Сомерсет Бейтман - СИМОН ДЕ МОНФОР. Жизнь и Деяния Страница 3

Еще одна яркая черта данного столетия — последняя вспышка интереса к крестовым походам, всеми способами раздуваемая Папой, который использовал эту ситуацию как способ вытягивания денег, поступавших к нему в обмен на освобождение от принятия клятвы крестоносца16. Четвертый крестовый поход привел к образованию Латинской Империи на месте Константинополя и стал толчком для распространения влияния Венеции в восточном Средиземноморье. Последний глава этого недолговечного государства провел остаток своих дней, скитаясь от одного двора к другому, и как последнее средство найти себе кров распродавал священные реликвии, которые оставались в Константинополе, несмотря на сцены полного разрушения и святотатства, оставленные после его захвата в 1204 году. В 1238 году он посетил Англию в надежде получить помощь от короля. Его радушно встретили, и он вернулся назад с семьюстами марками17. Он продал королю Франции Терновый венец за десять тысяч серебряных марок. Эту святыню ему пришлось оставить, в качестве залога, венецианцам, чтобы получить ссуду. В случае, если бы он не смог выкупить ее назад, она становилась их собственностью18. Поскольку Балдуин был совершенно не способен вернуть долг, Людовик IX сделал это за него, после чего получил Терновый венец в дар. Двое доминиканских монахов отправились за деревянной шкатулкой, опечатанной оттисками дожей и баронов Византийской Империи, содержащей серебряную раку, внутри которой находился золотой сосуд со святыней. Король вместе со своим двором отправился встречать посланников в Труа. Сам монарх, босой и в одной рубашке, пронес священную реликвию по улицам Парижа. До сих пор сохранилась красивая часовня, построенная специально для этого священного сокровища19. Ей позавидовал даже Генрих III во время своего визите в этот город. «Есть в Париже часовня, которую я страстно желаю иметь. Я доставлю ее в Лондон прямо на телеге»20. Но он передумал. Некий тамплиер привез в 1247 году в Лондон изящный хрустальный сосуд, заключавший в себе, как утверждалось, небольшое количество крови Иисуса Христа, пролитой на кресте во имя спасения мира21. Король пригласил знать отправиться вместе с ним к собору Св. Павла 13 октября и, подготовив себя молитвой, ночным бдением и постом из хлеба и воды, пришел в назначенный день к собору, чтобы отнести реликвию в Вестминстерское аббатство. Его сопровождала толпа поющих и плачущих от радости епископов и монахов. В присутствии священников с распятиями и свечами Генрих III пронес святыню по улицам города, подняв ее к небу и ни разу не оторвав от нее взгляда, а два помощника поддерживали его в это время под руки. Придя в Вестминстер, король пронес святыню по дворцу и церкви, прежде чем передать ее аббату. Затем епископ Нориджа отслужил мессу и прочитал проповедь о крови Христа. Он имел некоторые сомнения, а благодаря Гроссетесту эти сомнения так и не развеялись. Епископ не доказывал подлинность этой реликвии, а остановился на том, что постарался доказать саму эту возможность22. Таким образом, общественная жизнь в период Средневековья практически вся была сосредоточена вокруг религии23.

Главой крестоносного движения в это время стал Людовик IX, поклявшийся во время своей болезни совершить новый поход в случае своего выздоровления; и теперь его матушка не знала, радоваться ли ей поправке сына или печалиться его решению24. На Рождество 1245 года король навербовал множество рыцарей при помощи «благочестивой» хитрости. Когда воины пришли к утренней мессе, они обнаружили плащи с великолепно вышитыми золотыми крестами, которые Людовик IX подарил им в качестве рождественского подарка. Все, что им оставалось, — признать его новым ловцом людей25.

Сила религии проявилась также во внезапном возникновении и быстром росте двух монашеских орденов. Доминик Испанский возвращался из Рима через Францию вместе со своим наставником епископом Осмы. Недалеко от Монпелье он встретил цистерцианских монахов, которым он должен был помогать бороться с ересью в Южной Франции. Они были подавлены своей неудачей в соперничестве с аскетичными еретиками. Но причина их поражения крылась в них самих: роскошная свита ездила с ними из города в город, а упряжки волов везли телеги, наполненные одеждой и провизией. Не удивительно, что, увидев их, люди кричали: «Смотрите, едут служители Бога, которые раньше ходили только пешком; посмотрите на богатых монахов, а ведь прежде они были бедны. Смотрите, это посланники Господа, когда-то они были смиренными и гонимыми, а теперь они нагружены дарами». «Клин клином вышибают!» — воскликнул Доминик, поскольку сам он практиковал самобичевание и другие всевозможные аскезы26. Его проповеди в Лангедоке имели только частичный успех; но когда он находился в Риме в 1217 году, ему было видение Св. Петра и Св. Павла, которые дали ему посох и книгу и велели проповедовать. Затем он видел своих учеников, парами разошедшихся по всему миру. Еще до его смерти это видение по большей части воплотилось в жизнь. Его последователи стали монашеским проповедническим орденом.

Как и в любое другое время, этот век жаждал не только указаний, но и примера. Если первое дал Доминик, то второе продемонстрировал Франциск. Он отрекся от своего земного отца и с тех пор говорил: «Наш отец, тот, что на Небе». Франциск сбросил с себя одежду, которую носил, поскольку не мог оставить себе ничего, принадлежащего его отцу. Его укрыли епископской мантией, пока впопыхах не нашли для него грубой крестьянской одежды27. Поскольку он стремился следовать завету бедности Христа, он привлек к себе многочисленных единомышленников и заручился поддержкой Папы. В течение своей жизни, большую часть которой он посвятил служению во благо других, он завоевал любовь людей и много последователей для своего ордена. Однажды, после того как монахи Фекампа любезно перевезли францисканцев через море, последние попросились на ночлег в богатый дом близ Дувра; но их заперли на ночь, а наутро обвинили в недобрых намерениях. В ответ на это один из монахов предложил свой пояс, сказав: «Если вы приняли нас за грабителей, то вот готовая петля для того, чтобы нас повесить». Разве может тот, кто вот так был готов умереть, замышлять что-нибудь дурное? Их тотчас отпустили28. В другой раз двое монахов заблудились в лесу близ Абингдона. Им срочно нужно было найти убежище от диких зверей, и они укрылись в амбаре одного монастыря. Но хозяева их прогнали, отчасти разочаровавшись, что те не были бродячими жонглерами, отчасти из-за своей подозрительности. Тем не менее один монах сжалился над ними и попросил привратника пустить их на сеновал, куда принес им хлеба и пива29. Вскоре кельи францисканцев появились в городах, там они проводили в бедности свою жизнь, посвящая себя милосердию. Еще один пример, данный основателем ордена своим последователям, — исцеление прокаженного своим заботливым уходом30. Францисканцы взяли прокаженных под свою защиту. Один плотник в Кембридже возвел маленькую часовенку из сорока пар досок всего за один день31. Но вскоре орден отошел от строгих примеров и заветов своего основателя. «Я — ваш бревиарий, я — ваш бревиарий!» — кричал он новообращенным братьям, которые спрашивали его о псалтыре32. Когда Франциск пришел в Болонью, он отказался принять великолепное здание, построенное для братьев его ордена. Чтобы смягчить его негодование, оттуда на руках вынесли даже серьезно больных и положили их на открытом воздухе33. Тем не менее «серые» монахи приобрели в Оксфорде известность благодаря своим познаниям в области теологии и медицины. Первая ветвь знаний помогала им читать пламенные проповеди, которые люди слушали с большим воодушевлением, в то время как местные приходские священники могли держать свои бенефиции по пятьдесят лет и за все время не сочинить ни единой проповеди34. Другая отрасль помогала им лечить больных. Через несколько лет этот молодой орден в своем могуществе и размере владений уже мог составить конкуренцию старым орденам.

В европейской истории этого периода выделились два основных направления в крестоносном движении: первое было связано с продвижением на Запад племен татар и монголов, второе — противостоянием между Папой и императором. Около 1206 года Чингисхан сделался главой монголов, и первой страной, против которой он обратил свои войска, стал Китай. Но убийство у Отрара на Яксарте трех послов и ста пятидесяти купцов дало ему повод атаковать Хорезм. Когда их разбили, монголы направились на Запад и взяли Иерусалим в 1243 году35. Это привело к попытке возродить крестоносное движение. В 1240 году объединенные татаро-мон-гольские войска разграбили Киев и заняли большую часть Руси. Население Северной Европы было так испугано их набегами, что купцы не отважились, как обычно, плыть в Англию, чтобы закупить партию сельди на зиму. Как результат, это вид рыбы стал очень дешевым в Англии даже в тех уголках страны, которые находились вдали от моря36. Натиск монголо-татар был окончательно остановлен у Ольмютца и Ньюштадта. Наибольший успех в деле борьбы с неверными был достигнут не в Святой Земле, а в Испании. Хайме Великий, арагонский король, принес в 1229 году мир в бурлящие кортесы своим предложением захватить Балеарские острова и либо обратить их население в христианскую веру, либо уничтожить их37. Пожилой архиепископ Таррагоны объявил, что теперь его глаза наконец узрели спасение Христово, и предложил королю людей и денег. Главная экспедиция покорила Майорку, Менорка сама сдалась победителям, а для себя лично архиепископ отвоевал Ивицу. Некий пастух перевел войско христиан через Сьерра Морены, вместо того чтобы отправить их в ущелье, где притаились мавры. Это дало испанцам возможность одержать знаменитую победу при Лас-Навас-де-Толоса 16 июля 1212 года, которая стала началом крестоносного движения против мавров38. К концу правления Генриха III владения мавров ограничились Гранадой. Влияние, которое крестовые походы оказали на Европу, заключалось в том, что произошел контакт между Востоком и Западом, который выразился в обмене идеями и предметами быта, а также усовершенствованием образа жизни и повышением комфорта, появившихся в европейской цивилизации. Видимые проявления этого заимствования проявились в виде ветряных мельниц39, чернослива, тутовых деревьев, умения создавать узор на тканях из льна и шелка и подражании Тиринфским стеклам, которые научились делать в Венеции40.