Генри VII - Милла Коскинен Страница 3

Дело в том, что герцогу были необходимы добрые отношения с Эдвардом IV, чьи деньги и чьих солдат он хотел привлечь для своих разборок с Францией. С другой стороны, ему не хотелось провоцировать на решительные действия и короля Франции, Людовика XI, которому эти пленники действительно приходились родственниками. Поэтому Франциск выбрал лучшую возможную стратегию в отношении Тюдора и Ричмонда. Он держал их как государственных пленников, под довольно строгим наблюдением. Ричмонда — в Ване, а Тюдора — в отдалённом от Вана замке. Всё английское сопровождение Ричмонда было отправлено домой, и заменено на бретонцев.

Опять же, по другой версии, они оба были сначала переведены в герцогский «охотничий домик», Château de Suscinio, и только потом, около 1476 года, их разделили в целях безопасности. Генри — в Forteresse de Largoët, где он продолжал своё обучение, но был полностью лишен права переписки и с матерью, и с дядей. Джаспер Тюдор был помещен в Château Josselin.

Говорят, что Эдвард IV был в полной ярости от того, что Ричмонд и Тюдор ускользнули из его рук, и потребовал немедленной их выдачи, ссылаясь на существующие между Англией и Бретанью договоры. Тем не менее, герцог Франциск, который, возможно, был не самым умелым правителем и не слишком сильным человеком, был достаточно искушён в искусстве интриги, чтобы понимать ценность своих невольных «гостей». Пусть он нарушил законы гостеприимства и рыцарства, не приняв в братские объятия преследуемых и нуждающихся, на что у него был шикарный прецедент отношения Шарля Бургундского к самому Эдварду IV всего-то в прошлом году, но выдать благородных беглецов на расправу законы рыцарства ему совсем уж не позволяли. На этом герцог и упёрся. В конце концов, ему была нужна поддержка Англии, но и политика Эдварда IV была плотно связана с независимостью Бретани.

А в то же время в Англии…

Как ни странно, четырнадцать лет, которые Генри Ричмонд провёл в Бретани, обычно упоминаются в немногих написанных о нём книгах только мимоходом. Во всяком случае, в тех, которые есть в моём распоряжении. Поэтому я попробую зайти в них через биографию Джаспера Тюдора (их написано несколько), и через биографии его матери, леди Маргарет Бьюфорт. Тем более что их судьбы настолько тесно переплетены с судьбами Ричмонда.

В 16-м томе Tudor Times Insights (Profiles), поднимаются моменты, не столько относящиеся к Генри Ричмонду, сколько к повлиявшим на его судьбу обстоятельствам. Например, авторы напоминают, что после битвы при Тьюксбери, Ричмонд мог рассматриваться в качестве претендента на престол от партии Ланкастеров, только с некоторой натяжкой. Гораздо больше прав было у Генри Холланда, герцога Экзетера, и Генри Стаффорда, герцога Бэкингема.

Я бы сказала, что эти гипотетические права были сведены к нулю тем простым фактом, что оба «претендента» были полностью во власти Эдварда IV. Более того, являлись членами его семьи, что делало контроль ещё более лёгким. Видимо, это было очевидно и для леди Маргарет Бьюфорт. Потому что, по утверждению авторов проекта, именно от неё Джаспер Тюдор получил распоряжение сделать всё, чтобы Генри Ричмонд в руки Эдварда IV не попал. Именно таким образом, Ричмонд получил в глазах ланкастерианцев преимущество, которого изначально у него не было.

Второй интересный момент, поднятый в Tudor Times Insights (Profiles), касается языковых проблем. Известно, что герцог Бретани, Франциск, быстро заменил сопровождение Тюдоров на бретонцев. Очевидных причин несколько, но одной из не вполне очевидных могла быть попытка воспрепятствовать получению новостей из внешнего мира. Всё-таки, если в чём и Эдвард IV, и Луи XI были трогательно единодушны, так это в требованиях к Франциску относиться к Тюдорам более как к государственным пленникам, нежели гостям. Правда, по разным причинам. Эдварду было важно, чтобы Тюдоры не подливали масла в огонь ланкастерианцев в Англии. Луи же предполагал, что тщательная охрана Тюдоров спасёт их от возможных планов Эдварда покончить с Тюдорами раз и навсегда, организовав их убийство.

Что может быть более эффективно для изоляции от политики, чем невозможность коммуникации? Известно, что Генри VII, став королём, предпочитал французский язык. Но он вырос в Уэльсе. Практически невозможно, что бы он, выросший в традиционно организованном хозяйстве Гербертов, не знал бы валлийского. Не говоря о Джаспере Тюдоре, вложившим массу усилий в то, чтобы его в Уэльсе считали своим, и преуспевшим в этом. Валлийский и бретонский языки похожи. Соответственно, было бы логично предположить, что и Джаспер, и Генри не пожалели усилий, чтобы получить возможность более или менее успешно понимать бретонский.

В любом случае, авторы Tudor Times Insights (Profiles) уверены, что Джаспер Тюдор и Генри Ричмонд были разделены уже до 1473 года — на всякий случай. Герцог Франциск, похоже, не имел иллюзий относительно методов английского и французского королей решать проблемы, и не хотел сделать их задачу лёгкой.

Тем временем, Маргарет Бьюфорт, вторично овдовевшая именно в тот самый роковой октябрь 1471 года, пыталась собрать воедино те родственные связи, без которых любой английский аристократ чувствовал себя, мягко говоря, не совсем одетым. Ряды родственников леди значительно поредели в результате Войн Роз. Лайонелл Веллес, её отчим, был убит ещё при Таутоне. Сводные брат и племянник, Ричард и Роберт Веллесы, были казнены в 1470 году. При Нортхемптоне погиб герцог Бэкингем, отец её нынешнего мужа. Отец предыдущего (да, по понятиям того времени и он продолжал бы входить в семью) был казнён после битвы при Мортимер Кросс. Дядя, знаменитый Эдмунд Бьюфорт, погиб ещё при Сент-Олбанс. Его сын Генри, был казнён после битвы при Хексеме. Другой сын, Эдмунд, погиб при Тьюксбери. При Тьюксбери погиб и третий сын, Джон.

У леди Маргарет не осталось в Англии практически никого, кроме единоутробного брата, Джона Веллеса, не имеющего при дворе никакого влияния. Был, конечно, и племянник второго мужа, нынешний герцог Бэкингем, Генри Стаффорд. Но и его держали подальше от политики. Каких-то десять лет — и такие потери. Это не считая политики арестов на имущества побеждённых, широко практиковавшейся победителями.

Можно с уверенностью сказать, что именно в этот период леди Маргарет Бьюфорт сформировалась в ту женщину, которая нам известна. Скрытная леди, державшая в полной тайне свои суждения и привязанности, уверенно управляющая своими делами, осторожная — и совершенно бесстрашная. Но это, к слову сказать, никогда не было той стороной её личности, на которую окружающие обращали внимание.

Проблема современных биографий знаменитых женщин Средневековья в том, что они, вольно или невольно, придают этим женщинам черты, считающиеся вызывающими восхищение у читателя современного. В случае Маргарет Бьюфорт, её самостоятельность практически всегда