Скифии «горьких» (минеральных) источников.