Валерий Курганов - Рюриковичи. Исторические портреты Страница 30

Если это так, то трудно представить, что норвежцы отнеслись к нему и Добрыне как к почетным гостям, предоставив им возможность все это время проводить в пирах и развлечениях. Изгнанники должны были разделить с хозяевами все тяготы их жизни. Наверняка за эти годы Владимир и Добрыня не раз участвовали в походах викингов, сидели на веслах драккаров, высаживались в волны прибоя, с оружием в руках штурмовали прибрежные города Европы, грабили горожан и жителей сел. Это было время экспансии скандинавов, державших в страхе всех жителей приморских земель. Всего несколькими годами позже викинги добрались до Америки. Беглецы из Гардарики смогли приобрести авторитет в скандинавской среде и завязать нужные связи. Это следует из того, что, когда через три года они предложили норвежцам участвовать в экспедиции на Русь, чтобы вернуть «Вальдамару конунгу» его Новгород, те с готовностью согласились.

Описание похода Владимира на Новгород и Полоцк очень похоже на описания набегов викингов на европейские города. Так оно по сути и было. Чтобы избежать разграбления Новгорода, Владимир с Добрыней нашли своей дружине другой объект ― город Полоцк, которым владел Рогволод. Следующая цель была также очевидной ― это были владения Ярополка. Тот был уже предупрежден о замыслах Владимира своими же наместниками, которых изгнали из Новгорода. Ядро дружины Владимира состояло из варягов, но в новгородских землях добавились и местные удальцы. Кого-то привлекала возможность поживиться, кому-то не давала покоя природная храбрость.

Собрав войско из варягов и новгородцев, Владимир вместе с Добрыней приступил к стенам Полоцка и предложил себя в женихи полоцкой княжне Рогнеде. Та отказалась, говоря, что за сына рабыни (напомним, что матерью того была ключница) она замуж не пойдет. Отец Рогнеды, Рогволод, вышел с дружиной за стены Полоцка защитить честь своей дочери, но потерпел в бою поражение. В.Н. Татищев изложил дальнейшее в следующих словах: «Добрыня, не запусчая ему времяни укрепиться, немедля за ним пришед в Полоцк, взял Рохволда с женою и детьми, пленил и велел Владимиру с Рогнедою учинить волю свою пред глазами отца и матери». Рогволод и оба его сына были убиты.

Уже после рождения сына Изяслава Рогнеда хотела убить мужа-насильника, когда он спал. Тот проснулся, отобрал у нее нож и решил казнить строптивую наложницу. Мальчик Изяслав, взяв в детские руки меч, сказал отцу: «Убей перво меня, чтоб я не видел смерти матери моей». Князь одумался.

Когда Изяслав вырос, отец посадил его княжить в Полоцк. Он стал родоначальником полоцких князей, все время пытавшихся отстоять свою независимость от Киева.

Быстрое падение Полоцка укрепило уверенность войска Владимира в своих силах. Ярополк не смог противостоять ему и заперся в Киеве. Здесь на передний план в роли главного действующего лица выступает главный советник Ярополка Блуд. Именно с ним начинает тайные переговоры Владимир, чтобы тот помог ему справиться с братом. Летописец так передал их переговоры:

«Владимир же послал к Блуду ― воеводе Ярополка, с коварством говоря: “Будь мне другом! Если убью брата моего, то буду почитать тебя как своего отца и честь большую получишь от меня; не я ведь начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него”. И сказал Блуд посланным Владимира: “Буду я тебе друг”».

Вскоре наступила развязка. Владимир находился в Киеве, как пишет летопись, «в отчем тереме». Не указывает ли это на подчеркивание Владимиром своего намерения продолжать дело отца? Возможно.

В этот дом отца и привезли плененного Ярополка к Владимиру. Но тот не стал с ним даже разговаривать. Два варяга пронзили его в дверях мечами, и кровь Ярополка пролилась на порог отцовского дома.

Горькой оказалась судьба беременной вдовы Ярополка, посвятившей некогда свою жизнь Христу. Вместо служения Иисусу она оказалась сначала в обозе северного князя, который привез ее в подарок своему старшему сыну. А потом ее деверь убил ее мужа и она стала его наложницей.

С варягами, бывшими в его войске, Владимир обошелся очень просто. Когда те запросили плату за военную помощь, он попросил месячной отсрочки. Спустя месяц платить Владимир снова не стал, а посадил незадачливых воинов в ладьи и отправил их по Днепру вниз по течению в Константинополь. Императору послал сообщение, что этих варягов лучше держать врозь, назад их возвращать не надо. Такова была благодарность князя. Справедливости ради надо сказать, когда варяги поняли, что оплачивать их услуги не собираются, они сами попросили: «Не дал нам выкуп, так отпусти в Греческую землю».

Замечание В.Н. Татищева, что «при Владимире уже варяги мало во управлении и видимы стали», соответствует действительности.

Владимир показал себя энергичным правителем. Путем удачных походов с 981 по 992 год: на поляков, вятичей, ятвягов и хорватов ― ему удалось расширить Киевскую Русь до самых больших размеров за все время ее существования. Он уделял первостепенное внимание защите столицы от ближайших врагов ― печенегов, не предпринимая не всем понятных походов за полторы тысячи километров в Болгарию, как его отец.

Однако в целом продолжалась политика Святослава, только не с таким размахом. М.Б. Свердлов показал, что при Владимире в состав Руси вошли Галиция и Волынь.

Отражением борьбы за родную землю являются включенные в «Повесть временных лет» легенды о юноше ― мастере кожевенных дел, победившем печенежского богатыря, который был «превеликъ зъло и страшенъ», и о земле, которая кормила осажденных печенегами жителей Белгорода.

«Середний тълом» младший сын кожевенника, взятый Владимиром в ополчение, ничем внешне не выделяющийся из остальных русских ремесленников и крестьян, легко победил профессионального печенежского воина. Скромный юноша перед выходом на поединок просит испытать его, чтобы князь был уверен в его силах. Впечатляет сцена испытания. Ничем не примечательный ремесленник, который, учась своему делу, только что сидел и мял кожи, побеждает разъяренного быка, тело которому прижгли раскаленным железом. Мораль легенды предельно ясна: русскому человеку, защищающему свою землю, по силам и взбешенный зверь, и грозный враг. В честь русских героев встают новые города, как встал на месте поединка у брода через реку Трубеж город Переяславль в память о том, как безымянный кожемяка «переял славу» степняка.

Вторая легенда также поучительна. Белгородцы по совету одного из стариков опустили в колодцы кадушки, в одной из которых был овсяной кисель, а в другой ― мед. Они пригласили к себе представителей осаждавших их печенегов и показали эти колодцы. «Не тратьте напрасно время и силы, ― сказали они врагам, ― поскольку нас наша земля кормит» («имъмъ бо кормлю от землъ»). Военная хитрость удалась. Но смысл легенды не в том, что надо уметь обмануть врага. Полагайся на мудрость стариков и на родную землю, тогда тебе никто не страшен ― вот идея легенды.

В исторической литературе нередко можно встретить утверждение, что именно этот князь послужил прототипом былинного Владимира Красное Солнышко. И в былинах, и в летописи отмечены знаменитые пиры с дружиной, на которые могли приходить все, и каждый мог рассчитывать на угощение.

Именно о князе Владимире говорится почти во всех русских былинах. Ни его отец Святослав, совершавший свои походы вдали от родного Киева, ни его сын Ярослав Мудрый, окруживший себя не русскими витязями, а иноземными варягами, не удостоились такого внимания народных сказителей.

Хотя надо сказать, что былины далеки от благостно-почтительного изображения Владимира. Былинный князь часто нерешителен в борьбе с кочевниками, недальновиден, почти всегда неблагодарен по отношению к русским богатырям ― защитникам земли Русской. Илья Муромец с горечью говорит:

― Служил-то я у князя Володимера,Служил у него ровно тридцать лет.Не выслужил-то я хлеба-соли мягкия,А не выслужил-то я слова там гладкого,Слова у него уветлива есть приветлива.

Былины о киевском периоде нашей истории сохранились, как это ни удивительно, не украинским народом. Они собирались, как отмечали Б.Д. Греков и другие ученые, фольклористами у сказителей в Архангельской, Олонецкой, Пермской губерниях, в низовьях Волги, на Дону. Причина этого явления, наверное, в том, что народ, создавший их, постепенно переселялся на эти места, унося вместе с собой и свою историю в «изустном» изложении.

Непростой был путь великого князя и всей Руси к принятию христианства.

Вначале Владимир создал в Киеве пантеон языческих богов. Он располагался на Старокиевской горе. Согласно исследованиям Б.А. Рыбакова Перун (вооруженный молнией бог войны), Стрибог (бог грозы и ветра), Даждьбог (бог солнечного света), Мокошь (богиня воды и плодородия) и Хорс (бог солнца, источника света) были наделены человеческими чертами, а Симаргл (бог семян и растений) имел вид крылатого пса (или грифона) и находился у ног богини плодородия Мокоши. Поскольку Стрибог и Мокошь олицетворяли небо, землю и растительную силу (все то, что обеспечивает урожай), то они находились рядом, слева от Перуна. Справа от верховного божества находились солнечные боги. Велес располагался за пределами пантеона, на рынке.