Евгений Кукаркин - Это наша война Страница 3

- Как это?

- Ну каждый проект, это какой-то определенный этап работы в космосе.

- Так и ты полетишь?

- Навряд ли. К сожалению женщин все меньше и меньше пускают в полет. И потом, сейчас нас там двенадцать человек, а вакансий на ближайший год, только одно место. Значит две девушки, основной пилот и дублер, будут отобраны и задействованы в дело.

- У вас в отряде оказывается дискриминация?

- Это естественно. Врачи и руководители полетов, все больше понимают, что женщины много не могут из-за своего биологического развития и, экономически, естественно, выгодно посылать мужиков, а если отправляют в космос нас, то только для политического престижа.

- Может это действительно разумно?

- Знаешь, это очень обидно, готовишься, мечтаешь, а тебя раз... и говорят, извините мадам, мы вас очень бережем. Даже здесь, в этой части, нас готовят не так как всех, все время дают послабления. Опять соблюдается это чертово неравенство. Когда забрасывали Николаева за две сотни километров в тайгу, ему дали только нож и компас, а Терешковой подсунули маячок, НЗ, флягу воды, а забросили всего то на восемьдесят километров.

- А вообще-то, кто-нибудь из таких прогулок не возвращался?

- Говорят, что и такое бывает. Кто здесь на плохом счету, обычно посылают за четыреста километров от части, не все возвращаются...

- Ну этих то, которые исчезали в тайге, потом находили?

- Не могу сказать что либо определенно, но только... я слыхала от ребят, охранники тюрьмы нашли одного такого..., только кости, по одежде и документам лишь определили, что наш.

- Какой тюрьмы?

- Николай, ты что с луны свалился? Тайга кишит тюрьмами, там целые городки, свои тюремные леспромхозы, а этот прапор Леха, ну тот, который к нам приходил, предупреждал, что командир с обходом идет, так этот Леха уверял, что ближайшие к нам деревни специально готовят, к ловле беглецов из тюрем. Хитрое государство устроило всю систему примерно так. Железная дорога, пересекает всю Сибирь в южной части , чуть выше к северу от нее, крупные города, еще выше деревни и поселки, а дальше, в самых поганых северных местах расположились тюрьмы. Беглецу из тюрьмы куда бежать, только к железной дороге, значит надо пройти барьер из деревень, которые только теперь и занимаются их ловлей. Государство за это им доплачивает.

- А какое отношение имеют эти деревни к нам?

Валя замедлилась.

- Прапор намекнул, что некоторые неугодные курсанты нашей части, попадают на заметку охранникам этих деревень. Поэтому за ними идет такая же охота, как и за бежавшими зэками.

- Мне чего-то не верится. Ну, я готов.

За время разговора, успел отгладится и переодеться.

- Ух ты, у тебя даже два боевых ордена. Неужели за полтора года в Чечне набрал?

- Так и было.

- Здорово. Давай утюг и жди меня здесь, я поведу тебя сама в клуб.

В клубе полно народа. В основном здесь все военные, исключение представляют девушки и женщины гарнизона. Все они надеты, кто во что горазд, молодежь, в основном, обтянута в брючках, более старшее поколение носит платье. Недалеко от входа на стульях сидят командир части, его жена и тощее длинное создание с угреватым, бледным лицом, как я узнал позже, это - дочь полковника. Когда мы с Валей зашли, Агния Кирилловна, взглянув на нас, стала шептать что то командиру. Тот оглянулся, уперся взглядом в наши фигуры, словно оценивал на рынке, и кивнул жене головой. На сцене военный оркестр, ревет медью вальс- Амурские волны.

- Пошли, - кивает Валя на центр зала, где уже крутится несколько пар.

- Пошли.

Танцы идут уже минут сорок. Валя от меня не отрывается, чем вызывает зависть у местных старожилов и курсантов. В перерыв к нам подходит Гриша.

- Валечка, я понимаю, боевой офицер покорил тебя, но нельзя забывать своих друзей и товарищей. Если бы на всех мужиков хватало девушек, я бы не обратился к тебе с такой необычной просьбой, потанцуй со мной тоже.

- Коля, ты как, согласен?

- Уж больно жалко на него смотреть, - смеюсь я, - пусть мужик встряхнется, но только на один танец.

В это время замполит части выскочил на сцену и заорал в микрофон.

- Белый танец.

- Ну вот как раз, пошли, Гришенька, я тебя встряхну.

Заиграла музыка, появились первые пары тут я услышал тонкий женский голосок.

- Можно вас.

Передо мной стояла дочка командира части.

- Наверно можно. Вы хотите меня пригласить?

- Я вас уже пригласила.

Кладу ладонь на тощенькое плечо, другой рукой перехватываю хрупкую ладошку и осторожно веду девушку, стараясь не задевать разлетевшиеся по паркету пары.

- Говорят вы воевали? - задает она мне вопрос.

- Служил на Кавказе, - уклончиво отвечаю ей.

- Скажите, а девушки с вами вместе служат там?

- Конечно. Там много девушек, это санитарки, врачи, радистки, штабные работники. Я даже знаком с одной красивой женщиной, она... снайперша.

- И она кого-нибудь убила? - ахнула моя партнерша.

- Четырнадцать бандитов завалила.

- Ух, ты... А я смогла бы там... устроится? Наняться и служить в какой-нибудь части. Для этого мне надо обязательно идти в военкомат?

Мне эта девчонка со своими романтическими бреднями начала надоедать.

- Лучше живите под крылышком мамы с папой, поверьте это спокойнее. Познакомитесь с хорошим парнем, может мама вам даже выберет его, выходите за муж, рожайте детей...

- Идите вы... Я думала вы мне поможете, подскажете, как действовать... Я хочу помогать своей родине, бить мерзавцев...

Да это по моему какая-то фанатка, сумасшедшая девка.

- Не подскажу. Там, война, грязь, болезни, гуляет матушка - смерть. И потом, кто захочет брать физически не развитую, дохлую девчонку, веса пера. Да после небольшой взрывной волны, вас унесет по воздуху к черту на куличики и сразу же конец.

Она вспыхнула от негодования. На мое счастье белый танец закончился и я поспешил откланяться.

- Извините, меня ждут.

Дочка командира застыла как монумент. С огромными глазами и каменным лицом она стояла чуть ли не посреди зала и не двигалась. Оркестр заиграл следующий танец и ко мне подбежала Валя.

- Ну как, станцуем?

- Станцуем.

Мы крутимся по паркету в плотной массе мечущихся пар.

- Я видела, ты танцевал с Наташей. Хорошая девочка, не правда ли?

- Это дочка командира-то. Я ее обидел.

- Зачем?

- Сам не знаю. Мне показалось, что ее головка забита черт знает чем, вот я неосторожно и намекнул на это.

- Коля, по моему ты перегнул палку. Если ее отец догадается или узнает от дочки, что ты ей ляпнул, это конец. Тебя могут досрочно отправить на испытание...

- Чему бывать, того не миновать. Лучше забудем об этом.

В армии послаблений даже в воскресные дни не бывает. Танцы прерываются и точно по расписанию ужин и отбой. В столовой зловещая тишина. Агния Кирилловна с неописанной гримасой отвращения, сверлит меня взглядом. Я шепотом прошу Мишу.

- Давай поменяемся местами, не могу, когда эта грымза считает сколько я ложек каши взял в рот.

Тот фыркает, но поднимается со стула. Мы меняемся местами. И тут сзади меня заскрипел зловещий голос.

- Не положено. Лейтенант Комаров, вернитесь на место.

- Какая разница где сидеть, я хотел разобраться, что ем и поэтому повернулся поближе к свету.

Курсанты оживились.

- В этой столовой за каждым курсантом закреплен стул и стол...

- Ах вы об этом. Миша встань, пожалуйста, давай поменяемся стульями.

Мы демонстративно передвигаем стулья, совсем не трогаясь с места. Смешок прокатился по столам.

- Вам это так просто не пройдет, - шипит эта сковородка мне в затылок.

В номере, освобождаюсь от одежды, залезаю в ванну и с наслаждением моюсь под душем.

Когда голышом зашел в комнату, то обомлел. На стуле сидела... дочка командира.

- Извините.

Пришлось срочно метнутся в ванну, сорвать полотенце и обмотать им бедра. Теперь уверенней вхожу в помещение

- Вот так новости. Как ты сюда попала?

- Сегодня в гостинице, я подменяю маму, у меня есть запасные ключи от всех номеров.

- Чем обязан твоему посещению?

- Вы меня сегодня обидели.

- Не думай, что я буду извиняться. Ты этого заслужила.

- Но почему? Я же не сказала вам ничего дурного.

- Терпеть не могу женщин у которых в голове телячьи бредни.

- Разве любовь к родине, для вас являются бреднями?

- Из уст такого ребенка, как ты - да. Ты хоть раз видела смерть?

- Видела. Я насмотрелась здесь всякого.

- То, что вы насмотрелись здесь, это просто цветочки по сравнению с тем, что делается там. Ты когда-нибудь видела детей с развороченными от осколков животами или изнасилованных русских женщин с отрезанными головами? Нет, ну и лучше не видеть.

- Я хочу мстить за этих детей, за тех женщин, что подверглись поруганию, за всех русских. Я не боюсь умереть.

- Ты дура или больная.

Она покраснела, как рак.

- Вы меня обидели второй раз.

- Да иди ты... Я хочу спать, прошу, убирайся из номера.