Алек Эпштейн - Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться Страница 3

Седьмой день Шестидневной войны

Взорвавшая в июне 1967 года мировую политику третья арабо-израильская война, вошедшая в историю под именем Шестидневной, не только перекроила карту Ближневосточного региона, но и сформировала совершенно новые тенденции, влияние которых ощущается вплоть до сегодняшнего дня; об этом сказано и написано довольно много[1]. В изданной научной литературе и мемуарах подробно описываются как дипломатические усилия, предшествовавшие войне и имевшие целью либо предотвратить[2], либо, напротив, спровоцировать ее[3], так и сам ход боевых действий, рассмотренный буквально поминутно[4]. При этом практически нигде не была сделана попытка системно проанализировать позицию (или позиции?) израильского руководства по поводу будущей политической судьбы довольно значительных территорий, весьма неожиданно оказавшихся под контролем еврейского государства. Неожиданно для них самих перед израильскими руководителями в одночасье стал вопрос о том, что делать с Западным берегом Иордана и сектором Газы, Голанскими высотами и Синайским полуостровом, а также с Восточным Иерусалимом и расположенными на его территории святынями иудаизма, христианства и ислама. Тот факт, что политический статус части этих территорий не урегулирован до сих пор, спустя более чем сорок лет после Шестидневной войны, красноречиво свидетельствует о том, что самая короткая из арабо-израильских войн оказалась в действительности едва ли не самой длинной, и ее геополитические итоги невозможно подвести до сих пор. Могло ли быть иначе? Какие планы по чьей инициативе обсуждались израильскими руководителями и почему фактически все они были отвергнуты? Вследствие чего динамика развития событий вышла, и, кажется, навсегда, из-под какого-либо контроля? Попытке ответить на эти вопросы и посвящена настоящая работа.

Прекращение огня застало Израиль хозяином таких территорий, как полоса Газы, Шарм аш-Шейх и весь Синайский полуостров до Суэцкого канала, Старый город Иерусалима, который уже в конце июня был юридически воссоединен с новым (Западным) Иерусалимом, Западный берег Иордана и, наконец, Голанские высоты, господствующие над Северным Израилем. Помимо Иерусалима и некоторых мест Святой земли, которые имеют большое религиозное и историческое значение для еврейского народа, занятые территории представляли для Израиля главным образом стратегический интерес. Города Калькилия и Туль-Карм, наряду с другими населенными пунктами на Западном берегу, использовались иорданцами как базы для обстрела Тель-Авива и находящегося к северу от него приморского города Нетания, а также международного аэропорта Лод и некоторых израильских авиабаз. Иорданский анклав Латрун, вклинившийся на юго-западе в Израиль, и возвышенность, благодаря которой Иордания контролировала дорогу из Тель-Авива в Иерусалим, ставили под угрозу доступ в израильскую часть святого города. И, что важнее всего, в результате концентрации крупных сил противника на Западном берегу над Израилем нависла опасность быть перерезанным на две части в месте, где его территория не превышала пятнадцати километров в ширину.

Овладев Голанскими высотами, возвышающимися над Галилеей, израильтяне устранили опасность обстрела сирийскими снайперами и артиллерией, которая годами висела над фермерами, работавшими в долине. Кроме того, израильтяне оказались в состоянии предотвратить любые попытки сирийцев отвести истоки рек Иордан и Ярмук, питающих озеро Кинерет – главный резервуар пресной воды в Израиле.

Но, быть может, для безопасности Израиля Синайский полуостров важнее Голанских высот на севере или некоторых районов Западного берега? В наш век реактивной авиации и внезапных нападений минуты играют решающую роль. Египетской авиации, имевшей в Синае базу в Эль-Арише, требовалось семь минут, чтобы долететь до Тель-Авива. С египетских баз на западном берегу Суэцкого канала для этого требуется двадцать минут. Этот фактор имеет большое значение. Удерживая Шарм аш-Шейх, Израиль смог бы гарантировать свободу судоходства в районе Эйлата[5].

В последние дни Шестидневной войны, а также в первые недели после ее окончания многие военные и политики осознали острую необходимость выработки плана послевоенного урегулирования и определения израильской политики на территориях, перешедших в ходе войны под израильский контроль. При этом переход от состояния острой опасности к беспримерной победе был столь ошеломляющим, что государственные деятели просто не успевали освоиться с ситуацией. Требовалось время, чтобы привыкнуть к новым реалиям, и планы, выдвигавшиеся теми или иными общественными деятелями и организациями в первые дни после окончания войны, не всегда были, что называется, продуманными до мелочей. Несмотря на то что большинство выдвинутых предложений не было реализовано, по крайней мере в то время, их обзор позволяет понять, какие возможные варианты решения проблемы рассматривались и по чьей инициативе это происходило. Подобный анализ совершенно необходим для понимания всей динамики последующих процессов в арабо-израильском конфликте.

Предложения Разведывательного управления армии обороны Израиля

Хронологически первым представил свои предложения относительно будущего занятых территорий аналитический отдел Разведывательного управления Армии обороны Израиля, который в то время возглавлял Шломо Газит (во главе военной разведки стоял тогда Аарон Ярив, которого в 1972 году сменил Эли Заира и на место которого в 1974 году был назначен Ш. Газит). Свой план он представил премьер-министру и ряду ключевых министров правительства еще 9 июня 1967 года, то есть за сутки до прекращения боевых действий[6].

Предполагалось, что Израиль должен использовать эффект от своей военной победы, чтобы выстроить новые отношения с арабскими странами, но в то же время не должен унижать арабские страны, диктуя им свою волю как победитель побежденным. В документе, поданном премьер-министру, подчеркивалось, что необходимо незамедлительно сформулировать израильские предложения относительно послевоенного урегулирования, причем сделать это необходимо раньше, чем арабские страны выдвинут собственный план. При этом отмечалось, что израильские предложения должны были выглядеть приемлемыми как для арабских стран, так и для международного сообщества.

Главная идея этого плана состояла в практически полном отступлении Израиля к границам, существовавшим по состоянию на 4 июня 1967 года, то есть до начала войны. На этой основе предполагалось заключить мир с арабскими странами или же, в крайнем случае, наладить некое арабско-израильское сосуществование, а проблемы решать в ходе дальнейших двусторонних переговоров. Основные тезисы предложенного Разведывательным управлением плана были следующими: во-первых, Израиль объявляет соглашения о разъединении войск, подписанные в 1949 году на острове Родос[7], недействительными и требует заключения постоянных мирных договоров (на основе вышеупомянутого базового принципа); во-вторых, Израиль не заинтересован в оккупации арабских земель, однако при заключении мирных соглашений возможна корректировка границ; в-третьих, Израиль поддерживает создание независимого Палестинского государства на территории Западного берега и сектора Газы, причем границы создаваемого Палестинского государства должны учитывать реальную ситуацию, сложившуюся к тому времени (так как между Западным берегом Иордана и сектором Газы нет общей границы, в плане предлагалось, чтобы Израиль обеспечил возможность передвижения между двумя частями будущего Палестинского государства); в-четвертых, выдвигалось требование демилитаризации будущего Палестинского государства; и, наконец, в-пятых, Старый город Иерусалима должен был стать «открытым городом», его статус, по замыслу авторов плана, должен был быть в чем-то похожим на статус Ватикана.

Интересно, что именно военная разведка, и еще до окончания войны (проект, напомним, был представлен уже 9 июня), выдвинула предложения, включавшие практически полный отказ от плодов победы как таковой. С точки зрения руководителей военной разведки, Шестидневная война была для Израиля вынужденной, еврейское государство никак не стремилось к ней, не имея экспансионистских устремлений относительно территорий какой-либо из соседних арабских стран[8], а значит, все занятые в ходе боев земли являлись не более чем своего рода «залогом», возврат которого мог бы привести к заключению постоянных мирных договоров с соседними государствами. В 1949 году тогдашний министр иностранных дел Израиля Моше Шарет предполагал, что договоры о прекращении огня, подписанные Израилем со всеми приграничными арабскими странами, очень быстро будут заменены полноценными мирными соглашениями[9]. Этого, однако, не случилось, и восемнадцать лет спустя, в 1967 году, Израиль еще не подписал мирного соглашения ни с одной из арабских стран (первым был подписан мирный договор с Египтом, но это произошло только в 1979 году). Почти полное возвращение территорий, занятых в ходе Шестидневной войны, воспринималось в документе, поданном военной разведкой, как разумная цена, уплата которой должна была сделать мирные соглашения с Израилем целесообразными в глазах арабских правителей. Вопреки тому, что принято думать, принцип «территории в обмен на мир» был предложен израильской военной разведкой задолго до того, как его сформулировали зарубежные дипломаты.