Иероним Уборевич - КОМАНДАРМ УБОРЕВИЧ. Воспоминания друзей и соратников. Страница 3

Иероним Петрович указывал, что в конце первой мировой войны немцы и французы применяли так называемые «Штурмовые действия» авиации, но так, как делали это они, для нас не подходит. То были просто-напросто бомбардировочные действия с низких и средних высот - 200-400 метров, причем бомбы сбрасывались с прямого полета. Страху они нагоняли, а поражения были ничтожны: войска находились в окопах и потерь почти не несли. А нападающие самолеты, наоборот, несли большие потери от зенитного огня. Совсем другой эффект получался в 1920 году, когда мы применяли штурмовую авиацию для ударов по скоплениям войск белополяков. Истребители внезапно подходили к цели на бреющем полете, маскируясь деревьями и строениями, взмывали на небольшую высоту и вели прицельный огонь по противнику из пулеметов, а с круто планирующего полета сбрасывали бомбы в намеченную цель. Достигались максимальное поражение и безопасность для летчиков. Но для такого способа действий требуется высокая подготовка летчиков. Над этим и следует работать.

В другой раз командующий говорил нам:

- Нам надо добиться, чтобы все наши части применяли пикирующее бомбометание, несмотря на то, что в других округах его не применяют, боясь аварийности. Надо сделать так, чтобы аварийности не было, а эффективность была высокая.

Мы приняли к исполнению это указание и добились больших результатов. Помню, осенью 1931 года И. П. Уборевич вызвал начальника военно-воздушных сил округа Кушакова и меня и сказал:

- На днях в округ приезжает на учение чуть ли не весь штаб РККА во главе с наркомом. Вот вам и случай продемонстрировать новые боевые приемы. Вы, товарищ Шелухин, объедините истребительные эскадрильи Смоленской и Витебской авиабригад и перед атакой сухопутных частей нанесете штурмовой удар по условному противнику.

Перед учениями по одну сторону глубокого оврага, недалеко от витебского аэродрома, мишенями был обозначен «противник». По другую сторону оврага находились наземные войска. С командного пункта, построенного на окраине аэродрома, хорошо просматривалось поле боя. До начала учения оставались считанные минуты, а авиация, действиями которой должны были начаться учения, все не показывалась. Работники штаба РККА забеспокоились. К. Е. Ворошилов обернулся к Уборевичу, с раздражением сказал:

- Пора начинать, а авиации не видно и не слышно. Вот ваша хваленая педантичность!

- Авиация еще никогда не подводила меня, - слегка улыбаясь, ответил Уборевич, - не подведет она и вас, товарищ нарком.

И тут внезапно в каком-нибудь километре от цели из-за деревьев показалась летящая на огромной скорости группа в 60 истребителей. Взмыв перед целью на 100-150 метров, истребители с круто планирующего полета перешли поотрядно в атаку, обстреляли «противника» пулеметным огнем и забросали учебными бомбами с замедленными взрывателями.

Атака кончилась, самолеты перешли на бреющий полет и так же быстро скрылись за деревьями. Не теряя ни минуты, в атаку на условного противника бросились стрелковые части. Впечатление было огромное. Все восхищались маневром. Но кто-то из штаба РККА усомнился в его результатах:

- Надо еще посмотреть, куда попали бомбы, каковы результаты пулеметного огня.

Пошли к мишеням - они все оказались пораженными.

Меня вызвали на командный пункт.

Представив меня наркому, Уборевич деловито сказал: - Товарищ Шелухин! Приготовьтесь к пикирующему бомбометанию. Высота - тысяча пятьсот. На подготовку - полчаса.

- Есть, товарищ командующий! - ответил я.

В центре аэродрома заблаговременно был обозначен круг в 25 метров диаметром. В него и предстояло уложить бомбы.

Мы, восемь летчиков, вылетели на самолетах И-3, имея на борту по шести учебных бомб каждый. Быстро набрали высоту 1500 метров и, прикрываясь облачностью, внезапно подошли к аэродрому и стали пикировать. На высоте 750 метров вывели самолеты из пикирования и сбросили бомбы. Проверка показала, что все бомбы лег ли в обозначенный круг.

Ворошилов долго жал руку Уборевичу, а потом объявил, что даст указание ввести обучение штурмовым действиям и бомбометанию с пикирования во всех округах.

Уборевич и после этих учений не успокоился и упорно искал все новые и новые способы боевого применения авиации.

Сам он настолько хорошо изучил авиацию, что смог написать наставление по организации военных авиационных игр. Таких наставлений тогда еще не имела ни одна зарубежная армия.

И вот там, в Белорусском округе, я уже понял, для чего так дотошно расспрашивал меня Уборевич в 1920 году о работе авиации на польском фронте.

П.А. Смирнов, Ф.И. Крючков. СОЛДАТ РЕВОЛЮЦИИ.

Англичане, американцы, французы высадили десанты и заняли Мурманск, Кемь, Онегу, Архангельск. Посланный В. И. Лениным для инспекции северных губерний М. С. Кедров принялся организовывать отряды для отпора врагу. Но были эти отряды малы, разрозненны, слабо вооружены, не имели боевого опыта. Почти не было командного состава. Кедров телеграфировал В. И. Ленину: «… Присылайте надежных товарищей, бывших боевых офицеров и просто желающих бороться революционеров. / ГАОРСС ЛО, ф. 1000, оп. 45, д. 2, л. 89./

На этот призыв из Питера потянулись эшелоны с отрядами только еще создававшейся Красной Армии. С одним из таких эшелонов отправился на Север и 7-й инженерный отряд имени Петроградского Совета под командованием Петра Солодухина. Один из нас, пишущих эти строки, - П. А. Смирнов, бывший офицер, - был назначен командиром батальона, а другой - большевик Ф. И. Крючков - его адъютантом.

В августе 1918 года петроградские добровольцы разгрузились в Котласе. Командующий Котласским боевым районом А. И. Геккер сразу же направил наш отряд вниз по реке, в распоряжение командира Нижне-Двинской бригады П. Ф. Виноградова.

Интервенты рвались от Архангельска в глубь страны по двум направлениям: по железной дороге через Вологду - к Москве и Петрограду; по Северной Двине через Котлас, Вятку и Пермь- в тыл 3-й советской армии, которая едва сдерживала Колчака, занявшего Екатеринбург. Остановить врага должна была 6-я советская армия, в которую мы теперь входили.

Отряды нашей армии были слабо вооружены, красноармейцы плохо одеты и обуты, питались иногда чем попало. А англичане, американцы, французы, итальянцы, поляки, сербы и примкнувшие к ним белогвардейцы имели хорошую по тому времени технику, добротное обмундирование и вполне достаточные запасы продовольствия. Численное превосходство тоже было на их стороне: наша 6-я армия едва насчитывала девять тысяч бойцов, а противник - до шестнадцати тысяч штыков и сабель в регулярных, обученных частях.

К августу 1918 года Интервенты продвинулись от Архангельска по Северной Двине на 300 километров, достигли ее притока - реки Ваги, захватили Шенкурск и развивали наступление на Котлас.

По прибытии 7-го инженерного отряда в Конецгорье Солодухин взял с собой несколько командиров и направился на командный пункт П. Ф. Виноградова. Отряд получил задачу расположиться на правом берегу Двины, где вместе с командами буксиров и барж находилось до 1700 красноармейцев, отбивавших натиск противника.

Нам приходилось бывать на совещаниях в штабе бригады. Среди командиров появился вскоре молодой командир гаубичной батареи Иероним Уборевич. Когда ему задавали вопросы, он отвечал быстро, лаконично и предельно ясно. Предложения, вносимые им, были продуманны, дельны и не встречали возражений. По всему чувствовалось, что это специалист своего дела. Бывший подпоручик, по национальности литовец, он добровольно вступил в Красную Армию в Петрограде и прибыл на Северный фронт в качестве инструктора артиллерии. Здесь быстро обратил на себя внимание знаниями и опытом, благодаря чему А. И. Геккер назначил его командиром Отдельной котласской тяжелой батареи.

Мы познакомились с И. П. Уборевичем. Оказалось, что он окончил ускоренный курс Константиновского артиллерийского училища и задолго до Октября вступил в большевистскую партию, организовывал революционные отряды на Румынском фронте, командовал революционным полком в боях против белогвардейцев и австро-германских оккупантов.

Осенью 1918 года, в конце навигации, бои на Северной Двине носили ожесточенный характер. Противник прилагал усилия к тому, чтобы прорваться к Котласу, по крайней мере продвинуться как можно дальше вверх по реке и закрепиться там до следующей навигации.

Наши артиллеристы разрушали укрепления противника, громили скопления его войск, немало потопили на Двине вражеских судов. И в этом значительная доля «вины» Уборевича. Под руководством Иеронима Петровича моряки установили доставленные ими из Кронштадта 120-миллиметровые пушки на две железные баржи, и наша флотилия пополнилась двумя плавучими батареями.

В краткие передышки между боями Уборевич обучал артиллеристов, показывал нам, пехотным командирам, способы наилучшего использования орудий. Запомнились его уроки по применению малокалиберных пушек Маклена. Он брал схемы вражеских целей, карандаш, топографическую карту и говорил: - Давайте поставим «макленовки» вдоль берега на сто - сто пятьдесят шагов одну от другой и замаскируем.