Константин Анисимов - В поисках Олеговой Руси Страница 3

Искомый рубеж, когда Киев и Русская земля переходят от русов к полянам, определяется довольно четко – это третья четверть X века – эпоха Игоря, Ольги и их сына Святослава, то есть уже первых правителей Киева из рода Рюриковичей, или, как следует из источников, «Русского рода»! Под 944 годом ПВЛ последний раз упоминает русов в перечне племен, подвластных Игорю, отличая их от полян и варягов: «Игорь же собрал воинов многих: варягов, РУСЬ, и ПОЛЯН, и словен, и кривичей, и тиверцев, – и нанял печенегов, и заложников у них взял, – и пошел на греков в ладьях и на конях, стремясь отомстить за себя». Через 20 лет начинает свои походы его сын Святослав. В 970 году он отправился в свой последний поход – на Балканы, против Византийской империи, из которого в Киев он уже не вернется. Его войско, собранное, по свидетельству Льва Диакона, из всего «молодого поколения тавров», – тридцатитысячное войско (!) – было практически истреблено в Болгарии. Остатки дружины вместе со своим вождем погибли на Днепровских порогах в неравной схватке с печенегами. Лишь один воевода Свенгельд привел своих воинов в Киев, к наследнику Святослава Ярополку[6]. Таким образом, уже сыновья Святослава – Ярополк в Киеве, Олег в Древлянской земле, Владимир в Новгороде Великом – оказались в ситуации, когда могли опираться на воинов-славян, так как народа-войска русов больше не существовало. Естественно, что в Киеве русы еще оставались. Это и дружина Ярополка (Святослав не мог оставить наследника без воинов!), и остатки армии Святослава во главе со Свенгельдом, и русская знать, те, кто пережил Балканскую войну. Однако вскоре разразилась новая война – война Святославичей!

Новгородский князь Владимир, незаконнорожденный сын Святослава, не имевший прав на киевский престол, опираясь на новгородскую и наемную варяжскую дружину, опираясь на недовольных прохристианской политикой Ярополка его бояр, одолел брата и, коварно убив того, завладел Киевом. Владимир – сын Святослава и славянки Малуши – был первым РУСИЧЕМ на престоле. При нем происходит формирование собственно полянского государства, при нем исчезает такой важный институт прежней эпохи, как полюдье. С. Э. Цветков очень верно догадался о причине, которая заставила Владимира, только севшего на престол убитого брата, построить новое святилище в Киеве. Он не проводил какой-то «языческой реформы», не изобретал пресловутого пантеона (это блестяще доказал в своей работе «Киевское пятибожие» Лев Прозоров). Владимир ВЫНЕС святилище из-за стен ЦИТАДЕЛИ РУСОВ – княжеского двора, сделав общенародным[7]! Теперь в Русской земле не было ни полян, ни руси, а был один народ – русичи, и Владимир был их государем!

Очевидно, Владимир не доверял и последним русским боярам и русским князьям из окружения Ярополка. В дальнейшем следы знатных русских родов Х века мы находим в далекой Новгородской земле, где боярские вотчины – погосты носили имена, совпадавшие с именами русских князей-бояр («архонтов») договора 944 года. Характерно, что именно здесь, в Новгородской земле, сохранилась и одна из святынь русов – их племенной эпос, былины, рассказывающие о славных деяниях витязей Дунайской Руси эпохи Владимира Всеславича, Владимира Красно Солнышко, Владимира Древнего, эпохи войн с готами и гуннами. Современные исследователи по недоразумению связывают возникновение этого эпоса с Владимиром Святославичем, который, собственно, вбил последний гвоздь в гроб русской цивилизации на Днепре! Владимир выслал русскую знать на северные окраины, но оставалось еще русское войско – дети погибших в походах Святослава. В 988 году Владимир, сватая византийскую царевну Анну, принимает крещение и отправляет ее брату-императору войско русов числом около 10 000 воинов, которые так и не вернулись более домой. Всю свою жизнь они служились Империи, своему новому отечеству, не раз спасая его от поражений. Русский отряд стал основой для создания императорской гвардии Варангов, то есть варягов, которые вслед за русами в большом числе стали поступать на имперскую службу. Историю службы русов в корпусе Варангов проследил еще В. Г. Васильевский в своей бессмертной работе «Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков».

Владимир в своих военных походах опирался уже на совершенно другие силы: на местную полянскую знать, на наемников – варягов, оставшихся служить ему (Титмар Мерзебургский называет их данами и сообщает, что они составляли ядро войска Руси), и новгородцев. Кроме того, ведя непрестанно войны с печенегами, он набрал добровольцев из числа новгородских словен, мери, кривичей, вятичей, которых расселил в военных лагерях – городах, которыми окружил Киев. Вся эта гремучая смесь, главным образом происходящая из Новгорода и Варяжского поморья, стала НОВОЙ РУССКОЙ ЗНАТЬЮ, и она так же, как и поляне, приняла название РУСЬ. Они уже не помнили, кто такие были истинные русы и откуда пришли в Киев. Лишь какие-то смутные воспоминания о приходе с Дуная, от гор Угорских, о том, что Русь была еще до прихода варягов, проскальзывают в преданиях ПВЛ. Вот они – истинные источники возникновения Варяжской легенды, заменившей историю русов. Что-то о древних правителях русов еще помнили русские по происхождению бояре Новгорода. Эти воспоминания попали в Иоакимовскую летопись в виде преданий о Словене, Владимире Древнем и их потомках – Боривое и Гостомысле, от которых происходил и Рюрик, основатель варяжского Новгородского княжества (Азбелев. «Гостомысл»).

Однако в литовско-московскую эпоху вдруг всплывают новые источники, которые знают о дунайской истории русов IV–XIII вв. Они помнят о службе русов Константину Великому, о войне с Феодосием, о союзе русов с готами Тотилы против Византии, о походах против персидского шаха Хосроя Ануширвана, об участии русов в осаде Царьграда в 626 году, о создании русской азбуки в 798-м, об участии в болгаро-византийской войне 810–811 гг.! Сведения эти отрывочны, но имеют подтверждения в зарубежных источниках! А Никоновская летопись XVI века сохранила целую летопись деяний Аскольда и Дира в Восточной Европе! Создателям официального летописания Киевской Руси источники этих сведений о собственно РУСьской истории были явно неизвестны и появились в распоряжении московских и западно-русских летописцев уже после татаро-монгольского нашествия! Вероятно, что новая информация открылась благодаря византийским источникам, распространившимся после падения Константинополя. Характерно, что все эти известия, как уже говорилось, носят отрывочный характер, но все же они позволяют во многом заполнить лакуны в русской истории и пролить свет на истинное начало Киевской Руси, дополняя зарубежные источники!

Славяне, поляне, русь в «Повести временных лет»

Отличительная черта ПВЛ, особенно этнографического введения, – ее противоречивость. Еще Шахматов объяснил это поздними вставками, разорвавшими изначальный текст. Одной из таких вставок является достаточно позднее предание о призвании варягов. Важнейшей частью введения является предание о происхождении славянского народа, его расселении и разделении на многочисленные племена и народности, примыкающее к библейскому перечислению потомков Ноя, в которое вставили и славян. Само сказание о расселении славян служит прологом к уже собственно описанию полян и полянской дорусской истории, закрываемому легендами о князе Кие и основании Киева. Далее начинается уже история Киевского княжества русов, привязанная хронологически к византийской истории и русскому походу на греков 860 года, происхождения киевской династии – «откуда есть пошла земля Русская, кто начал в Киеве первее княжить и откуда Русская земля стала есть». Однако истинные предания о появлении русов в земле Полян, варианты которых были зафиксированы византийскими (легенда о волшебнике Русе в хронике псевдо-Симеона Логофета) и арабо-персидскими («Сказание о Русе и Хазаре») источниками, оказались скрыты за Варяжской легендой. А потому особенно важно становится выделить в «Сказании о Славянах» собственно русские предания.

«Сказание» приводит две противоположные версии:

– о происхождении всех славянских народов, и полян в том числе, из древней Иллирии (в незапамятные времена) и позже из дунайских земель «Венгерской и Болгарской», то есть Паннонии и Фракии;

– о происхождении славян, в том числе и полян, из Норика, лежащего к западу от Паннонии.

Первое сказание является вариантом общеславянского предания (его знают также чешские и польские хроники), в то время как Норийская версия является в славянской культуре уникальной, что уже само по себе привлекает к себе внимание исследователя. Это заставляет именно Норийское предание считать частью собственно русских сказаний. А. Г. Кузьмин связал память о Норике с тем, что в V веке он входил в состав русского королевства Ругиланд и во владения Одоакра, почитаемого русскими (о нем знали даже запорожские казаки Богдана Хмельницкого!) и поляками еще в XVII веке как древнего русского государя. Именно это древнее русское государство на Среднем Дунае отразилось в эпосе немецкого и русского народов: былинная Святая Русь на Дунае, Русциналанд германского эпоса «Тидрек Бернский». История непримечательного вплоть до второй половины Х века народа полян поглотила реальную и легендарную историю русов – героев войн Великих переселений!